— А может, я оставлю тебя здесь…
— Чтобы добавить к легиону твоих любовниц? Это меня не устраивает.
— А тебя и не спрашивают. — Обхватив ее за талию, он приподнял ее так, чтобы она балансировала на самом кончике его плоти.
— Не надо так… — Она зашевелилась, пытаясь опуститься вниз, чтобы испытать прерванное удовольствие.
— И что ты скажешь, если я тебя оставлю? — Он без всяких усилий продолжал удерживать ее.
— Какой ты жестокий! — поморщилась она.
— Просто я эгоист. А ты ответь на мой вопрос и сразу получишь что хочешь.
— Да, да, да… все, что угодно!
— Ты сама в это не веришь.
— Сейчас верю.
— Этого недостаточно. А потом?
Пытаясь подавить ноющее ощущение внизу живота, она на миг закрыла глаза, а когда открыла их, посмотрела на Дермотта с явным раздражением.
— На одном из своих кораблей я пошлю тебя на Сандвичевы острова и там брошу, если ты немедленно…
— Я не подчиняюсь ничьим приказам, — с лукавой улыбкой ответил он.
— Ну хорошо, хорошо, твоя взяла. Я сдаюсь. Сдаюсь!
Он ей не поверил, но это не имело значения — он ведь будет иметь ее, когда и сколько захочет. Даже без ее разрешения.
— Вот и молодец, хорошая девочка, — пробормотал он, освобождая ее и наслаждаясь взрывом свежих ощущений. Положив руки на его плечи, Изабелла вновь отдалась этой восхитительной скачке, и вскоре прочные стены подвала услышали ее сдавленные стоны.
Через несколько секунд Изабелла, обессиленная, лежала в объятиях Дермотта, очарованного ее свежестью и ненасытностью в сексе.
— Может быть, ты пойдешь наверх, поспишь? — поцеловав ее в щеку, прошептал он.
Она отрицательно помотала головой. Лежать сейчас в его объятиях было настоящим блаженством.
— Тогда глоток вина? — Как ни странно, ему хотелось о ней заботиться, хотя после возвращения из Индии он заботился только о самом себе.
— Ты будешь снова любить меня? Потом… — Ей хотелось быть уверенной, что она сможет еще испытать то, что чувствует сейчас.
Они были близки еще дважды, а потом он отнес ее наверх, уложил на свою узкую постель и бережно укутал. Изабелла заснула почти мгновенно. А Дермотт с бокалом бренди в руке долго сидел у ее постели, положив ноги на покрывало, и неотрывно смотрел на нее.
Как влюбленный щенок, подумал он, а надо бы отвезти ее обратно к Молли. Но сделать это теперь он просто не мог. Осушив бокал, он протянул руку к бутылке, стоявшей возле кресла, и налил себе еще, пытаясь объяснить мотивы своих поступков. Когда бутылка опустела, Дермотт все еще раздумывал над тем, какое место в его жизни занимает мисс Лесли, но ответа все не находилось.
И когда забрезжил рассвет, он все также пытался понять загадку своего странного поведения.
«Нет, нужно отослать ее обратно, — говорил он себе. — Это же проще простого! Суметь бы только это сделать».
А Изабелла вдруг перевернулась на спину, открыла глаза, посмотрела на него и улыбнулась.
На душе у Дермотта посветлело — будто солнце взошло после ночного мрака.
Он так и не отправил мисс Лесли ни в это утро, ни на следующее. А на третьи сутки их совместных забав, когда они лежали в мраморной ванне, нежась в ароматной пене, он предложил:
— Поедем со мной в Ричмонд. У меня там есть маленький дом и совсем нет соседей.
— Я поеду с тобой, куда ты пожелаешь.
Она продолжала удивлять его своей прямотой. Это, очевидно, реакция на поведение других женщин, которые, как прекрасно знал Дермотт, никогда не говорят того, что думают.
— Я велю Молли упаковать твои вещи. Поедем в закрытом экипаже — на тот случай, если родственники тебя разыскивают.
— Передай Молли, что я обязательно щедро ее поблагодарю, когда мои проблемы окончательно решатся и я смогу бывать где захочу. А еще скажи ей, — с хитрой улыбкой добавила Изабелла, — что я обязана ей частью своих удовольствий.
— Мы оба ей обязаны.
— Приходится еще многому учиться! — с озорным блеском в глазах пробормотала она.
Как ни странно, подумал граф, но и ему тоже — по части неудовлетворенных желаний и непрерывного возбуждения. А в те краткие минуты, когда ему удавалось успокоиться, Дермотт отчаянно бранил себя за излишнюю чувственность.
— В Ричмонде мы долго не задержимся, — сообщил граф Молли, когда приехал за вещами Изабеллы. — Но порой, знаешь ли, мне вовсе не хочется с ней расставаться. Так что нелишне будет упаковать еще что-то из вещей Изабеллы… — Он неопределенно пожал плечами: — Так… немногие.
Он передал ей послание Изабеллы и усеченную версию того, чем они занимались, а Молли принялась укладывать в саквояжи платья и прочие необходимые мелочи. Дермотт был рассеян, говорил невнятно, мысли его явно витали где-то далеко.
— Привези-ка ты ее обратно, — щелкнув замками саквояжей, сказала Молли. — Ты, я вижу, сбит с толку, не понимаешь, почему все не начинается обычная скука.
— Ты слишком хорошо меня знаешь, — криво улыбнувшись, сказал он.
— Я знаю, чего хочет большинство мужчин твоего класса — удовольствий без привязанности. Но тебе не следует ее обманывать. Когда ты поймешь наконец, что вполне насытился, это причинит ей боль.
— Если бы я мог ее отправить, я бы уже сделал это. — Он неловко поежился. — Но пока не могу. Когда решу окончательно — дам тебе знать.
— Ты поступаешь как законченный эгоист. Она и так уже тебя обожает, не так ли? — Молли взглянула на него с осуждением.
Он отступил от нее, словно опасался удара.
— Чем дольше ты будешь удерживать ее, тем сильнее она к тебе привяжется. — Молли окинула его критическим взглядом. — А если Изабелла забеременеет? Об этом ты не подумал?
— Боже мой, Молли, ты уж меня совсем в негодяи записала! Я с ней так не поступлю.
— Что ж, значит, ты не совсем утратил здравый смысл.
— Не совсем. — Он провел рукой по волосам. — Она оказалась совсем не такой, как я думал.
— Ты же видел ее здесь. И знал, что она невинна.
— В том-то и дело, что она не так уж и невинна!
— И твоя похоть нашла в ней родственную душу? — цинично спросила Молли. Он покачал головой:
— Это было бы слишком просто! Похоть стала для меня, можно сказать, обыденной в последние годы. Но в ней я нашел родственную душу — о бизнесе она говорит как настоящий банкир, а ее знание географических карт… — Он улыбнулся. — Мы недавно работали над дополнениями к моим картам северной Индии. У Изабеллы твердая рука и глаз художника. Она любит те же книги, что и я. И конечно…
— В постели она ведет себя именно так, как тебе нравится, — проницательно заметила Молли. — Если бы я не знала тебя хорошо, то решила бы, что ты влюбился. Но я знаю, и потому употребляю это слово с большой осторожностью.
— Это не любовь! — Голос его стал ледяным.
— Но ты не в состоянии ее отпустить.
— Пока мне этого не хочется.
— Послушай, Дермотт, я только не хочу, чтобы ты разбил ей сердце. У нее нет ни твоего опыта, ни твоей жесткости. — Она твердо взглянула ему в глаза. — Состязание идет не на равных.
— Это вовсе и не состязание. Ей все очень нравится. — Губы его слегка дрогнули. — Правда.
— Рано или поздно она тебя потеряет. А ей совершенно некуда деться, о ней некому позаботиться. Я бы сделала это, если бы могла. Но мое положение таково, что я не могу открыто предложить ей свою помощь.
