— Ха, сильные слова: я ожидал чего-нибудь получше от Уртреда из Равенспура.
— Откуда ты знаешь, кто я такой?
— Я дважды видел тебя: первый раз, когда ты был инфантом, а потом за три недели до того, как Лорн был разрушен. Во второй раз ты ушел без ответов. Сейчас мой хозяин ответит на все твои вопросы, а потом ты умрешь.
Уртред сделал еще два шага к Весельчаку. — Я слышал его угрозы: как волк оторвет нам одну ногу за другой, как армия Чуди сокрушит все на своем пути. И что я вижу сейчас? Волк убит, армия вернулась в Мир Теней. Скажи это своему хозяину: скажи ему, что я жив.
— А, но нет никакой необходимости говорить это мне. Он хочет услышать это от тебя самого. Пойдем, он ждет тебя вместе с одним твоим старым другом. — Рот Весельчака открылся в то, что любого другого создания можно было назвать ухмылкой, если бы его рот постоянно не ухмылялся. Когда Уртред поднялся на вершину лестницы, он махнул рукой. — Смотри, это Бронзовый Воин, — сказал он, отступая в сторону и открывая длинный коридор за своей спиной, тот самый, в котором Фаран Гатон был несколько дней назад, ветер ревел в двух огромных отверстиях с каждой стороны. Но не ветер или головокружительные провалы с каждой стороны приковывали к себе взгляд. В центре помещения стоял Талос, его голова была опущена, в глазницах больше не сверкал рубиновый свет, а руки бесполезно висели по сторонам.
— Ты видишь, моему хозяину не нужны ваши глупые мечи, твои перчатки, или — радостно сказал Весельчак, указывая на сверкающий шар над их головами, — это. — Он щелкнул пальцами, и шар немедленно погас, осталось только сияние меча. Уртред метнулся вперед, но его кулаки встретили пустой воздух. Тварь исчезла, хотя ее издевательский смех еще какое-то время гулял по залу. Наконец звук улетел и сменился вздохами ветра, влетавшего через провалы. Теперь можно было увидеть луну, поднимающуюся в небо слева от них.
— Сбежал! — воскликнул Джайал совсем рядом с Уртредом, с ожесточением рубанув воздух большой пустой комнаты.
— Но там кто-то есть, — медленно сказала Таласса. Джайал поднял меч повыше. В его свете они увидели, что у самой дальней стены на троне сидит фигура, завернутая в плащ. — Он живой? — прошептал Джайал.
— Да. — Это был голос Уртреда, очень тихий. Все повернулись к жрецу и сообразили, что пока они искали следы Весельчака, он все время глядел на массивное тело Бронзового Воина. Как зачарованный, Уртред сделал шаг в дальнему концу комнаты. — Подожди, — сказал Джайал, но жрец уже шел вперед, мимо огромных ног Бронзового Воина. Когда он приблизился, фигура одним плавным текучим движением встала с трона, но ее лицо было по-прежнему скрыто за капюшоном плаща. Уртред остановился в нескольких футах от нее.
— Уртред, — голос шел из плаща, но, казалось, и издалека. — Ты пришел опять. Не хочешь ли присоединиться ко мне, сейчас? Ты сражался, и не добился ничего. Бронзовый Воин побежден.
— Ты и так знаешь мой ответ: нет, как и в первый раз. Но теперь я получу ответы, за которыми приходил тогда.
— Спрашивай: но берегись. Хотя твоя сила спасала тебя все это время, я отомщу.
— Хорошо, — ответил Уртред. — Один из нас умрет.
Из мигающего пламени раздался длинный-длинный вздох, и все смутно увидели человеческое лицо, на мгновение появившееся из тени за огнями, лицо, на котором было выражение бесконечной печали; потом оно снова исчезло, как исчезает язычок пламени, блеснувший из уголька костра. — Тогда спрашивай, Уртред из Равенспура, потому что ночь кончается, а на рассвете один из нас будет мертв.
— Кто ты такой?
— О, я много кто. Этим утром я был Хозяином, предводителем могучих армий, вызванных из самых ужасных областей Мира Теней, но она, та, которую ты называешь Светоносицей, изменила все. — И он указал на Талассу. Но то, что должно было быть пальцем, оказалось спутанной массой язычков пламени, которая показалась из рукава его плаща, плащ упал назад, и стало отчетливо видно его лицо, похожее на мумифицированный череп, за пустыми глазницами которого сверкали красные угольки, выбрасывая яркое пламя. — Теперь ты видишь меня, видишь, что я существо пламени, пламени, которое горит всегда, как огонь в твоем теле, Уртред; и это пламя не успокоится никогда. На протяжении всех этих столетий боль, и только боль сохранила мою душу живой, начиная с того последнего дня, когда я был человеком. Я стоял на балконе прекрасного белого дворца в этих горах и смотрел на белый огонь битвы богов, который осветил всю землю, тени исчезли, а горы растаяли и потекли как река. С того момента я стал таким, как сейчас.
— Но сейчас моя армия уничтожена Бронзовым Воином — я, Весельчак и еще заложник вон там, — сказал он, указывая на Талоса еще одним движением своих огненных пальцев, — вот и все, что осталось. Но хотя это день принес мне поражение, он должен принести мне еще кое-что, намного более приятное.
— И что же? — спросил Уртред.
— Ты поймешь это, когда дослушаешь мой рассказ до конца. Эту землю назвали Полунощной Чудью. Почему? Когда выжившие боги сбежали, гарь и фосфор заполнили воздух, и человек не мог видеть даже свой собственный нос. Небо было в огне, а солнце спрятало свой лик на сотню лет, или даже больше. Те, которым повезло с магией, отправились в Лорн, где Ре создал рай для своих слуг. Ты видел это место, и видел, как далеко до него. Как прекрасен был там народ, прекраснее богов. Но я и мои армии так никогда и не сумели завоевать его, и теперь я знаю почему: судьба и случайности решили, что мы никогда не должны заходить за его окрестности.
— Многие умерли, но те, кто остался в живых, изменились: под влиянием огня они исказились, стали уродами. У этой земли когда-то был король. Мой брат. Он следовал путем Ре, а я — путем темной магии и пророчеств. У него была жена по имени Мериэль, одна из Королев- Ведьм Астрагала. Я любил ее, ухаживал за ней, но она выбрала моего брата. Тем не менее, когда настал конец времени, он не взял ее с собой в Лорн, но оставил ее вместе с нами, проклятыми, потому что она поклонялась другому богу, а только слуги Ре могли пройти в это магическое королевство.
— В мои последние дни на этой земле я все больше становился сущностью огня. А королева? Она не могла жить в раскаленном воздухе: она заболела, ноги ссохлись и она кашляла кровью. Я все равно любил ее. Конечно теперь мой брат взял бы ее туда, в то королевство, где смерти не было. Я пошел туда, через искореженную землю, неся на себе королеву, и встал, так же как и ты, на краю озера, когда полная луна светила через облако ядовитого газа. Наконец пришел посланник из Лорна: Открыватель Пути, предок того самого, который привел вас всех в Лорн. Он сказал мне, что она не может войти в Лорн, потому что она смертная. Я надоедал этой твари, снова и снова повторяя, что пускай все во внешнем мире умрут, но Мериэль останется жить. Но Открыватель сказал, что смерть никогда не войдет в Лорн, что умирающая королева — оскорбление Бога. И подняв свой посох высоко в воздух он вернулся в воду, закрыв Путь за собой, так что видение Лорна растаяло вместе с ним.
— Я вернулся в расколотую гору, которая когда-то была их домом, туда, где теперь я был королем над проклятыми душами, плачущими в воздухе. Я пошел вниз, в сердце горы, и положил ее на вечный отдых в железный склеп, где ее чистой плоти никогда не коснется гниение. И тогда я пообещал себе кое-что. Пообещал, что придет день, и я принесу в Лорн смерть и буду отомщен. Королева была пророчицей. У нее была книга пророчеств, в которую она записывала их, и все, что она записывала, происходило на самом деле. Но я уже говорил тебе, что и я, тоже, знаю толк в пророчествах: настала моя очередь. Я дописал книгу, своими огненными пальцами, и написал, что, однажды, через десять тысяч лет, она опять поднимется. — Его горящее лицо едва не утыкалось в лицо Уртреда, который вздрогнул, когда Хозяин упомянул книгу.
— Да, ты знаешь об этой книге. Мир полон духов, но ни у кого из них нет такой силы, как у твоего учителя, Манихея. Когда он шагал по огненным облакам и посылал молнии на землю, он увидел ее, эту книгу, похороненную глубоко под Равенспуром. И когда он разговаривал с тобой, в видении, он рассказал тебе о ней. Он приказал тебе идти к Равенспуру и найти ее. Почему еще ты оставил своих друзей и отправился туда, куда ни один другой человек не осмеливается даже сунуть нос? А может быть есть другая причина, почему ты не испугался? Быть может ты знаешь, что тебе не страшна любая здешняя опасность только потому, что ты сам — сущность этого места?
Уртред молчал, и Хозяин продолжал. — Итак, в этой книге скрыто пророчество, пророчество, о
