котором я не сказал тебе во время нашей первой встречи, потому что я понимал, что это знание поможет твоим друзьям справиться с всеобщим разрушением, на которое я надеялся и о котором мечтал. А теперь уже слишком поздно для этого, слишком поздно для всего, кроме печали. Я выжег на этих желтых страницах пророчество о том, что потомок Мериэль, человек, а не Чудь, опять появится на свет. Не сейчас, так как земля болела и умирала. Но в более лучшие времена, через десять тысяч лет. И тогда, наконец, начнется исход из моего разрушенного в прах королевства: ребенок выйдет в мир и месть, на которую я сам не способен, настигнет тех, кто ее заслужил. Я дал имя ребенку: назвал его Герольдом. Но, пока я писал, умирающая королева протянула руку и схватила эти горящие знаки, ее прекрасная плоть надулась, треснула и обхватила мою руку, так что писала она, а не я.
— И вот что она написала: только этот Герольд призовет того, кого назовут Светоносцем в то время, когда мир опять будет тонуть в темноте, а полдень превратится в полночь. Я вытер расплавленные слезы, которые сжигали страницы, но она не дала мне отбросить огненное перо, пока не написала все слова до конца. Она все еще любила короля, моего брата, а не меня, меня, который ухаживал за ней все последние дни. Потом она опять упала в железный гроб под горой и умерла. Проклятые духи стонали и ругались, они говорили мне, чтобы я уничтожил книгу. Но я остался глух к их крикам, оставил книгу в ее навсегда уснувшей руке и захлопнул дверь гробницы.
— Больше я не мог жить в этих горах. Вместе этого я созвал свои невидимые армии Ночи, и открыл дверь между этим миром и другим. Я взял Чудь с собой в Тени, всех, кто мог идти, оставив в этом мире только тех немногих, вроде Весельчака, кто хоть чем-то походил на живых. Там они и жили эти эоны, но каждые сто лет опять приходили в этот мир, и опять пытались проломится через ворота Лорна. Так как они были осуждены каждые сто лет возвращаться сюда и проводить какое-то время в Мире Смертных.
— Ну вот, и где-то двадцать пять лет назад по человеческому времени те, кто жил здесь, на горе, увидели настоящее чудо. Железный склеп, внутри которого было тело королевы, открылся, она вышла оттуда и пошла на берег озера, где когда-то был ее павильон. Там она ждала до полуночи, пока мой брат, хотя и множество раз переродившийся с тех пор, как я видел его в последний раз, не вышел из Лорна и не провел ее через Лунный Пруд обратно в Запретное Королевство. Спустя пять лет она вернулась, старая и сморщенная, ее вел тот самый Немос, Открыватель Пути, который привел вас в Лорн. Он привел ее к горе, к могиле, и там она опять успокоилась, навсегда. Тогда появились Весельчак и другие, и эта трусоватая тварь в ужасе убежала…
— Весельчак и другие вызвали меня из Теней, — продолжал Хозяин, — и я увидел, как исполнилось пророчество: два инфанта лежали здесь, рядом с телом королевы. Я приказал слугам забрать детей и закрыть железные двери склепа.
— Слова королевы, написанные этой огненной рукой, начали выполняться: пророчества надежды, а не мои, ненависти. Дети были изумительно красивы, а я так надеялся увидеть искореженные создания, вместилище гнева и мести. Но такие совершенные существа нельзя было оставлять там, где живут создания Тьмы. Так что я отослал детей подальше отсюда с одним существом, которое тоже спускалось в Черный Пруд, но умело на время становиться человеком. Он пересек горы, добрался до места, которое называется Форгхольм, и отдал их монахам. Но хотя дети было далеко, я слышал их из мира духов, чувствовал их несчастья, чувствовал огонь, который превратил одного из этих совершенных детей в существо, похожее на меня самого, и видел его лицо, потому что оно стало зеркалом моего. Видел, надеясь, что он станет такой же как и я, и отомстит за меня своему отцу. Видел удар, который убил другого, чувствовал, как ты идешь сюда. Остальное ты знаешь.
Хозяин закончил. Маска жреца осталась неподвижной, он не отрываясь глядел на огненного призрака перед собой.
— И Манихей знал все это? — в конце концов спросил Уртред.
— Знал и понимал: разве он не обитает в Тенях, рядом со мной?
— Тогда пророчество исполнилось. Я все сделал так, как хотела моя мать, хотя я был парией в земле людей, больше походил на вас, чем на них. Судьба сделала нас странными партнерами и родственниками.
— Итак, — продолжал Уртред, беря себя в руки, — ночь проходит. Теперь все должно закончиться, как ты и сказал, когда мы вошли сюда. Рандел мертв. Я, тоже, готов последовать за ним туда, куда он уже ушел. Я прошу тебя только об одном: пощади моих товарищей.
— Да, — ответил Хозяин, — только один из нас сможет жить. Разве это не то, что я обещал, когда ты вошел в Зал Ветров? Ты связал свою судьбу с людьми. У тебя есть все, что я потерял, за исключением лица: проклятие Бога дало тебе мое. Но куда я могу пойти отсюда? Лорн уничтожен: мечтой моего народа было жить там, бессмысленной мечтой. Теперь я ясно вижу это. Как проклятые могут жить в раю? Я отомстил. Живи, во имя твоей матери, женщины, которую я любил. А я буду ждать конца света в Мире Теней, и никогда не вернусь. По меньшей мере теперь у меня будет покой.
— Ты разрешаешь мне жить, хотя я принес гибель Чуди?
— Мой народ не мертв: просто их души ушли в Мир Теней, где они будут обитать вечно. Больше мы никогда не повстречаемся, Уртред Равенспур. Иди вперед, и только вперед, вплоть до смерти, а потом ты встретишься со своей мамой и братом в Зале Белой Розы, месте, которое я никогда не увижу. Обними ее за меня. Ты должен найти их там, духов благословленного воздуха.
— Теперь о Бронзовом Воине: он только спит. Возьми его с собой и иди на север, в Искьярд: выполни пророчество, которое Мериэль предназначила для тебя. Но будь осторожен. — Он повернулся к Джайалу. — Твой двойник жив. Он вернулся из леса после того, как Лорн был разрушен. Тяжело раненый и едва не утонувший в волне, он, тем не менее, жив. Он прошел через остатки моей армии и добрался до комнаты, в которой все еще находится портал, открытый в Мир Теней. Он прошел внутрь, собираясь добраться до Искьярда, насколько я могу судить, потому что есть прямая дорога, ведущая из Теней туда. Скорее всего он уже там.
— Но там мой отец! — воскликнул Джайал.
— Тогда пускай Бог, которому вы все поклоняетесь, позаботится о его душе, потому что твой двойник сделает все, чтобы добыть Теневой Жезл.
— Но есть и еще большая опасность, — продолжал Хозяин. — Я послал за вами Фарана. Тем не менее он, как и все из вашего племени, предал меня. Он шел в Искьярд, по дну Барьера Айкена. Возможно он утонул, но я подозреваю, что нет. Что еще лежит перед тобой? Страшные твари, намного более ужасные, чем мои бедные слуги. И само путешествие: там вполне достаточно опасностей, чтобы оплакать вас всех.
— Так что иди на север, к твоей судьбе. Но еще одно, последнее, слово перед тем, как ты уйдешь. Ты говорил, что ты тоже проклят, как и мы, но посмотри на свое лицо, Уртред; больше ты не один из нас.
После этих слов пламя внезапно исчезло, плащ опустел и опустился на пол, сильный вздох ветра пронесся по помещению, как бы унося с собой дух Хозяина Равенспура. Четыре товарища стояли посреди Зала Ветров, с удивлением глядя друг на друга и не зная, что сказать. Позади них послышался металлический скрип, и Талос поднял голову, его глаза опять горели красным.
— Все исполнено, — его громоподобный голос наполнил пустое помещение. — Чудь уничтожена. — Но четверо людей даже не обратили внимание на его слова, они не могли оторвать глаза от пустого плаща.
Наконец Уртред зашевелился, с усилием отрываясь от своих мыслей. — Я должен пойти и посмотреть на могилу, в которой моя мать лежала все эти годы.
— Тогда пошли, — сказала Таласаа, — но вдвоем. Ее пророчество привело меня сюда, в это место. Она начертила линии судьбы, по которым мы идем все эти годы.
И, держась за руки, они вышли из Зала Ветров: Бронзовый Воин, Джайал и Гарадас остались стоять, глядя на роскошную панораму разбегающихся облаков через гигантские отверстия в стенах. Снаружи не было ни малейшего следа Весельчака: как если бы он действительно исчез в Мире Теней вместе с Хозяином. Лестница вела вниз к темным корням горы. Они повернулись, посмотрели друг на друга и молча обнялись, потом, по прежнему держа друг друга за руку, стали спускаться в глубь горы.
Они спускались по широким ступенькам все ниже и ниже, накручивая бесконечные круги, казалось, что спираль под ними засасывает их в себя, как темный водоворот. В крепости стояла мертвая тишина, и было легко представить себе, что здесь не было никого уже десять тысяч лет, начиная с бегства богов.
