Она сказала, чтобы я больше не приходил… — Его голос оборвался.
Джайал кивнул. Он посмотрел на берег озера. Прошлой ночью рядом с хижиной Гарадаса горел костер, сейчас его не было. — Куда они ушли? — спросил он.
— Они увидели, что приближается облако. Вот они и ушли в полдень, позвав нас, говоря, что уходят дальше на север.
— Никому не сбежать от Чуди, — сказал Джайал, потом опять замолчал, глядя как облако наплывает на озеро. Тем не менее, пока он глядел на него, Джайал ощутил какое-то новое чувство — безнадежность их положения исчезла. Как если бы его сознание внезапно разморозилось. Он встал, жрец поглядел на него, удивленный внезапным движением.
Аланда говорила о Лорне как о месте, где не действуют законы природы, где нет времен года, нет ни времени, ни перемен, где всегда над землей стоит полная луна.
Но этот лес вовсе не то место: это можно видеть хотя бы по павшим, гниющим деревьям с толстыми наростами на стволах, по зловонной болотной тине, да и по обуглившимся остаткам птицы, которую ему пришлось убить, чтобы остаться в живых.
Но сейчас луна полная.
И почти в зените. Джайал стоял, пристально глядя на необъятное светило, наполнившее небо и его сознание. Теперь оно соответствует луне другого мира, а Аланда сказала, что это ключ к Лорну. Луна, Бог Эревон для его предков — старейший из всех богов — Бог мудрости и знания, разве не луна учит людей, что в мире все изменчиво. Бог, который похоронен в Лорне и, одновременно, всегда висит над миром. Он посмотрел вниз из страха, что его сознание полностью растворится в постоянном серебряном сиянии…
Он посмотрел вниз, ослепление луной прошло, поверхность внутреннего моря опять засияла перед его глазами…
По спине прошел холод.
Он все еще стоял на последней плите на краю озера, но как если бы вуаль сдернули с поверхности воды, и перед ним открылась вся вселенная. Вода внезапно стала прозрачной, и через нее, как через гигантское увеличительное стекло, были болезненно четко видны самые маленькие детали. Он увидел дорогу, идущую под поверхностью воды: теперь это был ряд светящихся камней, ведущий к исчезающий вдали точке. По обеим сторонам дороги горели золотые лампы, подчеркивая ее неизмеримую длину, как если бы она протянулась в другой мир, открывавшийся перед его глазами. Как если бы глаза пилигрима не могли остановиться, но шли все дальше и дальше по дороге… потом он увидел место, где свет обрывается, берег озера, а за ним огни города… Лорн.
Он хотел позвать жреца, но не смог выдавить из себя ни слова. Как будто его тело осталось позади него, а он сам спустился по дороге вниз, стоит на том берегу озера и смотрит через его обширную поверхность. Над воображаемым озером висел туман. Вдали он увидел остров. На дальнем конце острова возвышался невысокий холм, на его вершине он разглядел то, что выглядело как белый дворец, сверкающий в лунном свете. Дальше, в нескольких милях от этого острова, он увидел его собрата: высокая каменная скала, вокруг которой бушевал шторм и бурлили белопенные волны. Полная луна, точная копия той, которая горела в небе над озером Внешнего Мира, висела над видением островов.
Затем появились ощущения и он почувствовал, как ароматный воздух играет на его коже. Тысячи фонарей сверкали в темных купах деревьев, окружавших берег Лорна. Он услышал, как ветер поет в рощах и увидел, как он играет фонарями, висящими на раскачивающихся ветках. Услышал он и музыкальные мелодии, играли на лютне, возможно одна из тех лютен, о которых говорил Фуртал, ветер приносил к нему их сладостные звуки.
Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от наваждения. Но когда он опять огляделся, то обнаружил, что по-прежнему стоит на берегу озера. Он повернулся. За ним дорога, освещенная светом золотых ламп, уходила в бесконечность, но тем не менее он увидел озеро в мире смертных и две одинокие фигурки на его берегу. Он зашел слишком далеко! И сейчас стоит на границе двух миров: настоящего и мира теней. Джайал захотел, чтобы его тело шагнуло вперед, в море и соединилось с душой, находившейся в Лорне.
Внезапно душа вернулась обратно в тело. Уртред стоял рядом с ним; он, тоже, не отводил глаз от дороги, нырявшей в глубину темную воду. — Озеро: именно то, какое я видел в Сфере! — прошептал он.
— Дорога открыта, — сказал Джайал, делая шаг вперед.
— Осторожно, — предупредил Уртред, но Джайал уже вытащил Зуб Дракона: меч сверкнул, яркий луч света скользнул над поверхностью воды. Нога с плеском вступила в воду. В то же мгновение видение разлетелось на тысячи кусочков, как если бы было сделано из стекла. От его ноги пошла рябь, все дальше и дальше, вдаль, стирая изображение далеких фонарей, один за другим. Он нырнул за ним. Внезапно оказалось, что он барахтается по грудь в воде, как в первый день. Он тонул, рот был полон противной, ужасно пахнувшей воды. Он с шумом вынырнул на поверхность, отплевываясь и жадно дыша.
Джайал выбрался обратно на берег, потом обернулся; широкая рябь бежала по плоской поверхности озера, там, где было видение. Сама чудесная картина исчезла.
Он горестно вздохнул; Уртред тоже. У них мелькнула одна и та же мысль: вернется ли видение, когда вода успокоится? Оба глядели во все глаза. Постепенно рябь разгладилась и, поколебавшись, отражение полной луны восстановилось на поверхности, но, сколько бы они не смотрели, под поверхностью не было видно ничего. У Джайала было тяжело на душе, он держал видение в руках — оно было его, а он разбил его — уничтожил, как если бы его никогда не было.
Выругавшись, он опять прыгнул в мелкую воду и стал ногами бить ее как сумасшедший, пока не потерял равновесие и не упал. Холодная вода сочилась через лохмотья, в которые превратилась его одежда, жар Зуба Дракона заставлял воду бурлить и пузыриться вокруг него. Джайал откинул голову назад и завыл. Вот так сходят с ума, решил он, опять махнул головой и засмеялся на равнодушную луну.
Жрец вытащил его из воды. Джайал слышал, как Уртред говорит ему что-то успокоительное, но в его голове кричали тысячи голосов, и какое-то время он не слышал ничего. Потом, внезапно, его сознание просветлело. Он повернулся и посмотрел в маску жреца.
— Вот почему Фуртал так и не нашел Лорн, — сказал Джайал. — Он не существует на нашем плане бытия; он в Мире Теней.
— Должен быть путь, — сказал Уртред. — Как туда попал твой отец?
— У него был Жезл. Подумай, жрец, что он может? Открывать дорогу в Мир Теней! Я сам видел это, когда лежал, умирая, на поле Тралла, а мой двойник шел по мосту света. Как мы можем пройти за ним там, где летит только свет луны?
— Должен быть другой путь, — повторил Уртред, хотя и менее уверенно. Он заходил вперед и назад по каменной плите. Низкая луна висела над хижиной Талассы. Оба мужчины поглядели друг на друга. — Время почти пришло, — напряженным голосом сказал Уртред. Джайалу показалось, что жрец заскрежетал зубами. И тут на него, опять, накатила волна паники. Они были так близко! Он уставился на поверхность воды.
Луна была почти в апогее. Он знал, что сейчас в Талассе бушует жажда, сжигая ее вены, ее отравленная кровь становится черным проклятым гноем.
Джайал перевел взгляд на лес: черные облака очень близко. Там бушует ужасный ураган. Тем не менее ветер еще не добрался до берега. Возврата нет. Единственный путь — вперед, в озеро. Потом он услышал резкий вздох Уртреда и повернулся.
Видение появилось вторично: как если бы все то время, которое он глядел на лес, он знал, что оно появится, но суеверный страх мешал ему признать это, чтобы оно не исчезло вновь. Как и в первый раз, когда лампы из белого алебастра стояли перед ним, он видел свечение глубоко под поверхностью озера, однако один из приглушенный огней медленно разгорался, становился ярче, как если бы что-то поднималось из глубины, или другая луна, более свежая и блестящая, чем та, которая висела в небе, поднималась из воды. Он стоял совершенно спокойно, а свет становился все сильнее и сильнее, приближаясь по дороге, которая, по-видимому, вела в Лорн.
Оба инстинктивно отступили в тень деревьев, Джайал вынул Зуб Дракона, Уртред приготовил перчатки.
Им не пришлось долго ждать. Вода озера, которая мгновение назад была обыкновенной жидкостью, внезапно стала непроницаемо темной и раскололась как лед, осколки взлетели вверх и дождем посыпались
