Лучи солнца пробивались сквозь облака, и вокруг стало светлее. Сойдя с тропы, Майк очутился в ущелье между гор. И перед ним предстала безбрежная пустыня.
Майк припомнил, что в прошлый раз он отыскал здесь много окаменелостей. Надо только пройти еще левее ярдов сто, а потом подняться в гору футов на девять. И он двинулся в этом направлении.
Но вдруг он заметил женскую фигуру, лежавшую в глубоком овраге. Майк громко крикнул:
— Эй!
Фигура оставалась неподвижной и молчала. Майк снова крикнул, а сам тем временем карабкался вверх по холму, не сводя глаз с этой фигуры.
Покричав еще несколько раз, он решил спуститься в овраг.
Когда Майк, тяжело дыша, наконец добрался до нее, то понял, почему не заметил эту женщину раньше — из-за ее бежевой юбки и золотисто-каштановых волос, сливавшихся с красками земли. Глаза ее были закрыты, но длинные, густые ресницы подрагивали. Женщина лежала на боку.
Он дотронулся до лица женщины. Кожа еще теплая… только вот от зноя пустыни или же от собственного внутреннего тепла? Ее полные потрескавшиеся губы были слегка приоткрыты. Лицо было незагорелым, валявшаяся на земле возле нее старомодная шляпка многое объясняла.
Да, старомодная… это определение вполне подходило и к ее одежде: к ботинкам на шнуровке, к длинному платью с закрытым воротом. В этаком бабушкином платье молодая женщина напоминала пришелицу из прошлого века. Может, из какой-нибудь религиозной секты? Но на дальнейшие гадания у Майка просто не было времени. Он пощупал пульс. К счастью, он оказался нормальным.
— Мисс? — громко проговорил он, стягивая с себя рюкзак и опускаясь на землю, рядом с женщиной. Он похлопал ее по нежной щеке. — Вы меня слышите?
Женщина застонала.
— Мисс, — повторил Майк, осторожно потряхивая ее расслабленное тело. — Ну очнитесь же. Пожалуйста.
Наконец ее веки с густыми ресницами затрепетали. Майк пристально смотрел в большие и выразительные темно-карие глаза. Но спустя мгновение они снова закрылись, и голова женщины поникла.
— Эй! — воскликнул он с отчаянием. — Держитесь же, пожалуйста.
Женщина была прекрасной, возможно, самой потрясающей из всех, которых довелось повидать Майку. И это при том, что цвет ее лица был мертвенно-бледным и макияжа не было и в помине.
Нет-нет, он не мог позволить ей умереть. Глядя на хрупкую женщину, ухватившуюся сейчас за его грудь, Майк внезапно почувствовал: если он не спасет ее, то и его собственная жалкая жизнь окончательно потеряет смысл.
И неважно, что подобное ощущение, может, казалось глупым, преисполненным мужского самобичевания и совершенно не свойственным ему. Майк почувствовал необыкновенное желание помочь этой женщине. Словно она просила его о помощи, и он обязан был спасти ее. Да-да, он должен сделать что-то! Но что же? Сердечно-легочный массаж? Но от этого был бы прок, если бы ее сердце уже остановилось и она лежала бездыханная. А Майк знал, что пульс у нее есть. Только вот попадает ли воздух в легкие?
Обняв женщину за плечи, Майк приподнял ее с земли и приложил щеку к ее губам. Он ощутил на своей коже теплое и слабое дыхание. Ну конечно же, с ней все будет в порядке, а как же иначе?
— Хорошо, мисс, — настойчиво проговорил он. — А теперь вы должны очнуться.
Он несколько отстранился от нее, чтобы получше рассмотреть ее. Строение ее лица было изысканным: выступающие скулы, изящные челюсть и подбородок… да, такие не надо прятать за прядями светло-каштановых волос, которые в чарующем беспорядке рассыпались из пучка на макушке. В ней было что-то знакомое, но, с другой стороны, Майк был уверен, что не встречал эту женщину прежде. Губы у бедняжки так пересохли…
Все еще обнимая ее, он отстегнул от ремня бутылку с водой, и, неуклюже открутив крышечку, поднес бутылку к ее рту. Женщина пошевелилась, тяжело задышала и непроизвольно глотнула, а потом слизнула случайные капли с потрескавшихся губ и открыла глаза.
Их взгляды встретились. Женщина болезненно улыбнулась. При этом сердце у Майка так и подскочило. Тут-то она и заговорила:
— Арлен, — прошептала она каким-то над треснутым голосом.
Майк вздрогнул, внезапно его окутало волнение. Каким образом эта незнакомая, едва пришедшая в сознание женщина, да еще и посреди пустыни, могла знать о его связи с «Лакомствами Арлена»? Он завинтил крышечку на бутылке с водой и ожидал, что же она станет делать дальше.
А женщина уже насторожилась. Она пристально смотрела на Майка, наморщив в смущении лоб.
— Вы ведь не Арлен, да? Но…
Она вдруг замолчала.
На очаровательном лице появилось такое печальное выражение, что Майку захотелось стать тем, кого она желала найти в нем.
А в душе он язвительно посмеялся над собой. Куда девались его осторожность и подозрительность? Разве он не научился па примере собственной жены, что доверять никому нельзя? Тем более какой-то незнакомке! И что бы ни испытывал к этой женщине Майк в эти короткие волнующие мгновения, это была всего лишь игра его воображения…
Сообразив, что до сих пор держит незнакомку на руках, Майк осторожно опустил ее на землю, сразу же почувствовав себя одиноким, покинутым. Ах, если бы только его первое впечатление, что это хрупкое, очаровательное создание станет важным в его жизни, могло оказаться реальным! Майк потряс головой, как бы отбрасывая прочь эту недопустимую прихоть. А потом строго спросил:
— Кто вы такая?
Эбби, окончательно пришедшая в себя, села. Конечно, она была испугана. Ведь этот мужчина так похож на Арлена, только более худощав, да и темные волосы, доходившие до плеч, были волнистее, а серые глаза — выразительнее и ярче. Эбби не могла точно определить, был ли он и впрямь выше Арлена, как ей показалось, или же она просто испугалась, когда он осторожно опустил ее на землю, а потом поднялся и навис над ней этакой башней, уперев в бока руки.
Так или иначе, тело его выглядело мускулистее, чем у Арлена, под этой, показавшейся Эбби странной, одеждой. Его голубые штаны напоминали штаны, которые носили золотодобытчики. Правда, ни один старатель не надел бы такие облегающие штаны. А на рубашке у него имелись какие-то эмблемы и надпись «Лос-анджелесские бараны». Эбби никогда в жизни не видела подобных рубашек. Уж не пастух ли он? Но где же в пустыне он может содержать свое стадо?
Эта рубашка так и прилипала ко всем его выпуклостям и мышцам, словно была мокрой. По телу Эбби пробежал трепет страха…
Откуда же он взялся? На индейца вроде не похож. А может, он не пастух, а старатель? Или тоже из какого-нибудь переселенческого обоза? Эбби огляделась, но лошади поблизости не увидела. В смятении она обнаружила, что исчезла ее собственная лошадь.
Повернувшись к мужчине, Эбби взглянула в его рассерженные серые глаза, внезапно почувствовав приближение опасности, которая ледяными когтями уже, казалось, вонзилась ей в позвоночник, и какой-то огненно-красный занавес как бы опустился на глаза Эбби. Этот занавес душил ее и предупреждал… но о чем?
Эбби едва не закричала. Ей хотелось вскочить и убежать, но сдвинуться с места она не могла.
Спустя мгновение страх прошел. Эбби удивленно поморгала, отметив, каким неровным стало ее дыхание. Она сидела, не шевелясь, пока не почувствовала себя спокойнее.
Эбби видела, как мужчина, опустившись около нее на колени, пристально разглядывает ее.
Она не могла найти объяснение страху, который сковал ее тело. Но понимала, что это было некое предзнаменование. Оно отличалось от прочих видений, когда-либо посещавших ее, своей пугающей неясностью. «Откуда может грозить опасность? — подумала Эбби. — А тут еще встреча с этим незнакомцем, похожим на Арлена».
Между тем мужчина все еще мрачно наблюдал за ней. Не от него ли исходила эта опасность? Этого Эбби не знала, хотя напрашивалось именно такое логическое заключение. Снова взглянув в глаза цвета
