опущенными руками. А тут чувствовалось хладнокровие опытного дуэлянта, каковым и проявил себя в этой сцене Дантес. Эти мысли помогли мне осознать, сколько еще лжи написано о дуэли Пушкина и Дантеса.
Например, чего стоит версия дуэли, обвиняющая Данзаса, секунданта Пушкина, и Даршиака, секунданта Дантеса, в тайном сговоре. Они, якобы, зарядили пистолеты самыми малыми зарядами, чтобы дуэлянты причинили друг другу наименьший вред. Что, наоборот, усугубило ранение поэта – пуля не прошла навылет, а в случае с Дантесом – пуля слегка ранила его в руку и, ударившись в пуговицу, отскочила.
Я думал еще долго о дуэли Пушкина и Дантеса, пока, не заснул крепким сном.
Глава двадцать восьмая
Крещение
Разбудил меня пронзительный звонок. То Борис Газалов привез Валерия Фриева на «Мерседесе». Они обзвонили по телефону самых близких знакомых, быстро собрались и решили поехать в Вырицу. Места там были красивые, и я уговорил Учителя взять меня с собой.
Ехали мы быстро, почти не разговаривая в дороге. И тут я вспомнил, что наступило шестое июня. Это был день рождения Александра Сергеевича Пушкина. Шестого июня родился и Валерий Фриев. Поэтому меня не удивило, что именно этот день Учитель выбрал для далеко необычного крещения. Он очень вдумчиво подошел к этому событию и готовился к принятию священного обряда долго и основательно.
Нигде в Питере не крестили так, как хотелось Учителю. А хотелось ему принять такое крещение, чтобы трижды окунуть свое могучее тело в святую воду. Именно целиком, чтобы каждый волосок на голове оказался освященным. Он знал, что только при таком крещении будет чувствовать себя сильнее, увереннее и тверже в вере. Вот зачем мы ехали теперь в Вырицу.
Круг – это само совершенство, усиленное многократным повторением округлых волн. Особенно благодатно это повторение, когда отражается в ясной воде каждая травинка и каждый листочек. И когда во вселенской гармонии сверкает и погружается в воду нареченный Богом серебряный крест.
Священник уже ожидал нашего приезда. В рясу торжественно облачился. Крест золотой с каменьями- самоцветами уже сверкал на его груди. Батюшка стоял возле простого деревянного распятья Иисуса, полный смирения и внутреннего достоинства. Этот священник был известен даже в Питере долгими годами безупречной службы. На него похожие старцы сохранили и уберегли то святое, что теперь с гордостью называется Православной верой.
Погода выдалась на удивление солнечная и безветренная. Тщательно подбираемый день не обманул своих ожиданий. Обряд крещения начался тотчас же, как только Валерий Фриев вместе со своим окружением вошел в церковь.
Я был счастлив лицезреть среди могучих сосен аккуратный храм Иконы Казанской Божьей Матери. Батюшка так органично вписался в стены и воздух храма, что стал неотъемлемой частью его, как иконостас, расписанный яркими образами купол или висящие на стенах потемневшие старинные иконы с горящими под ними лампадами. Глаза священника не буравили насквозь, но глядели приветливо и лучисто.
Молитва к молитве ложилась, словно тончайшая кружевная вязь. Множество молитв прочитал Учителю благообразный старец. И все молитвы как бы защитные. Одна сильнее другой. Прочитав их, повел батюшка Валерия Фриева к реке.
Прошли через чистый двор, а на дворе ласковое солнышко в одуванчиках молоденьких золотом играет, да во влажном песке в пар нисходит. До чего же чудесно прислониться к ветвистому дереву спиной, согреться в лучах золотистых и затем думами легкими уйти далеко-далеко, чтобы с новыми мыслями обратно возвратиться к Сыну Божьему, Иисусу, к старцу, Учителю и его благородному окружению.
У берега реки, возле старого дуба, глубоко и прохладно. Река собрала ранних комаров, но они не надоедливы и не кусачи, как комары июльские.
Батюшка подошел к реке, не спеша, и начал дивный обряд крещения. Валерий с волнением глядел на неторопливые действия отца Алексия и глубоко вдыхал чистый целебный воздух, пьянея от него, как от водки. Но вот, по окончании молитвы Старец опустил в воду тяжелый серебряный крест, освятив реку. После чего Учитель, смакуя свое погружение в святую воду, медленно опустился в нее: вначале по пояс, потом по грудь и затем весь целиком исчез под водой. Свершилось!
Легко было после крещения на душе Валерия Фриева. Таинство, которое он наметил для себя, после долгих сомнений, колебаний и размышлений, наконец состоялось. Перед ним открылась освященная Богом дорога к свету. Астрологический прогноз, составленный на этот день, был для него самым благоприятным. Да и сам этот год обещал значительные изменения и перемены к лучшему.
Но вот прозрачная речка, благодатная церковь и седобородый отец Алексий исчезли за поворотом. Валерий поглядел тепло на своих спутников, сидящих рядом с ним в «Мерседесе». Он говорил меньше того, что мог бы сказать. И эта мудрая недосказанность еще более возвышала его над ними.
А в это время петербуржцы праздновали двухсотлетнюю годовщину со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. Какая-то особенная торжественная атмосфера витала над Петербургом уже неделю. Тучи то собирались над городом, то уносились прочь, не уронив ни капли на Северную столицу. Но в этот долгожданный июньский день погода выдалась теплая и безветренная.
Тысячи молоденьких девушек устремились на Невский проспект, чтобы прочитать любимые стихи поэта. Тысячи молодых людей добрались до площади Искусств одновременно с ними, чтобы возложить цветы к памятнику Пушкину. Затем они устремились вместе с девушками в Царское село, чтобы посетить знаменитый лицей, где прошли самые светлые годы поэта. Дальнейшее движение молодых людей продолжалось парами, и закончилось это гуляние не одним невинным поцелуем. Но блюстители порядка, господа полицейские, воспринимали эти поцелуи с улыбкой, в которой угадывалась легкая зависть.
А мы въехали в Петербург уже под вечер. Бирюзовое небо имело слишком нежные оттенки, чтобы на нем проступили звезды. Ни одной звезды не мерцало на подвенечном платье девственной петербургской ночи. Только прозрачная луна скромно висела над городом.
Проехав метро «Черная речка», наш «Мерседес» свернул на Ланское шоссе, проехал между домами и остановился возле двухэтажного кирпичного здания. За железными решетками окон первого этажа здания угадывались плотные занавески, что только усиливало его загадочность.
Но вот дверь перед нами распахнулась. Поздоровавшись с хозяином дома, Валерий Фриев прошел по ковровым дорожкам внутрь особняка и остановился в изумлении перед украшенной зеркалами лестницей. Мне невольно вспомнились сказки Шахерезады. Поэтому совершенно неприметное здание неожиданно преобразилось, не обманув наших ожиданий. А сам хозяин дома предстал перед нами вместе со своей очаровательной женой в образе Синдбада-морехода и Шахерезады. Но это было только началом изумительного вечера.
В главном зале столы ломились от шашлыков, осетинских пирогов и фруктов. По зеркальной лестнице, со второго этажа начали спускаться уважаемые осетины Питера, которые съехались в этот уютный особняк, чтобы поздравить Валерия с днем рождения. Они шли нескончаемым потоком, отражаясь в зеркалах, отчего, казалось, что им не будет конца.
Когда шампанское было разлито в хрустальные фужеры, Борис Газалов дал указание начать чествование дня рождения Валерия Фриева, и это оказалось большим сюрпризом для Учителя. Он не ожидал, что день рождения, который он редко когда отмечал в кругу друзей, соберет столько народа и в его адрес будет сказано так много теплых значительных слов.
И тогда уважаемый юбиляр поднялся со своего почетного места, расправил широкую грудь и заговорил мужественным проникновенным голосом:
– Шестое июня – это памятный для каждого человека день, и я считаю себя счастливейшим из людей, потому что родился шестого июня. Как вы все знаете, в этот же день родился Александр Сергеевич Пушкин, самый народный и любимый поэт. Поэтому о моем дне рождения давайте забудем, и будем праздновать Двухсотлетие со дня рождения Александра Сергеевича. – Все собравшиеся зааплодировали Валерию Фриеву.
А затем, откуда-то сверху полилась танцевальная осетинская мелодия. Тяжелый занавес медленно раздвинулся. И на освещенном пяточке сцены появились три высокие стройные фигуры. Две девушки- горянки и между ними красавец-джигит, одетый в золотистый костюм. Девушки были хороши собой и желанны. Они то приближались к отважному юноше, то уносились от него прочь. А потом их руки и ноги
