повозки. В погребениях эпохи викингов часто находят упряжь и сбрую – как обычные вещи для ежедневного употребления, так и парадную сбрую княжеских скакунов. В искусстве того времени также присутствует множество изображений всадников (рис. 57, 70). Известно, что в ту эпоху лошади были мельче современных и, судя по всему, имели более толстые шеи и короткие спины. Гобелен из Усеберга и набросок, изображавший заднюю часть лошади на сломанной черепице из Ярлсхофа, свидетельствуют, что хвосты лошадей завязывали в декоративные узлы (рис. 55), хотя на артефактах из других мест хвосты ничем не украшены. Еще один интересный предмет, который в Норвегии часто находят среди упряжи, – погремушки из железных колечек. Погремушки одного вида прилаживали к оглобле, а другие были снабжены крючками, что говорит о том, что они свисали со сбруи или с гривы лошади. Вместе с ними иногда находят маленькие колокольчики. Как погремушки, так и колокольчики могли служить чем-то вроде талисманов, которые отпугивали злых духов.
Единственная сохранившаяся повозка эпохи викингов – повозка из Усеберга (см. вклейку) – являлась, судя по роскошной резьбе, церемониальным экипажем. Но нельзя сомневаться, что существовали также повозки и телеги для повседневного пользования, – хотя летом дороги могли быть не слишком ровными. На одном гобелене из Усеберга показано нечто вроде запряженных лошадьми грузовых телег. Их содержимое покрыто тканью, хотя, может быть, и вся повозка была покрыта тентом наподобие фургонов американских поселенцев (см. вклейку). Две упряжки ведут люди, которые идут рядом с ними, двумя другими правят один или два человека, сидящие в повозке. Рядом со всеми повозками идут воины, вооруженные копьями, и другие пешие сопровождающие. Судя по всему, это – сцена из какого-то мифа или легенды, хотя такие «караваны» могли быть вполне обычным делом на дорогах Скандинавии.
Наиболее надежная информация о дорогах эпохи викингов пришла из Швеции XI века (дорога через Хедебю была римской!), хотя, конечно, дороги существовали и в других регионах, и в более раннюю эпоху. Действительно, Снорри Стурлусон говорит, что первые дороги в Швеции построил живший в глубокой древности король по имени Онунд: он, по словам Снорри, расчистил пути через непроходимые леса, болота и горы. Возможно, это всего лишь легенда, однако и в более поздние времена у королей был обычай путешествовать по своим землям. Дороги были нужны и для того, чтобы добраться до основных храмов и мест собраний, а также до центров торговли. Древнейшие дороги, видимо, были естественными тропками, вроде тех, что идут по гладким, поросшим травой склонам гор в Швеции. Они практически не нуждались в усовершенствовании; лишь в нескольких местах нужно было положить каменные плиты, чтобы обеспечить безопасный переход через брод. Однако дороги в долинах, которые должны были проходить через леса, по болотистой и глинистой почве, нужно было постоянно поддерживать в подобающем состоянии.
В Скандинавии давно существовал обычай воздвигать камни в память об умерших – как правило, у дороги или вблизи брода, где их могли видеть все прохожие. Примерно с 1000 года в Швеции (и в некоторых других местах) появилось огромное количество таких камней, где не только упоминается имя умершего, но и говорится о том, что какой-нибудь его родственник «построил этот мост» в память о нем и ради спасения его души. «Мостом» в этом случае называлось любое сооружение, которое улучшало дорогу, делало ее проезжей, как, например, гать на болоте, улучшенный брод и, разумеется, деревянный мост.
Эти камни, как зачастую явствует из самой надписи, воздвигали христиане, и очень возможно, что Церковь поощряла постройку дорог: она считала, что это – полезное, богоугодное дело. В других странах Европы в более позднем Средневековье есть много примеров тому, что Церковь даровала индульгенции как живым, так и умершим за ремонт мостов и дорог. На одном норвежском камне изображены три волхва, едущих в Вифлеем, – очень подходящий сюжет для того, чтобы увековечить работу, призванную облегчить жизнь путешественникам. Надпись гласит: «Гуннвор, дочь Тидрика, сделала этот мост в память о своей дочери Астрид. Она была самой умелой мастерицей среди девушек Хаделанда» (рис. 56).
Зачастую производились достаточно широкомасштабные работы. В Лебю, неподалеку от Упсалы, и до сих пор можно видеть настил длиной более 300 метров, который вел через болото и был достаточно широким, чтобы по нему могла проехать телега. В основу его был положен слой гравия толщиной около 30 сантиметров и шириной 6 метров, над которым лежал слой больших каменных блоков, некоторые из которых имели ширину по 4,5 метра, затем – настил из хвороста, а над ним, возможно, еще один слой гравия. В одном месте настил прерывается речкой, над которой, вероятно, был построен деревянный мост. На одном конце настила стоят два камня с рунами. Надпись говорит следующее: «Ярл, и Карл, и Ёкульбьерн поставили эти камни и этот мост в память о своем отце Ёфуре. Упокой, Господи, его душу».
До сего дня остаются следы множества таких настилов. Были и настоящие мосты. Например, Скала Рамсунда, знаменитая своими сценами из легенды о Сигурде (см. вклейку), отмечает место, где женщина по имени Сигрид увековечила память о своем муже, построив деревянный мост длиной примерно 60 метров, который шел через реку глубиной около 3 метров, а также ведущую к нему насыпную дорогу. Иногда в одном и том же месте можно видеть несколько камней, и это свидетельствует о том, что мост или гать неоднократно нуждались в ремонте и зачастую этим ремонтом занимались родственники первого строителя. Большинство из этих камней остаются на своих местах и до сего дня, и на месте старой дороги мимо них проходит современное шоссе. Неудивительно, что в надписях на этих памятных камнях все еще чувствуется гордость тех, кто их воздвиг, – особенно на камне из Сальны (к несчастью, слегка поврежденном):
«Эйстейн, и Ёрунд, и Бьёрн, братья, воздвигли [этот камень в память о X], своем отце. Господи, упокой его душу и дух, и прости ему его проступки и прегрешения.
Покуда мир существует, навеки будет стоять этот мост, мост доброго человека, широкий, прочный. В честь отца его юноши сделали; у дороги не будет благороднее камня».
Очевидно, не следует считать типичными неудачи поэта Сигхвата Тордссона, который оплакивает неудобства путешествия из Норвегии в Швецию зимой 1018 года и жалуется на натертые ноги, усталость от многокилометровых переходов по лесу, хлипкий паром и негостеприимных крестьян. Напротив, наземные пути сообщения были по средневековым стандартам совсем неплохими, и если саги чаще всего упоминают путешествия ко двору короля и на собрания, чем обычные поездки на рынок, то это просто связано с тематикой самих источников. В эпоху викингов, которую очень удачно назвали Серебряным веком Скандинавии, материальные ценности могли свободно обращаться как через внешнюю, так и через внутреннюю торговлю и как по земле, так и по воде.
Глава 6
Оружие и воины
Хотя воинского сословия как такового в Скандинавии не было, каждый скандинав в эпоху викингов в какой-то степени был воином. Те, кто спокойно занимались сельским хозяйством у себя дома, в любую минуту могли на несколько месяцев или лет присоединиться к морским отрядам викингов или отправиться на поиски новых земель, что тоже не всегда проходило мирно. Купцы путешествовали за тридевять земель и всегда должны были быть готовы защищать свое добро от разбойников на земле и пиратов в морях. Даже в оседлых общинах, у которых не было внешних врагов – таких, о которых нам рассказывают исландские саги, – риск вооруженного столкновения всегда был велик. Умирая, викинг- язычник забирал оружие с собой в могилу, а при жизни не мог обходиться без него ни ночью ни днем:
Викинги сражались пешими. Естественно, они использовали лошадей для того, чтобы их отряды быстро перемещались с места на место, и на изображениях той эпохи часто фигурируют всадники, однако из всех описаний сражений очевидно, что воины приезжали на поле боя верхом, а потом спешивались и стреноживали лошадей еще до того, как начиналось сражение. Такой же обычай существовал и у англосаксов, как показано в поэме «Битва при Мэлдоне». В сценах сражений на камнях с Готланда мы видим лошадей без всадников, или привязанных, или стреноженных (см. вклейку). Археология подтверждает это правило: лошади в погребениях викингов снабжены богатой сбруей, рядом с ними лежат стремена и другие атрибуты конской упряжи, однако ни разу не было найдено ничего похожего
