В поздних сагах мы читаем более сложные описания норвежских идолов:
«Тор сидел посредине. Он был наиболее почитаем. Он был огромный и весь украшен золотом и серебром. Тор сидел в колеснице, и вид у него был самый великолепный. Перед ним были запряжены два козла, прекрасно сработанных. И колесница, и козлы были на колесах. Веревка вокруг рогов козлов была из плетеного серебра, и все это было великолепнейшей работы».
В другой саге рассказывается история, хотя и шутливая, которая, по-видимому, сохраняет подлинные традиции культа. Там говорится, что в Швеции в конце X века деревянный идол Фрейра возили в повозке от фермы к ферме; его сопровождала вполне живая женщина, которая ехала рядом и которую называли «супругой Фрейра». Вся церемония происходила осенью; ее целью было благословение урожая следующего года. Когда статуя прибывала в дом крестьянина, ее встречали пиром. Все это очень напоминает обряды, проводившиеся датскими племенами в I веке н. э. в честь богини Нерты: символизировавшие богиню предметы возили в повозке по поселениям. Возможно, существовала длительная традиция культов богов и богинь, связанных со священными процессиями; не исключено, что небольшая, но покрытая сложнейшим орнаментом повозка из относящегося к IX веку погребения в Усеберге (см. вклейку) была предназначена именно для такого ритуала.
Из различных источников можно извлечь еще несколько деталей, относящихся к религиозным церемониям. Представляется, что культ Фрейра в Упсале подразумевал какие-то драматические представления с хлопками, «недостойным мужа звоном колокольчиков» и «женственными движениями». В шведском храме Тора находились огромные, тяжелые бронзовые молоты, чьи удары имитировали удары грома. Естественно, обряды сопровождались песнопениями и обращениями к богам; возможно, они напоминали некоторые отрывки из исландской поэзии конца X века, где Тор восхваляется за то, что истреблял гигантов и великанш (рис. 87): «Ты сломал члены Лейки, ты сокрушил Тирвальди, ты поразил Старкада, ты попирал погибшего Гьялпа», а также: «Твой молот раздробил череп Кейлы, ты смолол в кусочки Кьялланди, ты убил Лут и Лейди, ты пустил кровь Бусейре, ты не давал покоя Хенгьянкьяпте; еще раньше погибла Хюррокин, и еще раньше вся жизнь покинула темного Сивора».
Самый драматический рассказ современника о языческом храме принадлежит перу Адама Бременского и содержится в его «Истории гамбургских архиепископов», написанной около 1070 года. Хотя к тому времени Дания, Норвегия и Исландия уже были христианскими, в Швеции язычество все еще процветало бок о бок с новой религией. Центром его был покрытый золотом храм в Старой Упсале, где, согласно Адаму, стояло три идола: в середине на троне восседал Тор со «скипетром» (молотом?), рядом с ним находился вооруженный Один, а с другой стороны – Фрейр, который, как «бог мира и чувственных наслаждений», был показан с огромным фаллосом. Тору приносили жертвы в минуты опасности голода или чумы, Одину – во время войны, а Фрейру – при праздновании свадеб.
Кроме того, Адам говорит, что каждые 9 лет отмечался большой праздник, который длился 9 дней, и на него со всей Швеции собирались люди с дарами. Христианам, которые отказывались являться на этот праздник, приходилось откупаться, платя штраф. В жертву на этом празднике приносили 9 человек и по 9 самцов от многих видов животных, в том числе собак и коней; кровь приносили в жертву богам, а тела вешали на ветви деревьев в близлежащей роще, каждое дерево в которой из-за крови жертв считалось священным. Адам говорит, что один христианин, который рассказывал ему об этом, видел, как там одновременно висели 72 трупа (рис. 88).
Практика человеческого жертвоприношения имела у германских народов долгую историю. Тацит, Иордан, Прокопий и другие авторы часто упоминают о племенах, у которых в различные периоды – от I до VI века н. э. – захваченных в битве пленных приносили в жертву своему богу войны. Неоднократно говорится о том, что жертв, вместе с захваченным оружием и другими приношениями, вешали на деревьях; в других случаях их бросали в реки и болота, подтверждением чему служат кучи костей и доспехов, обнаруженные в торфяных болотах Дании.
В эпоху викингов упоминания о человеческих жертвах становятся реже, однако их, тем не менее, достаточно, чтобы подтвердить рассказ Адама о церемониях в Упсале; помимо ценных данных, которые дают нам арабские авторы, в одной из исландских саг мимоходом упоминается, что «язычники приносят в жертву худших людей, бросая их с утесов и скал». В другой говорится, что некоторых преступников приговаривали к «принесению в жертву» и ломали им спины на камне в священном месте, посвященном Тору. Более того, есть предания о полулегендарных королях, которые погибли при обстоятельствах очень напоминающих ритуальное убийство. Самый очевидный случай произошел с норвежским королем Викаром, которому по жребию выпало быть принесенным в жертву Одину. Он надеялся избежать своей участи, подготовив фальшивый обряд. Викар встал на деревянную колоду под самой тонкой ветвью можжевельника, надев себе на шею свисавшую оттуда петлю из кишки теленка, а его самый верный дружинник приготовился ударить его тоненькой камышинкой. Однако камышинка внезапно превратилась в копье, а кишка теленка – в прочную веревку; колода выпала у него из-под ног, а ветка взлетела вверх, так что он погиб, пронзенный копьем и повешенный одновременно. Такая сцена явно указывает на культ Одина – бога повешенных; сцена на одном из камней с Готланда (рис. 89) изображает символ Одина – тройной треугольник, а рядом – повешенного, на которого вот-вот сядет смотрящая вниз птица. Группа воинов держит другую птицу, возможно также предназначенную в жертву.
Повешение животных в роще Упсалы отнюдь не уникально; один арабский автор упоминает о повешении животных среди шведов в России, в то время как другой описывает похожий обычай насаживания трупа на шест – или целиком, как в Хедебю, или одной головы, как среди русских шведов. Насаживание на шест конской головы встречается и в исландских сагах в качестве ритуала проклятия или оскорбления врага. Однако наиболее обычной была форма жертвоприношения, когда животное освящали, убивали, а затем поедали во время пира.
Такие кровавые ритуалы не должны заставить нас забыть о других, менее драматичных церемониях, которые, безусловно, были частью повседневной жизни сельских общин. Очевидно, например, что пахота, сев и жатва должны были сопровождаться надлежащими обрядами для обеспечения плодородия. Однако, чтобы понять, какими могли быть эти обряды, мы должны обратиться к народным обычаям более позднего времени, таким, какие еще на памяти старожилов проводились в Швеции. Во время весенней пахоты жена крестьянина приносила в поле немного эля и большой пирог или хлеб, оставшийся от рождественской выпечки. Пахарь и животные в упряжке съедали по кусочку пирога, а остаток растирали в крошки и смешивали с посевным зерном. Эль также разделяли на три порции: одну выпивал крестьянин, другую выливали на лошадей, а третью – на плуг. Первые три борозды надо было провести так, чтобы комья земли были повернуты к солнцу; шеи и лбы лошадей натирали землей. Когда работа заканчивалась, все инструменты украшали венками из цветов. Подобные обычаи, конечно, должны были существовать и в эпоху викингов, хотя, в отличие от крупных общественных праздников и жертвоприношений, никаких рассказов о них не сохранилось.
Один из аспектов частной религиозной жизни – а именно использование амулетов – оставил множество следов. В сагах иногда говорится о том, что люди носят в кошельках небольшие изображения богов из слоновой кости или серебра и поклоняются им. Многие из таких статуэток дошли до нас. Одна из них, обнаруженная в Швеции, изображает обнаженного мужчину с браслетом на руке, сидящего на корточках, с поднятым фаллосом; судя по последнему признаку, это, скорее всего, Фрейр (рис. 84). Другая, обнаруженная в Исландии, – это, несомненно, Тор, восседающий на троне с довольно странным молотом в руке (рис. 90). Обе статуэтки сделаны из бронзы, и на обеих бог носит отчетливо показанные усы и бороду и одет в коническую шапочку. Есть еще костяная фигурка из Лунда, по которой трудно сказать, что это за бог (рис. 91), а также странное норвежское изображение зверя, сидящего на троне, – возможно, это тоже амулет. Следует заметить, что сидящая на корточках фигурка, обнаруженная среди игральных фигурок в исландском погребении, сжимает свою бороду тем же жестом, что и статуэтки богов (рис. 76), так что, возможно, это тоже амулет, который лишь случайно оказался среди игральных фишек.
