удовольствия. В принципе она знала, что значит заниматься любовью, потому что Эмили просветила ее, но еще никогда не чувствовала исступления от того, что мужская плоть, погружаясь глубоко внутрь, наполняет все тело восторгом.
Антония закрыла глаза. Она болезненно ощущала под тонкой ночной сорочкой покалывание в груди, поднявшиеся соски, пульсирующую потребность между бедрами…
Проведя кончиками пальцев по налившимся холмикам, Антония представила себе, что это Деверилл гладит ее. Одна мысль об этом воспламенила в ее крови неистовый сладостный огонь. У него большие сильные руки, бесконечно нежные и требовательные, похожие на его невероятно чувственный рот…
Услышав странный свой стон, Антония резко отдернула руки и заставила себя открыть глаза. Теперь, когда Трей вернулся в Лондон, она должна избавиться от порочных мечтаний, иначе никогда не сможет смотреть ему в глаза.
Откинув одеяло, Антония встала и оделась для утренней верховой прогулки. Покидая дом, она все еще чувствовала беспокойство и была не в духе, но солнечное утро немного подняло ей настроение.
Лошадь и грум ожидали ее на дорожке, но Антония настолько отдалась своим мыслям, что ничего не замечала до тех пор, пока лицом к лицу не столкнулась с предметом своих необузданных фантазий.
Удивленно раскрыв глаза, она резко остановилась и несколько секунд неподвижно смотрела в глаза гостя.
Беззаботно прислонившись к стене, Трей Деверилл сложил руки на широкой груди; бутылочного цвета костюм для верховой езды, оттенявший зеленые глаза, и высокая касторовая шляпа, скрывавшая густые непокорные волосы, дополняли его залихватский вид.
Сократив до пристойного минимума расстояние между ними, Антония с трудом заставила себя поздороваться.
– Вероятно, вы ждете меня, мистер Деверилл?
– Вероятно, – ответил он с мягким насмешливым блеском в светло-зеленых глазах. – Конечно же, я жду вас, дорогая.
Позади Трея грум держал поводья ее норовистой гнедой кобылы и большого гнедого жеребца, спокойно стоявшего рядом и жевавшего удила. Очевидно, это и есть лошадь Деверилла, догадалась Антония.
– Откуда вы знали, что встретите меня? Ах, должно быть, это миссис Пик сказала вам, что я каждое утро совершаю верховую прогулку по парку.
– Ваш распорядок дня нетрудно вычислить. – Деверилл пожал плечами. – В конюшнях есть строгое распоряжение каждое утро в это время подавать вам лошадь. – Он взглянул на грума. – Но отчего Хьюард не сопровождает вас?
– Он не любит выезжать так рано, – честно призналась Антония, – и к тому же не так увлекается верховой ездой, как я.
– Чудесно. Значит, мне предстоит без помех наслаждаться вашим обществом.
– Не припомню, чтобы я приглашала вас, мистер Деверилл. – Антония выразительно приподняла брови.
– Конечно, не приглашали. – Улыбка Трея была одновременно невинной и порочной. – Но мне нужно поговорить с вами о деле, которое неуместно обсуждать на балу.
Антония не знала, стоит ли верить ему, но возражать не стала. Утренняя прогулка в Гайд-парке в сопровождении грума выглядела вполне безобидной, и так как Деверилл был не из тех людей, которые отступают от задуманного, она понимала, что сейчас лучше милостиво согласиться на разговор с ним.
Антония не предполагала, что Трей прикоснется к ней, но когда она подошла к лошади, он, не обращая внимания на грума, взял ее за талию, и она, резко вдохнув, застыла. Ее тело с готовностью отреагировало на воспоминание, которое ожило от его прикосновения. На мгновение их взгляды встретились, и Антония почувствовала, что он прекрасно понимает, как действует на нее. Затем Трей с легкостью, свидетельствовавшей об огромной физической силе, усадил ее в седло.
Стараясь сохранять спокойствие, Антония расправила юбки амазонки и подобрала поводья. Норовистая гнедая кобыла затанцевала от нетерпения, но девушка легко успокоила ее, и они с Девериллом размеренным шагом направились к соседнему парку, грум следовал за ними на некотором расстоянии, оставив их вдвоем.
Для Лондона утро выдалось великолепное – прохладное, но полное солнца. Движение было умеренным, так что они без труда передвигались по улицам.
– Я уже забыл, каким приятным может быть английское утро, – деликатно проговорил Трей.
– Это немудрено. В Индии чрезвычайно жарко, не правда ли? – не менее вежливо поддержала разговор Антония.
– Очень жарко. Даже у моря воздух весьма горячий – вот почему я предпочитаю более умеренный климат.
– Вы надолго вернулись в Англию?
– Пока не знаю. – Деверилл бросил на свою спутницу загадочный взгляд.
– Итак, что это за дело, которое вам нужно обсудить со мной? Наполеон в прошлом году отрекся от престола, и корабли Мейтленда больше не нуждаются в вашей защите от французского военного флота. С берберийскими корсарами тоже полностью покончено. Наши деловые связи могут заключаться разве что в разработке парового двигателя, в которой вы участвовали вместе с моим отцом.
Это было правдой: несколько лет назад Деверилл вложил средства в разработку и строительство парусного судна, которое имело также паровой котел, но это предприятие пока не принесло никакого дохода. Теперь отца Антонии не стало, а значит, некому осуществлять его блистательный замысел.
– Я здесь вовсе не для того, чтобы говорить о паровом двигателе, – уточнил Деверилл. – Меня больше интересуют взаимоотношения барона Хьюарда и корабельной империи вашего отца. Странно, что Хьюард взялся за управление таким огромным предприятием, ведь большинство пэров никогда не снизошли бы до
