В конце концов, подумал он, существуют ведь различные способы проживания в том состоянии, которое называется браком. Особенно если он заключен заведомо по расчету. Отнюдь не обязательны интимные отношения, о чем говорила и сама Рейвен. Они вполне могут ограничиться общим домом, положенными знаками внимания на людях и, при обоюдном желании, редкими встречами и беседами на отвлеченные темы. Да разве большинство так называемых нормальных браков не сводятся, раньше или позже, к тому же самому?..
Но хватит, он совсем забыл, где находится и что вовсе не один здесь.
Лорд Джервис, это можно было понять сразу, продолжал бурно возражать против подобного брака. Что было нисколько не удивительно. Поразило Келла, что леди Далримпл переметнулась в сторонницы этого союза.
— Подумай хорошенько, Джервис, — говорила она своим скрипучим властным тоном, — у Рейвен нет другого выхода. Абсолютно нет! Ты рассуждаешь как ребенок!
— Я рассуждаю как взрослый человек, Кэтрин! Ведь ты первая выдвинула навязчивую идею, что этот человек убийца. Выдавать замуж за убийцу!..
— Чепуха! — отвечала дама-дракон. — Ни я, ни кто другой не знает этого. Одни лишь слухи.
— Да, но он игрок, Кэтрин.
— Что верно, то верно, Джервис. Мистер Лассетер — пятно на приличном обществе. Но ведь про Рейвен в данное время можно сказать то же самое. Однако независимо от всяческих слухов ее замужество не может не прибавить хотя бы каплю респектабельности, которой, впрочем… — леди Далримпл окинула племянницу далеко не приветливым взглядом, — ни она, ни он совершенно не заслуживают.
Напряженность в комнате возрастала; подводные течения постепенно выходили наружу, сливаясь в один поток, но Келл молчал, предоставляя обсудить и решить весь вопрос в пределах семьи.
Однако когда лорд Джервис пронзительно крикнул:
— И вообще он скорее всего очередной охотник за приданым!.. — Келл не выдержал и раскрыл рот, чтобы ответить, но был сражен еще одной репликой старика, который заявил: — А кроме того, уж известно, что он из этих… из ирландцев!
Келл поднялся со стула, раздумывая, не покинуть ли ему это чертово гнездо заносчивых аристократов, даже не высказав им то, что он о них думает: они и так уже на ладан дышат. В этот момент он услышал голос Рейвен и на время переменил решение.
— Я думаю, — говорила она, обращаясь к обоим родственникам, — вы как-то совсем забыли, что Йен Кендрик, мой так называемый отец, был наполовину ирландец. И если вы изволили посчитать, что он годится мне в отцы, то почему же мистер Лассетер не может годиться в мужья?
Келл даже не разобрал всего сказанного — бушевавшая в нем злоба частично затмевала сознание; кроме того, он подумал и о другом в связи с обвинением в охоте за приданым Рейвен.
Он был сейчас совершенно законным наследником своего дяди Уильяма, который умер весьма богатым человеком, но Келл отказался воспользоваться его богатством и переписал родовое имение дяди, а также его лондонское жилище на младшего брата. Это, как он считал, была компенсация, хотя бы денежная, за то, что причинил когда-то Шону старый развратник.
На свой игорный клуб Келл заработал деньги сам, будучи удачливым и смелым, если не сказать отчаянным, игроком. Вложив часть заработанного в различные финансовые операции, сумел увеличить доходы в несколько раз, став предпринимателем, весьма уважаемым в определенных кругах общества, исключая снобов-аристократов. Вроде вот этих двух динозавров…
Что же касается обвинения его в том, что у него половина крови ирландского происхождения — если кровь вообще имеет национальность, — то он больше был оскорблен не за себя, а за свою безответную мать, которую тупоголовые английские дворянчики вроде отцовских родственников не считали достойной самих себя. Провались они в тартарары со своим высокомерием и кичливостью…
Итак, Келл не только не покинул не слишком гостеприимный дом лорда Латтрелла и его сестры, но более того: утвердился в решении назло спесивому старику и всем его родным любого колена сделать мисс Рейвен своей женой.
Леди Кэтрин продолжала, несмотря ни на что, уговаривать брата — так ей хотелось избавиться во что бы то ни стало от своей племянницы.
— Его ирландская кровь, Джервис, — говорила она с прямолинейной откровенностью, — ничто в сравнении со скандалом и его последствиями, которые могут свалиться на наши головы.
— К дьяволу скандалы! — с не меньшей прямолинейностью восклицал старик, глядя на внучку повлажневшими страдальческими глазами. — К дьяволу всех ирландцев и карточных игроков! Единственное, чего я боюсь, Рейвен, чтобы ты не решилась на этот брак из упрямства или не по своей воле. Я не хочу… не могу повторить ошибку, совершенную с твоей бедной матерью.
— Я уже говорила, дедушка, — устало, но упрямо отвечала Рейвен, — что это не против моей воли.
К этому времени Келл почувствовал, что хочет и уже может принять участие в затянувшемся разговоре, участники которого топтались на одном месте.
— Я не имею ни малейшего намерения, лорд Латтрелл, — сказал он, — спорить с вашими осуждающими словами по поводу дела, которым я сейчас занимаюсь и которым нажил средства к независимому существованию. Однако признаюсь, я не испытываю ни малейшего стыда за мое ирландское происхождение. Что же касается вашего обвинения в том, что я к тому же охотник за приличным наследством, то это уже полный вздор и оскорбительная нелепица. Я вполне могу обеспечить вашей внучке приличное положение. Ее благосостояние будет не меньшим, нежели сейчас. Если не большим. У нее будут собственный дом и собственные денежные средства, а если вы пожелаете обезопасить ее наследство и приданое, которым собираетесь наградить, то позаботьтесь, чтобы ваши поверенные оформили все это надлежащим способом, дабы абсолютно исключить мое юридическое право на ее достояние.
Лорду Латтреллу пришелся не по вкусу вызывающий тон Келла, и он бросил на него уничтожающий взгляд. Однако леди Кэтрин величавым кивком дала понять, что ее вполне устраивают объявленные условия брачного договора.
— Ну что ж, если так, думаю, что дело решено.
Последовало длительное молчание, на протяжении которого старый лорд постепенно приходил в себя и бормотал себе под нос нечто возмущенно-неразборчивое, но постепенно остыл и окончательно умолк. После чего еще через некоторое время тяжело вздохнул и произнес, глядя в пространство:
— Соглашаюсь, потому что другого выхода нет.
— Вы правы, дедушка, — печально согласилась Рейвен.
— А теперь, — провозгласила леди Кэтрин, торопясь стать хозяйкой положения, — необходимо подумать о публичной версии того, что произошло с Рейвен, чтобы достойно объяснить причину ее вчерашнего исчезновения. Поскольку она скоропалительно выходит замуж, вариант с ее внезапной болезнью отпадает. В это никто теперь не поверит. — Она немного помолчала. — Кроме того, нужно объяснить, почему так поступили с герцогом Холфордом. И все это должно выглядеть абсолютно правдоподобно, — добавила она с сомнением.
У Келла был уже готов ответ. Вот что он сказал:
— Лучше всего, насколько это возможно, придерживаться правды. Ведь многие видели, как была похищена и увезена мисс Кендрик, поэтому отрицать сам факт бессмысленно. Наша задача — предложить собственное объяснение этого происшествия.
— И что же вы предлагаете? — спросила Рейвен не без интереса.
Оказывается, он успел и это продумать.
— История может быть вот какой, — ни минуты tie колеблясь, отвечал он. — Мы были знакомы раньше и даже полюбили друг друга, но я был отвергнут из-за несогласия ваших родственников. Однако в самый канун вашего брака с герцогом я понял, что не представляю себе жизни без вас, и потому решился на похищение, а вы были не в силах отказать мне, несмотря на возражения вашей семьи.
— Вы хотите состряпать подлинную любовную историю? — не без ехидства, спросила леди Кэтрин.
— В чужих глазах нам нужно будет предстать действительно влюбленными друг в друга? — наивно поинтересовалась Рейвен. Она не представляла ни себя, ни Келла в этой роли. Судя по выражению лица, он рассматривает ее сейчас отнюдь не как предмет любви, а скорее как поднадоевший объект вынужденного внимания с его стороны. — Но где и когда, мистер Лассетер, могли мы познакомиться и даже влюбиться друг
