Легкость, с которой он это проделал, его нерассуждающая, бездумная физическая сила почему‑то привели Гая в бешенство.
– Если б вы не загоняли Кэсс до такой степени, наверно, не пришлось бы теперь приводить ее в чувство! – взорвался Гай.
Джордан резко повернулся и обжег Гая ледяным взглядом.
– Заткнись, Гай, – обманчиво мягким голосом произнес он. – То, что ты встреваешь в наши с Кэсси дела, может оказаться твоей роковой ошибкой. Я прекрасно знаю, что с ней такое.
Кэсси в панике закрыла глаза, чтобы не видеть лицо Гая. Ей не хотелось прочесть в его глазах ни понимания, ни испуга. Надо же было Джордану сказать именно эти слова! Ни одна живая душа не знала о ее беременности и никогда бы не узнала. Если не появится перспективы найти другую работу до конца следующего месяца, она все равно уйдет из газеты и уедет из города. Возможно, отец поможет ей найти что‑нибудь подходящее подальше отсюда.
– Пожалуйста, отпусти меня, я могу стоять и без посторонней помощи, тихо сказала она, когда они отошли на достаточное расстояние от любопытных ушей.
– Ну что ж, прекрасно, – продолжая крепко держать ее за локоть, ответил Джордан. – Я отвезу тебя домой. – По его тону Кэсси поняла, что возражений он не потерпит, и поэтому решила не спорить.
– Как хочешь, – спокойно сказала она и пошла за пальто. В эту минуту ей хотелось как можно скорее уйти отсюда, и лучше всего одной.
Джордан вошел в квартиру и, когда Кэсси пошла на кухню вскипятить воду для чая, молча последовал за ней.
– Я все сделаю сам, – заявил он, забирая у нее чайник.
– Я не беспомощный ребенок! – резко бросила Кэсси, которая хотела только одного: чтобы он поскорее убрался отсюда, и готова была даже разозлить его, лишь бы он ушел, но, очевидно, Джодан решил не обращать внимания на ее колкости. Не говоря ни слова, он занялся приготовлением чая и наконец протянул ей чашку с горячим напитком.
– Откладывать свадьбу больше нельзя, – глядя на нее с высоты своего роста, сообщил он.
– Я не понимаю, о чем вы, – быстро сказала Кэсси, чувствуя, как гулко застучало вдруг ее сердце. – Мы ведь давно уже все обсудили.
– Но обстоятельства коренным образом изменились, – спокойно сказал он. – Вы в положении!
– Ради всего святого! – с жаром воскликнула Кэсси. – Я просто упала в обморок. Не стоит все так драматизировать.
– Перестаньте, Кэсси, – проворчал он. – Я ведь не мальчик. Я наблюдал за вами и заметил, что после Рождества вы день ото дня становитесь все более нервной и раздражительной. К тому же и по времени все совпадает. Вы, конечно, можете сказать, что я не прав, но лгать мне абсолютно бесполезно. Не та ситуация. Через месяц‑другой все и так станет очевидно. Кэсси встала и направилась в гостиную. Джордан пошел за ней и остановился в дверях, а она, стараясь избежать его взгляда, уставилась в окно. – Я ищу другую работу, – спокойно сказала она. – С самого Рождества.
Никто из сотрудников не узнает об этом.
– Бросьте этот дурацкий оскорбительный тон! – вскипел он. – Это просто смешно. Допустим даже, что вам удастся найти другую работу и уехать отсюда. Как долго вы сможете скрывать свою беременность? Что вы намерены предпринять? – неожиданно пугающе спокойным тоном добавил он. – Что вы собираетесь делать с ребенком?
– Собираюсь сохранить его! – резко повернувшись к нему, гневно сказала Кэсси. – Да, сохранить, в наш сугубо несентиментальный и рациональный век…
– Но это мой ребенок! – разозлился он. – И нечего мне говорить о веке, в котором мы живем! Если вы воображаете, что я позволю вам уехать и стать матерью‑одиночкой, то глубоко заблуждаетесь.
– Вы считаете, что можете мне помешать?
Внезапно она подумала, как хорошо могло бы все сложиться, если бы Джордан действительно любил ее, как они оба радовались бы сейчас, и при мысли об этом ее голос сам собой смягчился.
– Я заберу его от вас, – холодно сказал он. – У меня есть известность и репутация, я достаточно обеспечен и смогу дать ребенку все необходимое. Я буду бороться за него, можете в этом не сомневаться, Кэсси!
– Вы считаете, что способны выиграть? – пораженная его словами, с трудом скрывая неуверенность и испуг, спросила Кэсси. – Половину своей жизни вы проводите вдали от дома, в опаснейших местах.
– С этим покончено навсегда, – с язвительной улыбкой уверил ее Джордан. – Тем более что обстоятельства изменились.
Кэсси не ответила. Мысль о том, в какую крепкую западню она его загнала, больно ударила ее. Теперь уже не имело смысла говорить его отцу, что они не подходят друг другу, что в любом случае Джордан намерен вернуться к прежней жизни. Внезапно вся картина в корне изменилась. Она сама стала камнем у него на шее. Трудно поверить, что совсем недавно, когда она впервые пригласила его сюда, в эту квартиру, именно он пытался помочь ей уладить свои проблемы. И вот теперь из‑за нее вся его жизнь пошла под откос.
– Помимо всего прочего, – неумолимо продолжил он, – у нас с вами есть родственники, с которыми нельзя не считаться. Ваша мать…
– Мне совершенно все равно, что подумает моя мать! – раздраженно отмахнулась Кэсси. – Пусть себе смеется до упаду, если уж на то пошло.
– Моим родителям вряд ли будет так уж смешно, – спокойно сказал он. Они уже в годах и будут только рады ребенку. Возможно, вам действительно все равно, что подумают ваши отец и мать, возможно, что для них подобные вещи не имеют значения. Что до моих стариков, то это вовсе не так. Они надеются, что раз мы любим друг друга, то непременно поженимся.
– Но мы же не любим друг друга, – с горечью сказала Кэсси, понимая, что оказалась в по‑настоящему безвыходном положении.
– В таком случае нам придется сделать вид, – отрезал Джордан. – Как бы там ни было, вы выйдете за меня замуж, Кэсси, и немедленно. Если вы откажетесь, то я вам не завидую! – Он шагнул к двери, затем повернулся и обжег ее гневным взглядом. – Я ухожу и вернусь ровно в пять. К тому времени будьте любезны дать мне окончательный ответ!
Кэсси не знала, как быть. Если бы она не любила его, все было бы просто, она ни за что бы не уступила. Она ведь не дура и знает, что любой суд решит дело в ее пользу, считая, что ребенку прежде всего нужна мать. Но скандальная шумиха, вся эта ужасная тяжба… Имя Джордана будет вываляно в грязи, и его родители никогда не оправятся от такого удара. Но, уступи она и выйди за него, вся жизнь Джордана будет исковеркана.
Если же она начнет борьбу, то причинит боль не только ему, но и себе, и всем его близким. Когда он вернулся, Кэсси так и сидела, в пальто, держа в руке чашку с остывшим чаем.
Судя по всему, это был его обеденный перерыв, и он воспользовался оставшимся у него ключом, так что его внезапное появление в гостиной застало Кэсси врасплох. Когда он сказал, что вернется в пять, она поверила. Он умудрился в очередной раз начисто выбить ее из колеи.
– Итак? – От его острого, все подмечающего взгляда не укрылось, что Кэсси сидела все в той же неподвижной позе, в какой он ее оставил. – Я готов выслушать любые ваши доводы.
Она молчала, и он подошел ближе, устремив взгляд на ее бледное лицо.
– Кэсси, – смягчившимся голосом спросил он, – с вами все в порядке?
Секунду она молча смотрела на него широко открытыми, полными тревоги глазами, потом отвернулась, признав свое поражение. Не было в нем ни намека на любовь. Просто он из чувства долга решил взвалить на себя ответственность, даже если тяжесть этой ответственности в конце концов сломает всю его жизнь.
– Я сидела и думала, но, что бы ни, придумывала, все причиняет кому‑то боль, – едва слышно произнесла Кэсси. – Я просто не знаю, что делать.
– Зато я знаю! – твердо сказал Джордан и, взяв ее за руки, поднял со стула. – Меньше всего я хочу, чтобы было плохо вам.
Нежданная нежность ошеломила Кэсси. Она даже пошатнулась, и Джордан, приняв изумленное
