Острое плечо вешалки уперлось мне в лицо, и очки соскочили. Мое внимание было всецело поглощено осязательной способностью кончиков пальцев, которые прощупывали карманы, обнаруживая сломанную расческу, перчатку с левой руки, два входных билета на соревнования по боксу, участники которых давно уже покинули ринг, скомканный кулек с несколькими зеленоватыми конфетками, утратившими свои основные признаки, и, наконец, монетку.
Я стремительно вытащил руку на свет.
— Я задала вам вопрос, — уже дулась Кэт, не переставая протягивать мне газету.
Установив, что обнаружил сущую мелочь, я раздраженно бросил монетку на стол. Она глухо звякнула.
— Ну что там у вас? — буркнул я.
— Я спросила, читали ли вы это? — повторила Кэт обиженно. — Вы же любите повторять, что человек вы начитанный, склонный к классике и поэзии. Мне интересно, привлекло ли вашу прозорливость данное сообщение?
В ее голосе слышалась откровенная вздорность. Мне не хотелось идти у нее на поводу и ввязываться в бессмысленную дискуссию, которой не будет конца, и я промолчал. Пожал плечами и взял монетку. Неизвестно, когда и что тебе понадобится, говаривал мой прапрадядюшка Мортимер, обнаруживший веревку, на которой шериф вешал конокрадов. И впрямь на этой самой веревке какое-то время спустя повесили моего прапрадядюшку Мортимера.
— «Дж. Дж. Рокфеллер подарил своей секретарше по случаю ее выхода на пенсию бриллиантовое колье», — читала Кэт с пафосом.
— Браво! — развеселился я. — Выходите на пенсию!
Она остановила меня холодным взглядом.
— Главное не пенсия, а подарок! — с убежденностью возразила она.
— Дж. Дж. Рокфеллер не финансирует агентство «Фиат-люкс»,[27] — объяснил я своей секретарше существенное различие между нами. — Кроме того, его родители оставили ему приличный куш, а мне мои — ничего…
— Шеф, жара безусловно оказывает вредное воздействие, — осторожно прервала мои объяснения Кэт, — однако я не вижу иных причин, кроме упрямства и слабоволия, которые бы мешали человеку понять суть дела. Никто не сравнивает вас с мультимиллионером, хотя кое в чем вы и схожи — у вас обоих есть секретарши!
— Да у
— Может, и вы желаете заполучить еще одну Кэт Карсон? — ухмыльнулась она.
Меня передернуло.
— У обоих есть секретарши, — констатировала она. — Следовательно, у обоих есть обязательства в отношении их. Он доказывает это подарком: за выход на пенсию преподносит бриллиантовое колье. Вы могли хотя бы выплатить то, что мне причитается.
— У меня нет денег, — отрезал я.
— И…
— У меня ничего нет, — мрачно констатировал я. — Нет даже мелочи на прохладительный напиток. К тому же, если Джимми не даст нам в долг…
— Меня интересует не прохладительный напиток, а причитающаяся мне сумма!..
— Но касса пуста!
— Кто сказал?
— Я!.. Или, может?..
Ее пухлые губки растянулись в презрительной улыбке. Кончиками пальцев она коснулась выреза маечки.
— Кэт, дорогая!
Она поморщилась.
— Без сантиментов, шеф, — произнесла холодно. — Мы говорим о важных вещах. О моей зарплате, о долге…
— Откуда я вам возьму деньги? Насколько я…
Она удовлетворенно фыркнула.
— Пятьдесят кусков! У старухи Уэндел. Я уверила ее, будто она должна нам еще сотню за то, что нашли ее Фифи в джунглях столицы. Она поломалась, и я согласилась на половину. Ну и вот…
Во мне проснулась совесть.
— Но ведь собачку привел живодер…
— Он привел ее к нам, а мы передали Фифи миссис Уэндел. У нас были расходы…
— Два доллара и пачка сигарет!
Моя секретарша не дала сбить себя с толку.
— У нас были расходы, — повторила она. — Кроме того, оплачивается и престиж фирмы… Таким образом, наш тариф гораздо выше… Я объяснила миссис Уэндел, что мы пошли ей навстречу, поскольку она и ее Фифи наши постоянные клиенты…
Кэт завелась и теперь могла рассказывать до светопреставления.
— Кэт, — прервал я ее тираду, — я приглашаю вас выпить чего-нибудь холодненького!
— А долг?
— Будет и плата! Но сначала мы пойдем и чего-нибудь выпьем. Эта жарища меня доконает!
— Шеф, у меня есть предложение лучше! — воодушевилась секретарша. — Мы отправимся на природу!
— С пятьюдесятью долларами? Вряд ли мы доберемся до Никарагуа!
— Мы отправимся на Лонг-Айленд![28] Искупаемся, освежимся! Это, конечно, не Майами-Бич,[29] но… надо ли обращать внимание на столь пустяковые различия?!
Меня раззадорила мысль нырнуть в прохладную прозрачную морскую воду.
— Едем! — обрадовался я. — По дороге мы обсудим вопрос о долге. А может, и о повышении зарплаты.
Она с сомнением поглядела на меня и не отреагировала.
— Я возьму ваши плавки, — только и сказала.
— Не забудьте и свои, — хохотнул я, обретая обычное расположение духа. — Или, может, мы отправимся на нудистский пляж?
— Я свой купальный костюм всегда ношу с собой, — отрезала она официальным тоном и вытащила из огромного кармана металлическую коробочку.
— А это случаем не пудреница?
Кэт мне растолковала, что это действительно пудреница, однако, поскольку пудра кончилась, она теперь носит в ней купальник, ароматизированное бумажное полотенце, губную помаду и еще кое-какие мелочи. Мне не захотелось затевать разговор о размерах купального костюма, умещающегося в обычной пудренице, ибо нас ждало море, ныряние, покачивание на волнах и прочие летние радости.
По пути мы все-таки завернули к Джимми и поразили его, выложив пять долларов в счет долга, а после того как увеличили его на семь с половиной — на скорую руку выпив два коктейля «джинджер» и проглотив кое-что из еды, — мы отправились на Нью-Йоркский пляж.
Добрались мы туда через три часа сорок семь минут взмокшие и, естественно, раздраженные толкотней среди других таких же взмокших и раздраженных любителей природы, растерзанные и помятые, но счастливые, ибо всем неприятностям пришел конец и нас ожидали только наслаждения.
— Нужно подыскать удобное местечко на берегу, поближе к отмели, — посоветовал я своей секретарше, которая летела на три шага впереди меня и ловко обходила менее агрессивных кандидатов в купальщики.
В общем-то это не проблема — найти место на пляже протяженностью в десять с чем-то миль, где расположилось всего-то два-три миллиона отдыхающих. После блуждания в поисках удобного местечка, продолжавшегося не более пятидесяти минут, мы остановились на песчаном бугорке, с которого можно было увидеть море, если чуть вытянуть шею и продраться взглядом сквозь лес зонтиков и стену медно-
