Почему это люди выставляют полицию на первый план? А этот сержант Клей?! Я ничего против него не имею, уважаю его, хм, так сказать… ничего плохого о нем не думаю, даже считаю, что он достиг определенного успеха, хотя — об этом следует помнить — почти всегда, нет, всегда!.. благодаря мне и моему искусству… Иногда кое-чему он и мешает, вот… мне, например… Иногда бывает полезен… Однако не знаю, откуда у него такая репутация, почему о нем говорят как об удачливом полицейском, способном разобраться в любом деле, которое ему доверят, хотя бы с этим пальцем. Ведь он вовсе не сверхчеловек, а обычный полицейский сержант, исполняющий свои обязанности, за что и получает жалованье, причем, ей-богу, из нашего кармана, налогоплательщиков!
— Какое отношение к этому имеет сержант Клей?
Кэт пожала обнаженными плечами.
— Почему вы о нем вспомнили?
— Ну… Кто-то же должен расследовать случай, — попыталась уклониться от ответа моя секретарша. — Поскольку, очевидно, речь идет о преступлении, дело будет передано в Отдел по расследованию убийств. А поскольку сержант Клей служит именно там, он этим и займется и, может быть, раскроет тайну!
— Он? Именно он?
— Ну, если никто другой не поторопится… Я имею в виду какого-нибудь частного детектива, жаждущего славы и популярности…
Плечом я указал на место, где жестокая собака терзала человеческую ногу.
— Идентифицируйте его!
— Кого?
— Труп, разумеется, не пса же!
— Я?!
— Именно вы! По-моему, я имею право отдавать распоряжения своему персоналу. Ваше дело — исполнять!
Некоторое время она таращила на меня глаза.
— Поторопитесь, а то пропадет последний кусочек corpus delicti. Собака голодная и…
Мои опасения были обоснованны, ибо собачонка старательно грызла и тянула за палец. Нога все больше высовывалась из песка. Следует признать, это была красивая женская ножка. Голая, разумеется.
Кэт поднялась, осторожно огляделась и, убедившись, что никто за ней не следит, направилась к холмику, где покоилась жертва. Там она присела, потолковала с моряком о том, что, мол, задела его локтем нечаянно, запихнула ему в рот гармонику, засмеялась в ответ на его проклятия, чем и обезоружила его, погладила Росамунду по длинным волосам, отказалась от предложенной коробки с шоколадными конфетами, которую сунул ей под нос толстяк в адмиральской фуражке, нашла мой взгляд и подмигнула, не столько разыгрывая роль плутовки, сколько для уверенности в себе. И пока чайки кричали над нашими головами, Кэт пальцами ковыряла песок. Неожиданно она вскочила.
Я встал и, увлекшись рекламой кока-колы, ни на кого не глядя, всем своим видом и легкомысленным поведением стараясь не привлекать к себе внимания, подошел к ней.
— Ну что? — процедил сквозь зубы.
— Еще теплая!
— Черт возьми! — воскликнул я громче, чем предполагал, потому что босой ногой наступил на окурок и обжегся. Я плюхнулся наземь, ненароком придавив собачонку, которая отскочила, жалобно поскуливая.
— Дикарь! — обратилась ко мне толстенная пуэрториканка, выглядывавшая из-за огромного куска арбуза.
— В общественных местах окурки на пол не бросают! — огрызнулся я со злостью.
— Это не пол, а песок, — поправила меня маленькая Росамунда.
— Заткнись! — погрозил я ей пальцем, похлопывая одновременно другой рукой по обожженному месту. Не помогло. Я подпрыгнул как можно выше, скрючился, подтянул ногу ко рту и стал дуть на больное место.
— Ты чего орешь на моего ребенка? — поинтересовался здоровяк с заросшим щетиной лицом.
— Почему вы сдуваете песок на нашу еду? — заскулила женщина в зеленом цельнокроенном купальнике, позаимствованном с купола бейсбольного стадиона. — Это негигиенично!
— Папа, этот дядька меня обижает, — заплакала Росамунда без всяких оснований.
— Он? Тебя? Сейчас я ему покажу!..
Мне удалось оказаться в центре внимания не только ближайших, но сотен, если не больше, посетителей огромного пляжа. Наконец-то появился объект, достойный внимания, — многие надеялись, что дело дойдет до драки.
— Я обжег ногу… наступил на окурок, который кто-то бросил! — бесился я, чувствуя себя несчастным из-за происходящего. — А там написано, что нельзя бросать окурки и огрызки!
— Нельзя и сдувать песок на чужую еду! — заладила дама в зеленом.
— А я сейчас его самого брошу в урну, — пообещал моряк и стал подниматься.
Положение выправила моя секретарша.
— Ох, — промолвила она, кокетливо посмотрев на соседа с гармоникой. — Разве этим похваляются?
— Что? — вытаращился он на нее.
— Ничего, ничего… — оборвала сама себя Кэт. — Я думала опереться на вас, да… Так, ничего…
Моряк пялился на красотку в желтом бикини, забыв про меня, гармонику и Росамунду. И, что самое главное, остался в сидячем положении, словно высеченный из камня монумент среди песка. Кэт поблагодарила его улыбкой и прислонила свое хрупкое тело к горе мышц. Пролетавший вертолет береговой службы привлек внимание зрителей, почувствовавших себя обделенными из-за несостоявшейся потасовки. И вскоре на тридцать ярдов вокруг никто не ведал о моем существовании. Я был признателен им за беспечность.
— Так что вы сказали? — шепнул я секретарше, когда позволила ситуация.
— Этому пентюху? — указала она на моряка, державшего ее на своей спине и извлекавшего из гармоники страстные любовные призывы.
— Мне в связи с трупом!
— А-а… труп еще теплый!
— Как вы можете говорить такое? Вы полагаете, она жива?
Указательный палец Кэт опять углубился в песок.
— Не знаю… Может быть…
Рука замерла, она утвердительно кивнула.
— Еще теплая. Пощупайте.
Собачонка залаяла, негодуя, что мы мешаем ей заниматься делом. Я пнул ее, она снова залаяла, пока человек в морской фуражке не накрыл ее свободной ладонью.
— Чтобы не мешала вам! — улыбнулся он Кэт, ощерив широкие желтоватые зубы. Кэт с достоинством поблагодарила его, а собачонка отправилась искать спасения за милю к северо-востоку от этого места, забыв — бьюсь об заклад — об аппетитном пальце с красным ногтем.
Как только позволили обстоятельства, я сунул руку в песок и нащупал жертву где-то около упругой груди.
— Должно быть, она была молода, истинная красавица, — установил я, продолжая ощупывать тело. — Кэт, ищите подозрительных. Убийца наверняка находится где-то поблизости и следит за ходом событий. Тем более если поймет, что делом занялось агентство «Фиат-люкс».
— Блондинка! — воскликнула Кэт.
Я резко дернулся и огляделся — сначала налево, потом направо.
— Где? — спросил я.
— Жертва! Я вижу ее волосы.
— Мне кажется, она совершенно голая, — сказал я, — все возбужденнее шаря руками под слоем
