песка.
— Шеф!
— Что?
— Слышите?
Неужели нужно было что-то слушать? И все-таки я внимательно прислушался, но ничего, кроме гармоники и какого-то тихого посвистывания, не уловил.
— Нажмите на нее, шеф!
Голос Кэт обрел странный оттенок. В нем появилось что-то садистское.
— Слышите? — вновь спросила моя секретарша.
— Я уже сказал вам… хм…
В том месте, где находилась нога, слышался писк, который становился все громче. Я не стал дожидаться, когда Кэт снова предложит мне нажать на жертву. Торопливо обеими руками я разгреб песок, скрывавший тело, и воочию убедился, насколько хороша была высокая грудь. Тело на глазах уменьшалось.
— Кукла! Надувная кукла! — сделала вывод Кэт Карсон.
— Нелепая игрушка! — сказал я разочарованно. — Не понимаю людей, развлекающихся таким образом. А еще меньше тех, кто закапывает эти проклятые куклы посреди пляжа! Я предполагал, что обнаружится нечто подобное…
— И поэтому хотели позвать полицию? — отозвалась Кэт.
Задумчиво я засыпал песком останки пластиковой красавицы.
— Вы нигде не видели моей супруги? — в третий раз спросил меня откуда-то притащившийся миниатюрный мужчина с цыплячьей грудью.
— Может быть, это ваша супруга? — ответил я вопросом на вопрос и отряхнул песок, чтобы продемонстрировать кусок пластика.
Он внимательно посмотрел.
— Нет, это искусственная женщина. Моя была настоящая, живая.
— Была? Разве ее нет в живых?
Он кивнул лысой головой с седыми бакенбардами.
— Нет. Она мертва. Убита и закопана где-то здесь, на пляже. Однако, повторяю, она была настоящая!
Кэт разглядывала его, сморщив носик.
— Уважаемый, вам нужен доктор! Психиатр! А этот господин — детектив!
У лысого заблестели глаза, он как будто даже подскочил от радости.
— Детектив! Его-то я и ищу! Кто быстрее всех обнаружит труп моей супруги, если не детектив?
— Вы это серьезно? — осторожно спросил я.
Он с укором посмотрел на меня.
— Неужели такое может быть предметом шутки? Труп собственной супруги? Найдите! — продолжал он умоляюще. — Будьте добры, найдите мне ее! Она должна быть где-то здесь, уверяю вас! Что это для детектива? Пустяк.
Кэт и я молча переглянулись. И я невольно, каюсь, кивнул в знак согласия.
III
Мы устроились на высоких табуретах у стойки бара.
В складной времянке с низким потолком. Наигрывал автомат. Здесь было полно посетителей, главным образом в купальных костюмах, ибо сюда заходили прямо с пляжа, намереваясь сразу же вернуться обратно. Пахло табаком, пивом и чем-то сладковатым — средствами для загара и от пота.
В уголке здоровенная бабища собрала вокруг себя тройку подростков и шепотом разжигала их любопытство, объясняя азы секса. Пьянчужка, похожий на огородное пугало, отчаянно спорил с другим о заездах, состоявшихся в прошлую субботу, а воинственный ковбой с рекламного щита под дулом пистолета требовал от посетителей, чтобы они пили сок «Еден», которого в этом заведении не было и в помине.
Наш новый знакомец отличался от всех посетителей. Он был в темном костюме в легкую полоску, при галстуке; струйки пота стекали по его щекам, и тем не менее он не расстегивался. Белая рубашка с воротничком, не имеющим ничего общего с модой, неопределенного цвета галстук, старый и поношенный, булавка с дешевой имитацией рубина в форме листа клевера — вероятно, в память о делах, с которыми он соприкасался на сталелитейных предприятиях Питтсбурга, — свидетельствовали об известном кокетстве владельца и отсутствии возможностей держаться на желаемом, более высоком уровне. На остроносых стоптанных туфлях виднелись песчинки, налипшие по дороге сюда, и все-таки обувь блестела.
Я расстегнул уже четвертую пуговицу на своей клетчатой спортивной рубашке и шумно вздохнул. Кэт притащила вентилятор, который едва-едва шевелил тяжелый воздух, хотя занимался этим весьма старательно.
— «Бурбон»? — спросил я высокую договаривающуюся сторону.
Кэт сверкнула на меня глазами.
— Мне кажется, слишком жарко! Солнце палит, а это может привести к нежелательным последствиям! Поэтому предлагаю кока-колу. Тем более для нашего друга…
— Меня зовут Пиппинс, Дионисий Пиппинс! — вставил новый знакомый и неловко взгромоздился на табурет.
— Итак, мистеру Пиппинсу кока-колу, — заказала моя секретарша, — и два «бурбона».
— А солнце? — спросил я.
— О'кей, — сразу же согласилась Кэт. — Тогда два двойных «бурбона»!
Пока бармен обслуживал нас, я разглядывал мужчину с цыплячьей грудью, который, согласно его словам, откликался на имя Дионисий Пиппинс. Первое, что я отметил, — это капелька пота, повисшая на кончике его носа.
— Скажите, — начал я осторожно, — о чем, в сущности, идет речь? Там, на пляже, впопыхах я не все понял.
Пиппинс смотрел на меня так сосредоточенно, словно вопросы ему задавал председатель Сенатской комиссии по расследованию подрывной деятельности.
— Ну же, мистер Пиппинс, — уговаривала Кэт, — расскажите мистеру Тэтчеру обо всем. Откройтесь, вам воздастся, и это будет совсем недорого.
Я тихонько присвистнул, и тут же подошел бармен.
— Еще по одной? — спросил он.
Кэт отмахнулась.
— Выходит, это хищение, не убийство? — заключил я.
— Сначала она была убита!
— Сначала? — допытывалась моя секретарша.
— Мистер Пиппинс сказал «сначала», и нет нужды сомневаться в его словах! Значит, все-таки убийство! — подытожил я, кивнув головой, и выплеснул жидкость из немытого бокала.
— Сначала ее убили, а потом обокрали! — уточнил мистер Пиппинс.
— Убийство и хищение!
Я продолжал кивать головой, но теперь с большим удовольствием, поскольку наконец уяснил суть проблемы.
— И кража!
Я поперхнулся. Зато вмешалась Кэт:
— Это мы уже слышали. — Она любезно улыбнулась договаривающейся стороне и незаметно сняла
