под самым серьезным подозрением. Гашпарац ломал себе голову, как ему быть, чтобы извлечь из Валента хоть какое-нибудь словечко. Валент поднял бутылку и поднес ее к глазам, иронически чокаясь с адвокатом. Гашпарац взял свою и одним духом осушил ее. Потом встал и кивнул. В помещении он вспомнил, что выпил у Валента пиво, и, подойдя к официантке, заплатил по всему счету. Та проводила его изумленным взглядом.
Он снова направился к дому Звонко. Когда поравнялся с маленькой зеленой калиткой, в конце улицы показался мотоцикл.
Звонко был в резиновых сапогах, на голове какая-то странная, похожая на жокейскую, шапочка, с прицепленными значками, куртка из плащевой ткани внакидку. Звонко издали замахал Гашпарацу, а остановившись, будто старому знакомому протянул руку.
— Ездил порыбачить, — сказал он. — Рыбалка меня успокаивает. Когда сидишь один у воды, хорошо думается. И лучший способ убить время.
— Я хотел вас кое о чем спросить, — начал Гашпарац, пока Звонко вкатывал мотоцикл во двор и ставил его под орехом.
— Пожалуйста, — ответил Звонко. — Пройдем в дом.
Гашпарац почувствовал, что парень смущен: он вынужден пригласить гостя в дом и в то же время стесняется своего убогого жилища, — поэтому сказал:
— Не беспокойтесь, я на минутку. Впрочем, нам бы где посветлее, где лучше видно.
— Ну как хотите, — буркнул Звонко, и было заметно, что от души у него отлегло.
Они примостились на низкой поленнице в глубине двора. Звонко сидел, обхватив руками колени, и слегка покачивался. Гашпарац рылся в карманах, разыскивая сигареты. После короткого молчания адвокат вытащил фотографию и протянул ее Звонко.
— Вы узнаете эту фотографию?
Звонко долго смотрел на снимок, было видно, что он взволнован, нижняя губа у него подергивалась. Валент говорил правду: Звонко действительно был влюблен в Белую Розу. Звонко бормотал:
— Это Роза… Где это?.. Она не любила сниматься…
— Вы когда-либо видели эту фотографию?
Звонко овладел собой, вспомнил, что каждое его слово взвешивается и надо следить за тем, что говоришь.
— Нет, — сказал он решительно. — Никогда.
— А не доводилось вам слышать, чтобы кто-нибудь упоминал о фотографии Ружи, о какой-то важной фотографии? Может, упоминала она сама, или Валент, или домашние, или еще кто?
— Нет.
Гашпарац помолчал. Он и не ждал утвердительного ответа. Наступил решающий момент.
— Вы знаете кого-нибудь еще на этой фотографии?
Звонко снова посмотрел на карточку.
До сих пор он не видел на ней ничего, кроме Ружицы, Белой Розы. Наконец сказал:
— Да. Вот этого знаю.
Он указал пальцем на парня в клетчатом галстуке.
— Откуда знаете?
— Это Валентов дружок. Он бывал здесь, на Гредицах.
— Вы знаете, как его зовут?
— Только имя. Адальберт. Но я знаю, где он живет. Мы были у него на вечеринке. Если хотите, покажу.
XV
На этот раз страсть Штрекара к пешему передвижению осталась неудовлетворенной. Разыскиваемый человек жил на Пантовчаке, на самом верху, и идти туда пешком означало бы зря тратить время и силы. И того и другого пока у Штрекара хватало, но он не мог знать насколько. Они ехали молча, машину вел Штрекар, в упоении скрипя тормозами на поворотах, что снова пробудило у Гашпараца мысль, которая при Штрекаре часто приходила ему в голову: когда никто не видит, милицейские любят нарушать законы.
Начался крутой подъем. Солнце освещало сады с аккуратными фруктовыми деревьями, современные модные виллы, с фронтонами и балконами, или же, наоборот, построенные в нарочито старинной манере. На массивных или изящных входных дверях виднелось по одному звонку, из чего можно было заключить, что в доме проживает одна семья. Кое-где прогуливались породистые собаки, изредка попадались на глаза обитатели домов с лейкой в руках или с ножницами для подрезки кустарника. Подобным трудом, свидетельствующим о благосостоянии, люди занимаются весьма охотно. Неожиданно Штрекар произнес:
— Как думаешь, честным путем можно отгрохать такую домину и все прочее? — И замолчал, вспомнив, что Гашпарац живет в не менее роскошном доме и в не менее респектабельной части города. Гашпарац уловил его смущение и ответил абсолютно искренне и убежденно:
— Не думаю. Даже если иметь в виду мой дом.
Они молчали почти до вершины холма. Штрекар резко затормозил.
— Вон там, справа, — указывал он на красивую виллу, как две капли воды похожую на остальные. — Дом принадлежит его отцу. Отец ювелир, имеет мастерскую на Пальмотичевой улице. Сначала я подумал, может, нам назваться его знакомыми, чтобы не волновать домашних. Но, сдается, лучше в открытую. Милицию люди побаиваются, и страх иногда развязывает языки.
— Как хочешь, — сказал Гашпарац.
Они позвонили у калитки, где на отшлифованной медной дощечке значилось «Гайдек». Долгое время никто не отзывался. Потом в окне крикнули:
— Одну минутку!
Послышались шаги, и сквозь решетку ограды они увидели: кто-то в пестром мелькнул на крыльце. В калитке зажужжало; они толкнули ее и вошли в сад. К дому вела дорожка, совсем такая же, как у Гашпараца. Человек, которого они искали, встретил их на террасе. Это был парень с фотографии. Сейчас он был без галстука, манеры уверенные. Широкое лицо и рыжеватые волосы делали его запоминающимся.
— Адальберт Гайдек? — спросил Штрекар официальным тоном.
— Да. Я к вашим услугам.
— Милиция.
Молодой человек вздрогнул, может быть, чуть побледнел, но тут же театральным жестом пригласил их войти.
— Извольте. Я ждал вас. Вам удобней беседовать здесь или в доме? Или я должен сразу отправиться с вами?
— Там будет видно. Вы один в доме?
— Да.
— Тогда можно здесь.
Они уселись в удобные плетеные кресла на террасе возле очень изящного плетеного столика. Прелесть столика заключалась в его солидном возрасте; эта вещица некогда, по-видимому, была довольно дешевой, однако разыскать такой столик в наше время было бы невозможно.
— Говорите, ждали нас?
— Конечно. Вы пришли в связи с Розой, то есть Ружицей Трешчец, не так ли?
— Да. Но если вы знали, что можете нам понадобиться, почему не пришли сами?
Молодой человек пожал плечами. Он вел себя уверенно, как человек, у которого совесть чиста.
— Я не считал, что смогу вам особенно помочь. Да было и еще кое-что… Не мог решиться, вот так.
Штрекар вздохнул, и Гашпарацу показалось, что во вздохе прозвучало торжество: инспектору удалось
