они назвали себя, когда преследовали предполагаемого преступника. Газеты посмотрят на это по-другому, и Изабелла это знала. Знала также, что отвечать за это — если придется — будет она.
Двери отворились. Вошел Филипп Хейл, судя по лицу сильно расстроенный. Пот ручьями катился у него по вискам и каплями собирался на лбу. Он снял пиджак. Рубашка прилипла к телу.
Ардери подскочила, схватила его за руку и прижала к стене, прежде чем он вообще заметил ее присутствие в комнате. Она прошипела прямо ему в лицо:
— Вы когда-нибудь слушаете, черт бы вас побрал? Я же велела не приближаться к этому человеку!
— Шеф, я не…
— Если мы его потеряем, Филипп, отвечать будете вы. Уж я постараюсь.
— Но, шеф…
— В суд, на скамью подсудимых, за решетку! Почему вы не обращаете внимания на то, что вам приказывают? Я же сказала вам: не приближаться к подозреваемому. Я имела в виду именно это, скажите мне, черт вас возьми, Филипп, чем вы думаете? Человека сбила машина, возможно, он умрет, и если вы думаете, что вам это сойдет с рук, что ничего не случилось, то хоть теперь пораскиньте мозгами.
Хейл взглянул на Линли. Тот знал, что на свете нет лучше копа и нет более приличного человека, чем Филипп Хейл. Когда ему дают приказ, он исполняет его до конца, что он и сделал сейчас, причем все это знали.
— Что-то его спугнуло, шеф. Он играл на скрипке и вдруг бросился бежать. Я не знаю почему. Клянусь Богом…
— Вы клянетесь Богом? — Ардери потрясла его за руку. Должно быть, она крепко его ухватила, потому что кончики ее пальцев порозовели, а кожа под ногтями стала красной. — Как это мило, Филипп! Не надо басен! Возьмите на себя ответственность. Я не потерплю людей, которые извиваются, как…
— Шеф! — тихо прервал ее Линли. — Довольно.
Глаза Ардери расширились. Линли видел, что она съела помаду с губ, а на щеках у нее появились два красных яростных пятна. Прежде чем она ответила, Линли быстро сказал:
— Нам нужно встретиться с его братом и сказать ему о том, что случилось.
Ардери начала говорить, и он перебил ее:
— Мы не хотим, чтобы брат узнал об этом по радио. Не хотим, чтобы некто высокопоставленный узнал об этом из средств массовой информации.
Линли имел в виду Хильера, и Изабелла должна была понять это, даже если сейчас ею управляли демоны, которых Линли умел распознать, но никогда не понимал.
Ардери отпустила руку Хейла.
— Возвращайтесь в Ярд, — приказала она и снова повернулась к Линли: — Это второй случай. Вы предупреждены.
— Понял, — сказал он.
— И вам это безразлично? — Она снова набросилась на Филиппа Хейла: — Вы идиот, Филипп? Вы меня слышали? Возвращайтесь в Ярд.
Филипп Хейл посмотрел на Линли и снова перевел взгляд на Ардери.
— Шеф, — кивнул он и пошел прочь, качая головой.
— Свяжитесь с братом, — распорядилась Ардери и начала ходить взад и вперед.
Делая необходимые звонки, Линли наблюдал за ней и прикидывал, когда она снова побежит в дамскую комнату; он не сомневался, что ей сейчас ужасно хочется выпить.
Тем не менее все сорок минут, пока адвокат Хиро Мацумото искала виолончелиста и везла его в больницу Святого Фомы, временно исполняющая обязанности суперинтенданта оставалась в приемной, и Линли невольно проникся к ней уважением, наблюдая, как она справляется с собой. Она позвонила в Ярд, поставила в известность представителей прессы и передала информацию в офис Хильера. Тот наверняка устроит Изабелле Ардери выволочку, подумал Линли. Для помощника комиссара не было ничего ненавистнее прессы. Половина Лондона могла перестрелять на улицах вторую половину, и Хильера это обеспокоило бы гораздо меньше, чем если бы на глаза ему попал таблоид с крупным заголовком на первой странице: «Очередная жестокость лондонской полиции».
Когда они наконец прибыли, Хиро Мацумото выглядел намного спокойнее своего адвоката. Та изрыгала огонь и пугала судебным преследованием, что и неудивительно. Примолкла она, только когда к ним подошел врач, осмотревший скрипача. Это был похожий на гнома человечек с большими полупрозрачными ушами. К груди его был прикреплен бедж с именем «Хогг». Он обратился прямо к Хиро Мацумото, очевидно узнав в нем родственника раненого человека.
Перелом плеча, перелом бедра — это прозвучало обнадеживающе по сравнению с тем, чего можно было ожидать. Однако мистер Хогг сообщил также о повреждении черепа и об острой субдуральной гематоме. Размер повреждения мог вызвать опасное повышение внутричерепного давления, которое, в свою очередь, способно было повредить нежные ткани мозга. Результатом этого могла быть декомпрессия, и эту опасность можно было устранить только немедленным хирургическим вмешательством. Юкио Мацумото уже готовили к операции.
— Этот человек подозревается в убийстве, — сказала врачу Изабелла Ардери. — Мы хотим поговорить с ним, прежде чем что-либо сделает его некоммуникабельным.
— Он не в состоянии… — начал врач, но его прервали брат пострадавшего и адвокат.
— Мой брат не мог убить эту женщину, — сказал Мацумото, а адвокат воскликнула:
— Вы не должны говорить ни с кем, кроме меня, мадам, довожу это до вашего сведения! И вы не подойдете к Юкио Мацумото без моего согласия…
— Не угрожайте мне! — отрезала Изабелла Ардери.
— Я намерена начать расследование этого беспрецедентного события, а когда все выясню, то устрою против вас такую тяжбу, какой вы еще не видели. Надеюсь, я ясно выразилась?
— Меня интересует только раненый, а не ваши разбирательства, — вмешался врач. — Его сейчас перевезут в операционную, и на этом я ставлю точку.
— Прошу вас, — тихо вступил Хиро Мацумото. Глаза у него были влажными. — Мой брат будет жить?
Лицо врача смягчилось.
— Это травматическая рана, мистер Мацумото. Мы сделаем все, что в наших силах.
Когда он ушел, Ардери сказала Линли:
— Нам нужно забрать его одежду для криминалистической лаборатории.
— Я протестую, — вспыхнула Зейнаб Борн.
— Он — главный подозреваемый в деле об убийстве, — так же сердито ответила Ардери. — Нам нужно составить отчет, и мы возьмем его одежду. Если вы не согласны, обращайтесь в соответствующие органы. — Она снова повернулась к Линли: — Я хочу поставить здесь кого-нибудь из наших сотрудников, чтобы он наблюдал за развитием событий. Как только подозреваемый сможет говорить, об этом тотчас узнает наш человек.
Она спросила Хиро Мацумото, где проживает его брат.
Адвокат снова хотела выразить протест, но Мацумото вмешался:
— Прошу вас, миссис Борн, не надо. Думаю, в интересах Юкио прояснить этот вопрос.
— Хиро, вы не можете…
Миссис Борн отвела его в сторонку и что-то страстно зашептала ему на ухо. Мацумото внимательно слушал. Они еще что-то сказали друг другу, после чего Зейнаб Борн направилась к выходу и по пути открыла мобильник. Линли не сомневался, что у адвоката есть связи и она разожжет костер под ногами столичной полиции.
Хиро Мацумото вернулся к ним.
— Пойдемте. Я вас туда отвезу.
Хильер позвонил Ардери, когда, объезжая запруженную Парламент-сквер, они двигались по мосту в направлении набережной Виктории. Изабелла уже поговорила с секретарем помощника комиссара и была рада представившейся ей возможности прорепетировать подачу сообщения, от которого Хильер наверняка
