Вздохнув, она принялась наигрывать какой-то простенький веселенький мотивчик. Через пару секунд он трансформировался во что-то пафосное и заунывное. Элд одобряюще кивнул.
— Был чудный день, — стала описывать действительность девушка.
— Утро, — поправил ее призрак. — Пусть будет восходить солнце. Всегда мечтал поучаствовать в сражении, начинающемся с первыми лучами солнца.
— Заря кровавыми лучами легла на землю Гальвенхольд, — послушно спела волшебница, проглядывая удерживаемый на уровне ее глаз список. — И стяги в небе трепетали, подобно крыльям… ээээ…
Рифма в голову не шла, но Филару уже понесло.
— О вы, сыны земли родимой, услышьте ж мой правдивый сказ о том, как бились и сражались в зарю ушедшие посмертно герои дней далеких.
Герцог Заренги скривился, но промолчал. От девушки это не укрылось, но сделать она ничего не могла: пренебрегать приходилось не только рифмой, но и ритмом, и это не считая общей бредовости рождавшегося экспромтом текста.
— На луг зеленый граф Нарвад, отважный гордый витязь рода, известного с былинных лет, ступил в доспехах золотых. И конь под ним безумным глазом косит на полчища врагов, уздечку яростно грызет и рвется в бой на сечу.
— Здесь можно вставить его обращение к войску, — шепотом подсказал иролец.
— О, братья! Молвил он с надрывом… — Элд отчаянно замахал руками командиру, чтоб тот подстроился под песню.
Граф, поняв, чего от него пытаются добиться, откинул забрало и попытался поднять коня на дыбы, но тот явно был дальним предком Каштана. Дворянин опыт решил не повторять, а просто поездил перед строем, страстно жестикулируя. Слышимость была прекрасная, поэтому до всех присутствовавших доносилось каждое слово будущей саги, и они старались координировать с ней свои действия.
— … за свободу, к справедливости любовь веду вас в бой я, — отстраненно вещала Филара, терзая струны. Вдохновение по данному этапу битвы она уже почти исчерпала. Еще немного, и, действительно, придется в деталях описывать природу. — Не ради славы и почета! Доколь правитель деспотичный свободный мучает народ, доколь страдает люд от боли и голода с морозом мрет, не замолчит сердец биенье в растерзанной врагом груди. Мы выйдем в бой в лучах восхода, блеснувших на моем забрале! Пусть мы умрем, но не сдадимся! Свободу рабству предпочтем!
По щеке Элда текла скупая мужская слеза. Он не стал пояснять, что граф поднял бунт по корыстным мотивам: версия песни ему нравилась куда больше.
— Опиши, какие мерзкие люди короля, — попросил откуда-то снизу Шун. — Бессердечные, трусливые твари!
Девушка бросила быстрый взгляд на напряженно прислушивавшихся к словам саги монарших солдат и решила не рисковать.
— А их враги не по желанью, веленьем воли короля, стоят под знаменем рядами с обратной стороны холма. Они могли б остаться дома, растить пшеницу и овес, но приказала им корона, и вот пришли они на бой.
Кот разочарованно вздохнул. Нейтральная версия показалась ему скучной.
— И вот стоят два войска в поле, сверкая шлемами в лучах. — Филара стала бросать беспомощные взгляды на призрака.
Если армии и дальше будут стоять на одном месте, песня загнется, не успев толком начаться. Тот это заметил и с воплем: «Начали!» — махнул рукой. Сочинять сразу стало интересней.
— И вот великий Нагд Бандей, а, может, это был Паваре, мечом взмахнул, — девушка взялась вслух зачитывать имена из списка. — А рядом Тирн, известный силой своей чудовищной, возник.
Проблема заключалась в том, что волшебница не знала никого из тех, о ком пела. Ей приходилось выбирать максимально обтекаемые и нейтральные фразы, применимые к любому бойцу, потому что понять, кто где и что именно делает, было невозможно. Вот Тирн «известный силой своей чудовищной» оказался тщедушным дистрофиком. Опознать его удалось по совершенно безумному счастью и гордости, вспыхнувшим на его лице при этих словах.
— Смешалось всё в бою кровавом. Кто где стоит — не разберешь, — Филара нашла выход из положения. — Десятки рук мечами рубят. Здесь и Тубар, вояка гордый, и Финд, и Ребед…
— Стоп! — гневно закричал Элд.
Филара вздрогнула и замолчала, недоуменно глядя на негодовавшего призрака.
— Вы зачем вышли?! — обрушил тот свой гнев на появившийся из леса отряд. — Я же велел вам быть в засаде! Вы должны были прийти, когда положение станет казаться безвыходным!
— Так она ж сказала «здесь и Тубар», — принялся оправдываться командовавший провинившимися солдатами человек. — А я там! Вот быстренько и прибежал! И ребята со мной, разумеется…
— Плохо! Очень плохо! Заново! Всё с самого начала! Убитые, вернитесь в строй! Граф Нарвад! К вам у меня претензий нет! Молодцом!
Бронированный человек на коне снова радостно помахал рукой.
— Как это заново?! — возмутились хором Шун с Ральдериком. — Вы что, издеваетесь?!
— Мы же так никогда не закончим! — поддержал их иролец.
— Да вы вообще ууууйййй…
Эрлада убрала ногу с оттоптанной стопы герцога.
— Заново, так заново, — веско сказала она, скользя по спутникам не предвещавшим ничего хорошего взглядом. — Не тратя времени на споры и разбирательства. Меня все поняли?!
Шун покосился на страдавшего над своей ногой гендевца и раздумал вступать в полемику.
— Ты думаешь, она сможет восстановить весь этот бред по памяти? — злобно прошипел драконьей дочке юноша, сидя на земле и потирая ушиб.
— Мы готовы, — подошел Элд.
— Заря кровавыми лучами легла на землю Гальвенхольд, — тронула струны Филара, слегка задетая словом «бред». — И стяги в небе трепетали, подобно крыльям… Лай-лала-лэй! Лай-лала-лэй!
Скоро стало понятно, что произошедшая заминка пошла песне только на пользу. Девушка успела подумать над мотивом, сделать его мелодичнее. А слова она помнила наизусть, так что вельможе оставалось лишь фыркнуть и вернуться к исполнению своих обязанностей по держанию и переворачиванию страниц. Через несколько десятков куплетов товарищи сошлись во мнении, что неизвестный автор «Саги о ненависти и предательстве, а также жизни и подвигах легендарного Дгырна, воителя гномов, в эпоху героев» должен был бы просто повеситься от зависти, если б услышал творение девушки. Честно говоря, такое желание возникло почти у всех живых слушателей очень быстро. Только Шуну, казалось, все нравилось. Он подхватывал появившийся припев, прыгал по земле и подбадривал хозяйку одобрительными комментариями. Ральдерик решил, что это — нервное. Мертвые же были ужасно довольны. Элд окончательно расчувствовался и даже принялся раскачиваться в такт мелодии. «Погибшие» в бою потихонечку сползлись со всего поля к холму и сидели на земле полукругом, слушая сагу. «Выжившие» бросали на них завистливые взгляды и скорее имитировали свою смерть, чтоб можно было к ним присоединиться. Так что через какое-то время битва развалилась и сошла на нет. Филара спела еще несколько куплетов о вечной памяти, человеческой доблести и неугасимых сердцах, бьющихся за правое дело, и взяла финальный аккорд.
— Всё, — возвестила она в наступившей тишине.
— Слава богу, — тихо буркнул себе под нос гендевец.
— Ну? — проигнорировала его певица. — Вам понравилось?
Мертвые снова промолчали. Волшебница испуганно скользнула взглядом по очень серьезным лицам призраков. Тут граф Нарвад встал и громко захлопал в ладоши. Кто-то ему вторил, потом еще кто-то… Через пару секунд уже все призраки стоя аплодировали.
— Спасибо, — всхлипнул Элд. — Это именно то, чего мы ждали…
— То есть, вы нас отпускаете? — поинтересовалась Эрлада.
По ее прикидкам, у товарищей до восхода оставалось еще около трех часов, так что всё было в порядке. Они даже успевали немного поспать (хотя именно этим она и занималась большую часть
