людей. Если блондинку устраивало такое положение вещей, то кто такая саварахская дворянка, чтоб вмешиваться?
— И браслет захвати, — велел юноша.
— Я ж его тебе отдала.
— Я его вернул. Посмотри у изголовья, там должен валяться.
Филара кое-как нашла скатившееся с постели на землю украшение, раздраженно протянула герцогу оба предмета и развернулась, собираясь уйти.
— Подожди, — не глядя, перехватил ее за руку гендевец.
— Что еще? — огрызнулась девушка.
— Посмотри сюда внимательно, — Ральдерик нашел на браслете Охотника и стал наблюдать за реакцией волшебницы.
Несколько секунд та послушно смотрела на хоровод фигур на бронзе, не понимая, что должна увидеть. Потом выражение ее лица изменилось. Побледнев, она выхватила у друга украшение и впилась взглядом в человека с собакой.
— Как это? — пробормотала Филара, осторожно проводя пальцами по выпуклому изображению.
— Тоже заметила, да?
— Что там? — появилась из ниоткуда Эрлада, еще секунду назад занимавшаяся своими делами метрах этак в десяти от этого места. Дворянин поймал себя на мысли, что шаги волшебницы сквозь пространство перестали заставать его врасплох.
Девушка бесцеремонно потеснила блондинку и тоже с любопытством присмотрелась. Не увидела ничего необычного и потребовала объяснений.
— Знаете, что это? — проигнорировал вопрос герцог, указывая кивком на украшение.
— В смысле? — уточнила черноволосая волшебница. Юноша явно ожидал не ответа «браслет».
— Посмотрите на фигуры. Лучник, Бражник, Охотник, Дудочник и пятый. Какое было последнее созвездие на потолке усыпальницы? Я не запомнил, а по этому мужику догадаться сложно.
— Художник, — отстраненно отозвалась Филара. — Пятое созвездие — Художник.
— Ну и каким боком он сюда? — не понял Ральдерик, разглядывая фигуру с протянутыми руками. — Где кисточки?
— Ты можешь ошибаться, — произнесла Эрлада. — Вдруг эти люди не имеют никакого отношения к звездам?
— Ага! Как же! — возмущенно фыркнул юноша. — Четыре попадания из пяти! Возможно, у мастера, изготовившего браслет, было своеобразное виденье образа.
— Этот человек демонстрирует свои руки, — протянул неизвестно когда подошедший кузнец. — Значит, для него они являются таким же опознавательным знаком, как для Лучника лук, а для Бражника — бутылка. Он ими часто пользуется…
— Не хочу тебя огорчать, — прервала его супруга. — Но мы все так поступаем.
— В смысле, они — его инструмент, — Гудрон попытался пояснить свою мысль. — Выражение «золотые руки» вам о чем-нибудь говорит? Мастер, который может сделать что угодно.
— Нет, ну при желании, под эту фигуру любое объяснение подогнать можно, — Эрлада была настроена скептически. — Вы хотите, чтоб он оказался Художником, и теперь придумываете различные удобоваримые теории.
— Нет, но логично ведь! — гендевец, действительно, очень этого хотел. — Мастер на все руки. Рисовать тоже умел. Художник.
— Творец, — добавила Филара, по-прежнему глядя на Охотника. — Художник не обязательно должен рисовать. Человек, добившийся таких высот в ремесле, что все его изделия являются произведениями искусства, способный создать что угодно…
— По-моему, тебя занесло.
— Ладно. Предположим, что ты прав, — согласился кузнец, которому тоже хотелось, чтоб это было так. — Что это вообще за созвездия, мне кто-нибудь может объяснить?
— Обычные, — пожала плечами драконья дочка. — Никогда не слышала о них ничего интересного.
— Я тоже, — подтвердила вторая девушка. — Сказать по правде, я о них вообще ничего не знаю, кроме того, что они есть.
— Ясно. Надо найти того, кто знает, — решил Ральдерик. — Так. А что у нас с сосудом?
— Подозреваем, что то же самое, только в цвете, — отозвалась Эрлада. — Только разобрать нарисованное очень сложно, потому что кое-кто не хочет чуток поколдовать.
Герцог попытался вытащить пробку, но та не поддалась.
— Что там внутри? — потряс он предметом посуды возле уха.
— Мы тоже не смогли открыть, — пояснила Филара.
— Вы просто плохо старались, — гендевец предпринял еще одну попытку раскупорить бутылку.
— Отбить горлышко мы тебе не позволим, — правильно истолковала его задумчивый взгляд претендентка на престол Савараха.
— Дай я попробую, — протянул руку иролец.
Дворянин нехотя вручил ему сосуд. У Гудрона тоже ничего не получилось.
— Крепко сидит, зараза, — встряхнул он заболевшей от натуги рукой.
— Ладно, потом придумаем, как его открыть, — Ральдерик снова забрал посудину себе и принялся разглядывать рисунок.
Да, фигуры были те же самые. Изображенные в другой последовательности и в иных позах, но то, что это были именно Лучник, Бражник, Охотник, Дудочник и Художник лично у него не вызывало сомнений.
— Ничего не видно, — пробормотал он, проводя ладонью по тому месту, где осыпалась краска.
От этого всё стало только хуже. Блондинка напряженно ожидала неизбежной просьбы.
— Филара, — позвал вельможа, не сводя глаз с мутного фрагментарного изображения. — А тебе не интересно посмотреть, как этот рисунок выглядел изначально?
— Интересно, — не стала отпираться девушка. — Даже очень. Но как-нибудь без этого проживу. Даже не уговаривайте!
— Ты уверена? — гендевец прокрутил на пальце браслет и принялся демонстративно разглядывать бронзового Охотника.
Волшебница вздохнула. Шун все еще спал, развалившись на плаще и умудрившись занять собой его половину. Выглядел кот довольным жизнью и пышущим здоровьем. Хозяйка неуверенно посмотрела на своего питомца, перевела взгляд на литую зеленую фигуру с собакой, немного задержала его на ней, а потом остановилась на сосуде, предусмотрительно развернутом Ральдериком нужной стороной. От изображения Охотника мало что осталось. Сапоги, часть одежды, едва угадываемый силуэт. Опознать его можно было по бесформенной выцветше-осыпавшейся черной туше на четырех лапах, стоявшей рядом.
— Ты понимаешь, что тебе должно быть стыдно? — поинтересовалась Филара.
— За что? — искренне удивился герцог.
— За то, что пользуешься нечестными способами, давя на мои слабости!
— Если работает, почему меня это должно смущать?
— Твой ответ меня, в общем-то, не удивил.
Шун потянулся всем телом, сладко зевнул и перевернулся на другой бок, дернув пушистым хвостом. Четверо на него задумчиво посмотрели.
— Вообще, да, — медленно произнесла блондинка. — Мы должны знать…
— Ты вовсе не обязана это делать, — герцог знал у подруги достаточно слабых мест.
— Нет, но все равно сделаю. Дай сюда сосуд.
— Подумай хорошенько, — не унимался дворянин.
— Подумала. И не спорь со мной!
— Ну как знаешь… — с напускным сожалением вздохнул вельможа, протягивая девушке керамическую бутыль.
