взгляда с опечаленной собаки. — Сопротивление только добавит вам проблем. Просто отдайте нам все деньги и ценности, и я гарантирую, что вас никто не тронет. Нас много. И перед собой вы сейчас видите лишь малую часть. Ваше животное, даже если оно и правда такое, каким вы его описываете, вам не поможет.
— Ну, животное-то будет не одно, — задумчиво потирая подбородок, протянул Ральдерик.
— И еще, — холодно прищурился Шун, обнимая опешившего зверя за могучую шею. — Потрошитель- Душегуб не знает пощады по отношению к моим врагам. Он прямо звереет, когда видит, что на меня кто- нибудь косо глядит или говорит обо мне гадости. Страшное зрелище. Мои друзья не могут на это смотреть. Их сразу начинает тошнить. К счастью, мой пес приучился либо съедать, либо закапывать трупы. Ведь так?
Чупоня с сомнением посмотрел на хозяина, как бы опасаясь за его психическое здравие, напоролся на не предвещающий ничего хорошего в случае неправильного ответа взгляд золотистых глаз и тихонько гавкнул в знак согласия. Подумав еще немного, для убедительности слегка утробно порычал и угрожающе шагнул вперед.
— Очень жаль, — вздохнул разбойник. — А я ведь пытался договориться по-хорошему…
С этими словами он кивнул кому-то из своих помощников. В воздух взвилось несколько стрел. Однако ни одна из них не достигла цели: часть упала на землю, разрубленная мечом герцога, часть просто пролетела мимо. Однако наибольшее впечатление на нападавших произвела судьба тех трех, что были направлены в собаку и ее хозяина. Как завороженные, разбойники смотрели, как пес, успевший поймать их пастью, флегматично похрустывает оперением и проглатывает «добычу» вместе с наконечниками. Шун на долю секунды было опешил, но тут же взял себя в руки и сделал вид, что к подобному уже давно привык. Остальные путешественники негласно решили воздержаться от каких-либо акций и позволить другу резвиться, как его душе угодно, до тех пор, пока дело не примет совсем уж критический оборот. Доев стрелы, Чупоня довольно гавкнул и вильнул хвостом. Спохватившись, зарычал и ощетинился. Разбойники вздрогнули, переглянулись и разом кинулись на своих жертв.
— Фас их всех! — крикнул кот, обводя приближавшуюся с перекошенными от решимости, страха и злости лицами толпу широким жестом и тыкая пса локтем в бок.
Собака не заставила себя просить дважды. Мгновенно рванув с места, зверь кинулся на нападавших, сбивая их с ног, как кегли. Поняв, что усилий старательного животного все равно будет мало, Ральдерик вынул меч и погнал Мерзавца туда, где притаились лучники. Оказалось, что к этому времени Дунгаф как-то умудрился извлечь из мешка, закрепленного на седле белого коня, свою музейную секиру и теперь горел желанием выместить все свое раздражение и недовольство жизнью на ни в чем, в общем-то, не повинных разбойниках, так удачно подвернувшихся под руку с топором. Подумав секунду, Гудрон решил, что наибольшую пользу он принесет, охраняя Филару, чем и не преминул заняться, с мечом в руках преграждая к девушке путь Неветерком. Судя по тому, что стрелы перестали долетать, лучники спрятались плохо, и герцог их уже нашел. Драка закончилась, не успев толком начаться. Некоторые бандиты просто внимательно посмотрели на то, как весьма крупная собака трясет в воздухе за шкирку одного из их товарищей, другие дождались того момента, как эта же самая зверюга нечаянно откусила у кого-то половину клинка. И те, и другие неожиданно пришли к выводу, что начать честно жить никогда не поздно, и, по возможности не привлекая к себе излишнего внимания, покинули место битвы. Раздался длинный, полный ужаса вопль. На земле лежал одуревший до полубессознательного состояния разбойник и со всех сил колошматил нависшего над ним пса мечом по голове. Чупоня с любопытством наблюдал за тем, как глаза у бедняги все больше и больше выпучиваются по мере того, как острая сталь отскакивает от пушистой шкуры, не причиняя животному ни малейшего вреда. Наконец человеку удалось как-то вырваться, и он бросился в сторону, куда предположительно ушли его товарищи. Из ближайших зарослей показалась рука и сгребла беглеца за шиворот. Следом за ней появился и весь Ральдерик, ведший Мерзавца за собой на поводу.
— Вы нас уже покидаете? — спокойно обратился он к рвавшемуся из его хватки бандиту.
— Ой, да пусть бежит, — предложил Гудрон.
— Сначала он нам скажет, где мы находимся, а уж потом побежит, куда захочет, — отозвался герцог, швыряя бедолагу Шуну, просто шедшему мимо.
Юноша разбойника легко поймал и зачем-то душевно заломил ему руку за спину.
— А вот собачку мою ты зря бил, — хищно промурлыкал он ему на ухо.
Забавы с падающими, летающими и быстро бегающими объектами в свое время были его любимым занятием. Кошачья натура давала о себе знать, пробуждая уже начавшие забываться охотничьи инстинкты. А находившийся у него в руках человек выглядел уж слишком по-жертвенному, чтоб с ним не поиграть. К счастью для неудачливого нападавшего Филара, хорошо изучившая своего «братца», это вовремя заметила и пресекла на корню. Бандита успокоили и даже напоили и накормили тем, что не жалко, под угрюмыми взглядами Шуна с Ральдериком, искренне считавших, что с пленными надо обходиться совершенно иначе. Однако, несмотря на весь их скепсис, подобное обращение все же принесло плоды. Как это чаще всего случалось, «благородный разбойник» проникся к девушке самыми теплыми чувствами и сообщил ей, что до конца леса осталось совсем немного. Буквально часов пять-шесть пути. Бедолаге пришлось ответить еще на несколько уточняющих вопросов с пристрастием, после чего он все же был отпущен на все четыре стороны.
— Ну и что это было? — спросил Гудрон, когда счастливый от осознания того, что жив, здоров и свободен, разбойник быстро скрылся вдали.
— Что именно? — не поняла Филара.
— Он имеет в виду столь неожиданное изменение в отношениях двух наших общих знакомых, — перевел Ральдерик, махнув рукой в сторону Шуна, с довольным видом чесавшего млеющего пса за ухом. — У меня встал тот же вопрос.
— А? — бывший кот, наконец, обратил внимание на устремленные на него недоумевающие взгляды. — Чего вы на меня все так смотрите?
— Просто зрелище довольно редкое. Чтоб ТЫ гладил СОБАКУ и при этом не пытался забиться на дерево… Какая блоха тебя укусила?
— Почему сразу блоха?! — надулся парень. — Между прочим, кошки — очень чистоплотные животные!
— Он не это имел в виду, — устало вздохнул кузнец.
— Я понял, — кивнул юноша. — Просто за эту неделю я о многом успел подумать… И пришел к выводу, что собака, испытывающая ко мне столь чистые чувства, не может быть плохой и по определению является умной.
— И когда ж ты к этому выводу пришел? — с сарказмом поинтересовался герцог.
— Да буквально полчаса назад…
— Хо-о-о… Как же мы «быстро» думаем…
— Эй, ну мы поедем сегодня дальше или нет?! — крикнула Филара, готовая к продолжению путешествия.
— Поедем, поедем, — заверил ее Шун, посылая Ральдрику горящий праведным гневом взгляд, и тоже направился к Герани.
Путники отправились в указанном направлении. Несмотря на то, что главный разбойник грозился наличием большого числа сторонников, ни один из них им так и не встретился. Предвкушение окончания леса грело души, настроение у всех было приподнятое. Даже тоскующий гном решил, что все не так уж и плохо и ставить на себе крест пока еще рано. Чупоня простил Шуну «Потрошителя-Душегуба», а тот в свою очередь перестал дуться на гендевца за намеки о его умственных способностях. Желтые листья мягко падали под копыта лошадям. Примерно через час пути Филара обратила внимание на то, что вместо того, чтобы, как обычно, бежать сбоку от Герани, собака стала отставать. Сначала она не придала этому значения. Однако обернувшись еще спустя час и обнаружив, что пёс плетется далеко позади, девушка заволновалась. Отряд был вынужден остановиться и подождать, пока тот с ними поравняется.
— Что это с ним? — удивленно склонил голову иролец, глядя на тяжело вздымавшуюся грудь животного.
Чупоня выглядел очень усталым и изможденным.
