Фэне больше, чем ему надо знать. Ее план мог бы удаться… Если бы только Фэн не отказал ей.
— Фэн, — сказала она, — я уверена, что проблем не возникнет…
— Естественно, потому что я не собираюсь впутываться в вашу интрижку.
Он сказал это достаточно учтиво, но твердо. Ей был знаком этот непререкаемый тон. Она нередко слышала его у Джозефа. Но… Она на мгновение задержала дыхание: когда Джозеф не в состоянии был потребовать, он платил.
Найна прикрыла глаза. Она не хотела платить Фэну за услуги. К тому же она сомневалась, что его удалось бы купить. Впрочем, если… если бы удалось, это было бы лучше, чем альтернатива еще раз провести Рождество, увертываясь от слюнявых поцелуев, хватающихся за нее лап и лживых признаний в любви.
Джозеф всегда говорил ей, что каждому человеку есть своя цена.
Она решилась.
— Я не прошу вас делать это даром, — поскорее сказала она, отрезая себе путь к отступлению. — Сколько это будет стоить?
Она услышала, как он с шумом втягивает воздух, увидела, как напряглись его плечи, и на мгновение подумала — или понадеялась? — что он откажется. Но он после продолжительного молчания, на протяжении которого она почти что слышала, как у него в мозгу скрипят колесики, заговорил четким, деловым голосом — уже совсем не бархатным:
— Вы сколько предлагаете, мисс Петрофф? И чего именно за это потребуете? — В его глазах появился блеск, значения которого Найна не уловила.
Она сглотнула. Почему он говорил так отчужденно? И снова назвал ее «мисс Петрофф» — по фамилии, которая у него ассоциировалась с незаслуженным богатством и привилегиями. Но, казалось, он был готов согласиться. Ее охватила неловкость.
— Я уже сказала вам, — ответила она, снова нащупывая верхнюю пуговицу. — Я… мне просто хочется, чтобы вы стали моим кавалером на несколько дней.
— Да? И какие именно услуги предполагает эта должность? — Он пожал плечами. — Мне еще никогда не платили за то, чтобы я за кем-то ухаживал.
Найна опять звучно сглотнула. Она глаз оторвать от него не могла. И была почти уверена: он все замечал и очень радовался, что она не в силах стряхнуть с себя наваждение.
Но в его голосе было не больше тепла, чем в айсберге. Он что, действительно думает, что она из тех женщин, которые готовы заплатить мужчине, чтобы он… чтобы… Ну да, ясно ведь: он так и думает. Пожалуй, затея была все-таки не блестящей. Может, еще удастся выпутаться.
— Сколько? — спросил Фэн, не дав ей времени выразить мысль в словах. Едва заметное движение его губ — не мгновенно ли подавленная улыбка? Нет, это невозможно, решила Найна.
— Я… не знаю, — забормотала она и прикусила губу. — Я не собиралась требовать, чтобы вы… э…
— Занимался любовью с вами? В таком случае цена должна быть несколько ниже, верно?
Боже! Такого ужаса она себе не представляла. Она так оторопела, что уже не знала, как выпутаться.
Она облизнула губы.
— Сколько вы хотите получить?
Он назвал сумму. Вполне приемлемую. Столько она легко могла себе позволить… И если Фэнтон Хардвик считал, что цена ему такова, он, должно быть, стоял еще ниже на корпоративной лестнице, чем Найна предполагала. И все-таки не создавалось впечатления, что он помышляет продвинуться, используя ее родство с Джозефом Петроффом. Это было уже кое-что: это было лучше, чем прирученные Джозефом женихи.
— Хорошо, — согласилась она. — Схожу за чековой книжкой. — Она встала. Стук колес под ногами вторил частым ударам ее сердца.
Через несколько минут она раз-другой взмахнула пером, и все свершилось.
Фэн проверил чек, который она подала ему, и холодно кивнул.
— Кажется, все в порядке, — протянул он.
— Вот и хорошо. — Найна прикусила губу. — Мм… Завтра мы будем в Чикаго. Вам не кажется, что нам стоило бы…
— Отрепетировать нашу рождественскую мистификацию? — договорил он и поднял с ее плеча волосок, внимательно осмотрел его, а потом бросил на пол.
— Ну… по крайней мере договориться о том, что нам рассказывать, — поправила Найна. Она была в полуобмороке.
Он кивнул.
— Пожалуй, в этом есть смысл. Увидимся за завтраком, хорошо? Спокойной ночи, мисс Петрофф.
— Спокойной ночи. — Она подождала, думая, не попытается ли он воспользоваться переменой в их отношениях. Но он всего лишь протянул руку к звонку, чтобы вызвать проводника — постелить ему полку.
Прежде чем уйти, Найна оглянулась. Фэн сидел, развалясь на диване. Раскованный, соблазнительный. Как раз перед тем, как она захлопнула за собой дверь, он снова провел рукой по волосам. Когда он опускал руку, Найна поймала его взгляд. Глаза его светились недобрым, дьявольским блеском, и она подумала: во что это она влипла?
Она тряхнула головой, на мгновение остановилась, потом направилась к себе в купе почти с тем же чувством, как в детстве, когда узнала, что Санта-Клаус просто выдумка. Она не видела в этом смысла…
Дура ты, Найна Петрофф, отчитывала она себя, опускаясь на полку. Ты получила то, чего добивалась: мужчину, который избавит тебя от накала Рождества, в темных углах не полезет к тебе целоваться и не намерен задерживаться в твоей жизни.
Вот только… шептал навязчивый голосок у нее в голове, вот только если окажется, что поцелуи Фэна Хардвика… Ну нет! Она не позволит себе таких мыслей! Она купила Фэна так же, как ее отец покупал всех остальных. А если он умел быть приятным и интересным, когда хотел, то от этого он не становился лучше остальных. Он — мужчина, которого можно купить. Свое дело сделает и уйдет из ее жизни. Навсегда. У нее неожиданно встал комок в горле. Она сглотнула дважды, и комок исчез.
Прекрасно. Если все пойдет на лад, ей обеспечено спокойное Рождество. И наконец, Когда она вернется в Сиэтл, за ней по пятам не потащится расчетливый жених.
Найна опустила голову на подушку и закрыла глаза. Она надеялась, что эти ободряющие мысли позволят ей спокойно провести ночь. Но заснуть оказалось непросто, и наутро, когда Найна поплелась завтракать, она чувствовала себя как опавшее суфле. Хотя, подумала она, вряд ли суфле как-то себя чувствует. Ей захотелось и самой ничего не чувствовать: за столом уже сидел Фэн, со своей белозубой улыбкой, с чуть влажной кожей, с видом дара небес всей женской половине человечества.
— Боже милостивый! Наш лимон совсем позеленел! — воскликнул он, привстав, как только увидел, что она вошла. Когда она села, он снова опустился и вгляделся в ее лицо. — Вы разве не смотрелись в зеркало?
— Вы очень внимательны, — фыркнула Найна. — Могла я не выспаться?
— Это очевидно. — Он бросил на нее хитрый взгляд. — Вы не передумали?
— Нет. А вы? Если хотите, можете вернуть чек. — Найна затаила дыхание. Она не понимала, на что же надеется, но его ответ был для нее важен.
В глазах Фэна появился лукавый блеск.
— Зачем? Мы же договорились. Мне ни к чему люди, которые не держат своего слова.
— Значит, вы исполните то, за что вам уплачено, — безапелляционно произнесла Найна. — Наверное, мне не следует отступать от этого.
— И я так думаю. Ведь благодаря папочкиным деньгам вы в состоянии купить все, что хотите, и всех, кого хотите.
— Мне казалось, что вам нужны деньги, — вяло произнесла Найна. Ей было ужасно обидно, но в его словах крылось зерно истины, хотя Найна уже много лет не принимала помощи от Джозефа. — А эти деньги папе не принадлежат, они мои. — Она прервалась, чтобы сделать официанту заказ, потом пробормотала: —
