Разве он не заботился превыше всего о том, чтобы оградить мать от новых ударов судьбы?
— Я так рада вас видеть! — Джоан наклонилась к Саманте, и та поцеловала ее. На Эрвина Джоан старалась не смотреть, тем более что он в этот момент доставал из багажника чемоданы. Она видела только его тень и с радостью согласилась бы, чтобы он так и остался тенью. Тогда ей удалось бы сохранить душевный покой и не пришлось бы снова испытывать боль и гнев, с которыми она уже почти справилась. — Думаю, вы не откажетесь выпить чего-нибудь.
— О, с удовольствием! Мы приехали прямо из аэропорта. Ах, как мило у тебя здесь. Такой чудесный дворик и все эти цветы! Лилии про сто чудо. А какая роскошная герань!
Почти не слыша похвал, которые гостья щедро расточала дому и саду, Джоан провела ее в прохладную, затемненную гостиную и усадила в глубокое уютное кресло.
— Слава Богу! Наконец-то я смогу разуться, — со вздохом облегчения произнесла Саманта.
Джоан тем временем отправилась в кухню. Выйдя из гостиной, она увидела Эрвина, который нес чемоданы наверх. Джоан сжала губы и сделала вид, что не замечает его. В кухне она плотно закрыла за собой дверь. Она могла бы догнать его и спросить, что все это значит. За чем ему понадобилось привозить сюда свою мать, когда их брак, заключенный столь недавно, уже потерпел полное и окончательное крушение? Да еще и убеждать ничего не подозревающую женщину в том, что невестка сама пригласила ее в гости?
Однако Джоан решила не расспрашивать его ни о чем. Ей хотелось поскорее скрыться от него. Всю последнюю неделю она говорила себе, что сможет выдержать этот внезапно обрушившийся на нее удар и что, когда она снова встретится с Эрвином, то останется равнодушной. Во-первых, она разумная взрослая женщина, а не глупая девчонка. А во-вторых, ей уже пришлось однажды пережить нечто подобное. Так что теперь она сможет разорвать все связи с прошлым и начать новую жизнь.
Но она опять ошибалась. Она вовсе не была равнодушной. Прежняя боль нахлынула на нее с новой силой.
Джоан достала из буфета два бокала, а из холодильника — бутылку белого вина. Ей необходимо было прийти в себя. Она собиралась вы пить немного вина, даже если Саманта и не составит ей компанию.
Но Саманта охотно к ней присоединилась.
— Чудесное вино и такое холодное! Сейчас это очень кстати. А где же Эрвин?
— Он понес ваши вещи наверх. — «И это по чему-то заняло у него невероятно много времени», — хотелось добавить ей. Джоан прилагала все усилия, чтобы хоть немного расслабиться. Хотя к чему эти старания? Все равно рано или поздно Саманта узнает, что ее невестка вскоре перестанет считаться таковой.
Пока гостья рассказывала о перелете, Джо ан, держа в руке бокал, сидела в кресле и раздумывала, не лучше ли сообщить все новости прямо сейчас. Она уже прикидывала, в какую форму облечь свое сообщение и как лучше к нему приступить, но тут Саманта заживо похоронила эту идею.
— Джоан, я должна сказать тебе: ваш брак с Эрвином стал одним из самых счастливых событий в моей жизни. Конечно, оно не смягчило потерю Тома, но очень помогло справиться с горем и дало силы жить дальше. С тех пор как умер мой муж, главным для меня было видеть моих мальчиков счастливыми.
В голосе Саманты зазвенели слезы, потому что она заговорила о самом ужасном, что может случиться в жизни женщины, — о потере ребенка.
— Как любая мать, я хотела, чтобы мои сыновья нашли себе хороших жен и у них родились дети. Я уже начала отчаиваться, что этого никогда не случится. — Она с нежностью улыбнулась Джоан. — Том… ну, он был перекати-полем. А Эрвив, наоборот, врос корнями в семейный бизнес и стал настоящим трудоголиком. Но когда он пригласил тебя провести у нас какое-то время после похорон Тома, я подумала, что это знак свыше! Мне доставляло радость просто смотреть на тебя… и надеяться на будущее. Я видела, что происходит между вами. Да и кто бы этого не увидел? Я замечала, что вы пытаетесь сдерживать свои чувства, хотите получше узнать друг друга перед тем, как прийти к какому-то решению. Хотя Эрвин и я уже довольно много знали о тебе из рассказов Тома.
Мысль о том, что мой единственный оставшийся в живых сын встретил настоящую любовь, дала мне силы пережить ужасное горе. И вот, когда он позвонил несколько дней назад, чтобы узнать, как я себя чувствую, я попросила разрешить приехать к вам. Я не собираюсь оставаться надолго, — поспешно добавила Саманта. — У вас медовый месяц. Но я подумала, что, если увижу вас обоих, это укрепит мою веру в Божью справедливость. Ведь Он посылает нам как хорошее, так и плохое и дает силы, чтобы со всем справиться.
Улыбка Саманта сияла любовью и спокойствием, в то время как у Джоан сердце обливалось кровью. Как отважиться открыть правду и разрушить хрупкое счастье этой женщины, снова погрузить ее в темную пучину горя?
Эрвин решил, что они должны и дальше изображать счастливую семейную пару, поскольку знал: правда убьет Саманту. Джоан поняла это. То, что она раньше считала тираническим принуждением, теперь казалось ей разумным решением человека, который сознает свой долг перед матерью.
Бог свидетель, Джоан не собиралась соглашаться с мужем или оправдывать его. Она хотела навсегда вычеркнуть Эрвина из своей жизни, никогда больше не видеть его и не слышать о нем. И предвидела, что ей придется пройти долгий путь, чтобы окончательно избавиться от боли, которую она испытывала, осознав, что любовь Эрвина в одночасье превратилась в ненависть.
Не зная, что сказать Саманте, Джоан вновь наполнила ее бокал и сделала глоток из своего, все еще нетронутого. В этот момент послышался голос Эрвина:
— Ты уверена, что тебе можно пить? Ну как же, беременность и алкоголь несовместимы!
Ребенок Тома был еще одним существом, о котором ему предстояло теперь заботиться.
— Не сердись. Скоро будем ужинать. Лучше присоединяйся к нам! — ответила за невестку Саманта, не подозревавшая об истинной причине недовольства сына. Затем она подняла бокал, и в глазах ее блеснули гордость и материнская любовь.
Джоан поставила свой бокал на низкий сто лик, чувствуя, что руки у нее слегка дрожат. Затем украдкой взглянула на Эрвина. Тот улыбнулся матери и небрежной походкой вошел в комнату, засунув руки в карманы обтягивающих черных брюк. Белая шелковая рубашка мягко облегала широкие плечи.
Красоту его мужественного лица немного нарушали глубокие складки, залегшие в углах четко очерченного рта. Смуглая кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок. Джоан подумала, что эта неделя не прошла бесследно и для него, и неожиданно ощутила прилив сострадания. Если бы только он выслушал ее до конца, то поверил бы, что они с Томом никогда не были любовниками.
— Ну вот, теперь вы вместе, — начала Саманта, глядя на них сияющими глазами. Джоан удивилась: неужели эта умудренная жизнью женщина настолько ослеплена восторгом от увиденного, что даже не подозревает ничего плохого? — И я хочу вам сообщить, что приехала вовсе не за тем, чтобы изображать кумушку при молодоженах. Есть одна вещь, которую мне нужно обсудить с вами обоими. Конечно, я могла бы сказать об этом по телефону или написать, но я хотела, чтобы вы были рядом со мной…
Голос Саманты непроизвольно дрогнул, и Джоан поняла, что под ее внешней жизнерадостностью по- прежнему скрывается глубокая скорбь.
— Мы очень рады, что ты приехала, — мягко произнес Эрвин и слегка сжал плечо матери. — Я сам еще ничего здесь толком не осмотрел, так что теперь у нас будет прекрасная возможность делать это вместе. Моя жена очень хочет показать нам все свои любимые места.
На самом деле Джоан и не подозревала о таком своем намерении. Роль преданной жены, которая с увлечением таскает мужа и его мать на долгие экскурсии вдоль побережья, окончательно подорвет ее силы. Она пришла в такое замешательство, что, когда Эрвин спросил: «Так что же ты хотела с нами обсудить, ма? — поспешно встала и сказала первое, что взбрело на ум:
— Пора готовить ужин. Вы наверняка проголодались, Саманта. Может, расскажете нам обо всем за едой?
Джоан взяла свой бокал, пошла в кухню и опять плотно закрыла за собой дверь. Сердце ее бешено колотилось. Саманта сказала, что погостит у них совсем недолго. Но все равно это будут мучительные дни. Неужели она считает их с Эрвином счастливыми новобрачными? Но в то же время, какие у нее могли быть поводы для подозрений? Джоан не хотела еще сильнее омрачать жизнь этой и без того несчастной женщины, но понимала, что дальше так продолжаться не может. Теперешняя ситуация уже сей час была
