Такие не нравятся мамам: («Смотри, доведет до тюрьмы»). Они доставались упрямым, Другим доставались, а мы… Смеялись, прощали обиды Порою мрачнели на миг Мы их очень крепко любили Мы даже женились на них. * * * Мне аплодировали охры Зимой, на станции Юкарка Под потолком портянки сохли Топилась печь и было жарко А я и не заметил даже Что время близится к рассвету И охры все кричали: «Дальше! Серега, мать твою разэтак». Они не разбирались в стиле Они не думали об этом Чего не поняли, простили И нарекли меня поэтом Они мне хлопали, а после Пожав мне руку напоследок Они со мною вместе мерзли Через тайгу бредя по следу. Всем привет.
Сергей.
17 ноября 1962. [Коми — Ленинград] Дорогой Донатец!
Дело в том, что у нас пронесся слух, что в связи с заявлением Хрущева, что он в 1965 году продемонстрирует последнего заключенного по телевизору, в связи с этим предстоит в 63 году амнистия. Не знаешь ли ты что-нибудь об этом, не слышал ли такого разговора? Если сможешь, узнай. Писем от тебя уже нет 3 дня.
Сережа.
Привет всем.
[Осень 1962. Коми — Ленинград] Дорогой Донат!
У меня все в порядке. Посылаю тебе посредственное стихотворение. Дело в том, что Светлана узнала, конечно, что у меня есть жена и, конечно, решила, что я держу ее (Светлану) для удобства поблизости, а после армии поеду домой. Стихотворение плохое, но в середине есть одна хорошая рифма.
Привет Люсе и Ксюше.
Жду писем.
Сережа.
Немало есть дорог, их сосчитать нельзя Как например, в тайге число тропинок лисьих. Светлана! Я вернусь, когда осенний сад В аллеях заглушит шаги шуршаньем листьев. Не будем говорить, кому из нас трудней, Часы пробили семь. Уже пора идти мне. Лишь иней на губах от варежки твоей, И в жизни у меня нет ничего интимней. Прости меня за то, что был однажды счастлив Еще до наших встреч, недолгих и нечастых. П. С. Еще есть второй вариант последней строчки:
Махнув рукой на прошлое вранье Прости мне счастье прошлое мое. Привет.
Сережа.
