существуют. И тут вдруг ущелье, тропа, двое военных, ставших зомби. Как хорошо, кошмарный сон закончился, и я всё ещё еду к новому месту работы. Вытерев холодный пот со лба, проверил шишку. Исподлобья глянул по сторонам — вдруг кто-то из сидящих рядом заметил. Но восемь бритых голов всё так же сонно покачивались в такт микроавтобусу, везущему нас к конечной точке маршрута.
Последние дни осени, не переставая лил дождь вперемешку со снегом. Дороги покрылись слоем жидкой грязи серо-бурого оттенка. Она забрызгала все окошки, поэтому о том, куда конкретно везут, приходилось догадываться. Все сидящие здесь знали немного — мы теперь охрана периметра Зоны отчуждения вокруг многострадальной Чернобыльской АЭС. Подписывая контракт, почему-то ни у кого не возникли вопросы: где, с кем и как? А после росчерка на бумаге обычно их не задают. Потому все, собрав в кулак эмоции, просто ждали остановки машины.
Я, как остальные, подписал стандартный контракт и уже через день оказался на жёстком сидении в этом автобусе. Меня бил лёгкий мандраж от старых воспоминаний навеянных сном, ведь чуть больше года назад сменил китель на «гражданку». Но я не прижился в том эгоистичном обществе, и пришлось снова вернуться на службу. Зато здесь меня ждут новые места, новые знакомства, новые сослуживцы. Кого я из них знаю? Никого… На сборочном пункте услышал лишь позывные нескольких ребят, так как мой новый начальник подходил знакомиться со мной и представил их.
Вон рядом с водителем на мягком сидении раскинулся командир Шевчук. Судя по четким и точным командам в армии давно, чин не ниже майора. За ним на двойной скамье: маленький, крепенький Груз, и широкоплечий Пастух. Напротив меня дремал лысый со впалыми щеками Змей. Других молоденьких солдат видимо набрали сразу после регулярной армии, и присматриваться к ним я не стал. Новенькая форма на пацанах сидела нескладно, а взгляд испуганно блуждал вокруг, не останавливаясь надолго.
Неожиданно притормозив, машина выехала на обочину. Её хорошенько тряхнуло на ухабах и пассажиры, хватаясь за сиденья, еле удержались на своих местах. Объехав бетонные блоки, расставленные посередине дороги, она остановилась.
— Воть и усё, прыехали. — Сказал водитель.
— М-да. Негусто… — Командир рассматривал новое место службы в лобовое стекло.
Солдаты, оставаясь на местах и вертя головами, тоже пытались хоть что-нибудь разглядеть.
Сквозь оседающую изморось к машине подбежал человек в военной форме, без знаков различия и, открыв боковую дверь, заглянул в салон:
— Чаго расселися? А ну, бягом из машины!
— Это что тут за шалава пузатая командует? — Шевчук обернулся назад. — Пока командир не приказал, они не двинутся с места! А командир здесь — я!
— Да вы же и так опоздали больше чем на час! Нам ещё вас инструктировать! — продолжил возмущаться человек.
— Что?! Рядовой с-смирно-о-о! — рявкнул на него Шевчук. — Командовать будешь у стоматолога, когда он тебе зубы будет вставлять! Быстро мне сюда своё начальство! Выполнять! Бегом!
Человек хотел ответить, но промолчал, развернулся и побежал к воротам блокпоста. Спустя минуту к нам из ворот вышел майор без ремня и с расстёгнутым воротником.
— Ты — Шевчук? — спросил он.
— Да. — Сухо ответил командир.
— Скажи, шо хотив, и пидемо, инструктаж пройдеш. — Майор пытался говорить на украинском, коверкая к месту и не к месту слова.
— Вы чего тут все охренели…? — Шевчук явно завёлся. — Это чё…? Это армия…?!
Спокойно выслушав все междометия и словесные обороты русской речи, майор обыденным голосом произнёс:
— Я на тебе подывлюся через мисяц. — Он открыл дверцу машины и жестом предложил пройти за ним.
— Мужики, можете выйти, но вещи не трогать… И… Змей, Пастух, пока я не вернусь, не отпускайте автобус. — Вылезая из машины, Шевчук оставил наставления подчинённым. Размяв мышцы, он обратился ко мне: — А ты, Ильич, пойдёшь со мной.
Меня зовут Павел Ильичёв, потому погоняло «Ильич» ко мне клеилось везде. Что ж, раз командир приказал идти за ним, то выбора у меня не осталось. В армии быстро приучают безропотно выполнять приказы. Я же с призыва попал в десантные войска, там секунда раздумий часто ровнялась жизни. Удачливым себя не назову, просто всё время старался придерживаться единственного правила — командир всегда прав. Возможно, поэтому возвращался с заданий живым, чем заслужил доверие у начальства. И, когда предложили служить дальше, согласился. За пять лет в полковой разведке поднялся до капитана. Однажды во мне будто что-то сломалось. Написал заявление и ушёл…
Отбросив вновь накатившие воспоминания, спрыгнул на обочину и догнал Шевчука лишь у двери. На пороге оглянулся, чтоб осмотреться.
Ребята дождались, пока командир зайдет в ближайшую смотровую башню, и высыпали из машины на улицу.
Как оказалось, инструктаж состоял в подписании двух бумажек — пост принял, оружие получил, и передачи журнала наблюдений. Так же майор оставил настольную книгу первых исследователей Зоны: «Аномальные особенности зоны отчуждения». Наш командир с удивлением посмотрел на книжицу в мягком переплёте. Майор хотел что-то сказать, но с улицы сквозь открытое окно-бойницу послышались крики и ругань. Это предыдущая вахта пыталась погрузиться в автобус. Оттолкнув меня и задев плечом майора, из здания выбежал наш командир Шевчук:
— Змей! Отставить! — крикнул он с крыльца.
Повинуясь приказу, лейтенант Змей отпрыгнул назад, став не досягаемым для очередного военного, который надеялся отомстить за своих товарищей. Трое уже лежали в дорожной грязи и стонали от боли. Оказывается, Змей лишь отстаивал честь своего отряда, ответив на выпадки солдат, что отслужили год на этом блокпосту. Майор подбежал следом за Шевчуком:
— Ну, от и познайкомилися.
— Что? — сбитый с мысли Шевчук успокоился.
— Я кажу — шо познайкомилися… — повторил майор.
— Ну да…
— Главное теперь, шоб не спилися твои ребятки. — Сказал военный, склонившись к уху Шевчука.
— Змей, пущай валят! И, ребята… не забудьте забрать свои вещи. — Отдав указания подчинённым, Шевчук повернулся к майору: — это на что ты намекаешь?
— На водку, на самогон… Тута больше зробить нечего, как пить. До нас никто ни езде, чоб у Зону попадати. Так шо, крепитесь… — майор отдал честь и направился к машине. Сев в неё, он высунулся из окна и тихо сказал: — Вы сталкерам спуску не давайте… Они хитрые стали…
Взревев двигателем и разбрасывая колёсами грязь, микроавтобус развернулся и быстро поехал прочь от блокпоста.
— Ну что, ребятки? Пойдем, посмотрим, что ж они нам оставили? — тяжело вздохнув, командир забрал свою сумку у Пастуха и пошёл к новому дому на ближайший год.
Первые дни командир находил задания всем. Мы сделали капитальную уборку казармы, расположенной в небольшой пристройке ко второй башне наблюдений. Привели в порядок смотровые точки не только на основных, но и на дальних вышках выделенного участка периметра. Два дня восстанавливали контрольные полосы, идущие между внешним и внутренним забором. Удалили растительность с дороги из бетонных плит когда-то проложенных ровно посередине этого заграждения. На третий день уже ближе к вечеру проверили на целостность «вязанку» из колючей проволоки и провода, к последнему подключили напряжение.
Погода своими противными промозглыми дождями, которые постоянно сменял туман, располагала к дремоте. Поэтому занятый делом я в редкие минуты отдыха ни о чём не думал. Собственно, над чем-то размышлять не требовалось, служба как служба. Дежурства на кухне или наблюдение за выделенным участком периметра всё это обыденная романтика военного. Пост сдал и как все спешил в казарму, либо
