Парнов Еремей
Александрийская гемма
Еремей Иудович ПАРНОВ
АЛЕКСАНДРИЙСКАЯ ГЕММА
Роман
Сотрудники прокуратуры и уголовного розыска ведут расследование
таинственного исчезновения ученого-химика Солитова. Но как часто
бывает в романах Е. Парнова, современность и здесь тесно
переплетается с историей. Корни преступления ведут в далекое прошлое.
Вместе с героями романа читатели побывают при дворе императора
Рудольфа II, последуют за Наполеоном в Египет и на Мальту, окажутся в
Петербурге начала XIX века.
ОГЛАВЛЕНИЕ:
Глава первая. ВЗРЫВ В ЗАПЕРТОЙ КОМНАТЕ
Глава вторая. ВЕРТОГРАД
Глава третья. БОЛОТНОЕ ЗЕЛЬЕ
Глава четвертая. МАЗЬ ВЕДЬМ
Глава пятая. РУИНЫ МОНСЕГЮРА
Глава шестая. СЕМЬ ПЛАНИД
Глава седьмая. В КАРЕТЕ С ОПУЩЕННЫМИ ШТОРКАМИ
Глава восьмая. СБЕРКАССА, ДОЖДЬ, ПРИОТКРЫТАЯ ДВЕРЬ
Глава девятая. УЧЕНИК ТРУБАДУРА
Глава десятая. ЗЕЛЕЙНЫЕ ТРАВЫ
Глава одиннадцатая. САЛОН НА МАЛОЙ БРОННОЙ
Глава двенадцатая. РАЗВЕДКА НА МЕСТНОСТИ
Глава тринадцатая. СЛУЧАЙ В ВОЛЖАНСКЕ
Глава четырнадцатая. 'ЗОЛОТОЙ ЭЛИКСИР'
Глава пятнадцатая. НОЧЬ ИМПЕРАТОРА
Глава шестнадцатая. СОВЕЩАНИЕ У ПОЛКОВНИКА
Глава семнадцатая. ЭХО МОНСЕГЮРА
Глава восемнадцатая. ЧУВСТВО ИСТОРИИ
Глава девятнадцатая. ЖЕЗЛ ВЕЛИКИХ МАГИСТРОВ
Глава двадцатая. БОБЫ ПРАВОСУДИЯ
Глава двадцать первая. ОБИТЕЛЬ ПРЕМОНСТРАНЦЕВ
Глава двадцать вторая. СВЯТЕЙШИЙ ПИРАТ
Глава двадцать третья. РЕЧНОЙ ТРАМВАЙ
Глава двадцать четвертая. ТРАВНИК МАКРОПУЛОСА
Глава двадцать пятая. ЛЮБОВНИЦА АРАМИСА
Глава двадцать шестая. ТАЙНЫ ЗАМКА ТИФФОЖ
Глава двадцать седьмая. ОЗЕРО СИНЕДЬ
Глава двадцать восьмая. ТЕМНАЯ НАБЕРЕЖНАЯ
Глава двадцать девятая. ИЕЗУИТСКИЕ КОЗНИ
Глава тридцатая. ГНОСТИЧЕСКАЯ ГЕММА
Глава тридцать первая. ВИТОК СПИРАЛИ
Глава тридцать вторая. АНАТОМИЯ МГНОВЕНИЯ
Глава тридцать третья. АБРАКАДАБРА
Глава тридцать четвертая. ОПЕРАЦИЯ 'МОНСАЛВАТ'
Глава тридцать пятая. ТАЙНАЯ СИЛА
________________________________________________________________
Глава первая
___________________________________
ВЗРЫВ В ЗАПЕРТОЙ КОМНАТЕ
Не спрашивай мертвых, они ничего не могут рассказать о себе. Это не они говорят с тобой в омуте сновидений, а твой растревоженный, не знающий отдыха мозг.
Люсину, задремавшему на какой-то миг у себя в кабинете, приснился отец. Протягивая, словно взывая о помощи, руки, он стоял на пороге их старого дома, в котором давно поселились чужие люди, и вдруг отступил куда-то вдаль, когда в сон ворвалось дребезжание внутреннего телефона.
Вопреки стойкой репутации аса таинственных дел Люсин не слишком споро поднимался по служебной лестнице, так и оставался при одинокой майорской звездочке. Товарищи по работе получали новые назначения, уже дважды сменялось непосредственное начальство, и как-то совершенно незаметно Владимир Константинович превратился из подающего надежды работника в ветерана угрозыска, перешел в другую весовую категорию, как остроумно пошутил криминалист Крелин. Внешне Люсин мало переменился за эти годы, разве что погрузнел самую малость... Он замкнулся в себе, став скупее в словах и жестах.
Вызванный по селектору к начальнику отдела, Люсин неторопливо собрал разложенные на столе документы в аккуратную стопку и надел висевший на плечиках китель, скромно украшенный университетским ромбом. Несмотря на несколько громких дел, о которых широко сообщалось в печати, орденов у Люсина не было, а медалей он не носил.
- Разрешите, товарищ полковник? - Люсин приоткрыл дверь в кабинет.
- Да-да, заходите, - озабоченно взмахнул рукой полковник Кравцов, не отрываясь от телефонной трубки. Говорил он тихо, почти не раскрывая рта и в основном короткими междометиями. Больше слушал, сохраняя на лице настороженную безучастность. За окнами хлестал дождь, было хмуро и бесприютно. - Садитесь, - сказал Кравцов, закончив разговор. - Вот, значит, какая история: без вести пропал человек. - Поправив очки, заглянул в бумажку, одиноко белевшую на бездонной глади стола. - Солитов Георгий Мартынович, профессор Московского химико-технологического института, заслуженный деятель науки и техники. Ясно?
- Пока не очень.
- Вот и мне тоже не ясно. Никто не видел, как и, главное, когда он ушел из дому. Зачем-то захлопнул за собой дверь, которую нельзя открыть снаружи... Почему, спрашивается?
- То есть? - позволил себе уточнить Люсин. - Входную дверь?
- Донесение составлено местным участковым - тот еще деятель! Как сквозь джунгли приходится продираться. Но случай, по-видимому, не простой. Наворочено всякого: взрыв какой-то таинственный и вообще полный туман. Нас просили помочь разобраться.
- Помочь разобраться? Но это значит, мы берем дело?
- Вы правильно понимаете. Ситуация, мягко выражаясь, своеобразная, я бы даже сказал, настораживающая. Начальство, не скрою, проявило повышенный интерес, что, как вы понимаете, требует от нас особой оперативности. Словом, выезжайте на место с опергруппой, поглядите, что там и как. Наверняка все окажется значительно проще, чем намалевал этот субчик. Работать будете вместе со следователем горпрокуратуры Гуровым. Постарайтесь поладить с ним.
- А он со мной тоже постарается? - поинтересовался Люсин без тени улыбки.
- Сразу по возвращении доложите. - Кравцов вложил лежавший перед ним листок в папку и, как по льду, отпасовал ее через весь стол Люсину. Разговор был закончен. - Путь неблизкий, поэтому времени не теряйте. Это где-то в районе озера Синедь, деревня Веретенниково.
- Разрешите сперва подумать, товарищ полковник.
- Что? - В невозмутимых глазах Кравцова промелькнуло мгновенное изумление.
- Я хочу сказать, что должен сначала ознакомиться с делом, возможно, навести кое-какие справки и наметить хотя бы предварительный план действий.
- Ну, вам виднее, - последовало после многозначительной паузы. - К концу дня ожидаю с докладом.
- Если придется задержаться, товарищ полковник, я позвоню.
Люсин знал себе цену и отнюдь не был расположен менять стиль работы, складывавшийся годами. Пусть новое руководство воспринимает его таким, какой он есть. Стоит лишь из-за боязни испортить отношения дать слабину и пиши пропало. До конца дней своих не выкарабкаешься из мелочной опеки.
