поднебесье упоенно купались почти невидимые жаворонки. Накрытый туманной полусферой ландшафт цепенел в зачарованном сне. Поражало пугающее безлюдье и полнейшее отсутствие каких-либо движений. Одни лишь автомобили неслись сплошным многоцветным потоком. Их стремительный шелест сливался в однообразный рокочущий гул. И вздымались лохмотья газет с захламленных обочин, и острые песчинки скреблись о стекло.
На ночь переполненные впечатлениями отпускники остановились в окруженном двойной линией крепостных стен Каркассоне, в старомодной гостинице 'Голубой щит'. Уютно прилепившись к каменной толще башни Сен-Лорен, она выходила окнами на самую древнюю часть города. От суровой, тронутой глянцем столетий кладки веяло сгущенной в веках магической мощью. Остроконечные шпили и стрельчатые арки казались сошедшими с рисунков Доре. Берсенева даже припомнила сизый декабрьский день, когда счастливый, пунцовый с мороза отец принес домой свернутую трубкой гравюру, которую разыскал у букиниста. На ней была изображена точно такая же прямоугольная зубчатка и колючие, устремленные в беспредельность пики. Справившись с путеводителем, где остатки укреплений галло- романского периода смыкаются с внутренней стеной времен каркассонского виконтства, Людмила удовлетворенно, с сознанием выполненного долга опустила шторы. На рассвете им предстояло взять старт на Монсегюр.
Эта часть путешествия понравилась ей еще больше. Менялись не только ландшафты, но и времена года. Приморские пляжи, с их безупречными пальмами на фоне лазурно сверкающей глади, млели в густо перетекающих волнах зноя. Здесь безраздельно царила ленивая праздность и вязкая, дремотная тишина. Зато, когда дорога свернула к Пиренеям, погода резко переменилась. Задул пронзительный холодный мистраль. Небо заволоклось угрожающей темной завесой. Прямо на глазах потускнели обремененные плодами сады, и даже белые стены крестьянских домов приобрели серовато-унылый оттенок. Лобовое стекло покрылось косыми строчками мелких капель. По мере подъема на плато дождь сменился мокрым снегом. Дворники едва справлялись с липучей завесой медленно таявших хлопьев, напрочь смазавшей горизонт.
Автомобильчик упорно взбирался по круто загибавшему вверх серпантину, отчаянно сигналя и сверля слепую мглу воспаленным светом.
- Хватит валять дурака. - Игорь решительно притормозил у придорожного ресторанчика. - Себе дороже. Да и подзаправиться не худо как следует. Путь неблизкий.
- А здесь ничего, - одобрила Людмила, озирая современной работы витражи и грубо побеленные стены, декорированные косыми балками. К таким же благородно подморенным дубовым карнизам были прикованы бронзовые пятиугольники с геральдическим рисунком пчелы.
Взъерошенный молодой человек в ковбойке нехотя отложил книгу, в которую был всецело погружен, и вышел из-за стойки навстречу гостям.
- Мадам, мсье. - Он величаво обвел рукой пустующий зал с очаровательными, накрытыми клетчатыми скатерками столиками. - Чем могу служить?
- Нам бы пообедать слегка, - щурясь на свет, потер руки Игорь Александрович. - Чего-нибудь местного, остренького?
- Рекомендую суп из раков по-ортезски. Кроме лангустов, мы кладем мелких омаров и крабов. В меру пикантно: чеснок, красный перец, чабер, петрушка, лимон.
- Замечательно! - обрадовалась Людмила, готовая съесть что ни предложат. - А рыбы у вас нет? На горячее?
Игорь Александрович слегка дрогнул щекой, но ничего не сказал.
- Мы только что получили превосходных тюрбо. Наш повар - метр Бриссо - бесподобно готовит морскую рыбу в томатном соусе.
- Тюрбо? - Людмила неуверенно покосилась на мужа.
- Это такая камбала, дорогая, - объяснил он. - Должно быть вкусно.
- О да, очень вкусно, мадам... С базиликом, эстрагоном?
- Пожалуйста, я обожаю приправы.
Пока Берсеневы устраивались за облюбованным столиком, выдергивая льняные салфетки из старинных мельхиоровых колец, молодой человек обнаружил чудеса трансформации. Исчезнув за неприметной дверью, он вскоре возник в надетом поверх ковбойки сиреневом фрачном пиджаке. С его шеи уныло свисала цепь с анодированной блямбой, на которой был изображен омар с бутылкой в клешнях.
- Аперитив? - поинтересовался импровизированный метрдевин, вручая карту напитков.
- За рулем, - скорчил подобающую гримасу Игорь Александрович.
- А мне кока-колу, - тоном проказливой школьницы попросила Людмила.
- Вино?
- Полбутылки белого, - кивнул Берсенев, памятуя о рыбном заказе.
В мгновение ока возникла пузатая бутылка 'Видамессы де Монсегюр', установленная на лафете на манер артиллерийского ствола. Игорь Александрович пригубил, посмаковал и кивком знатока одобрил выбор.
- Урожая сорок седьмого года. - Молодой человек, уже без медали и фрака, но зато с белой крахмальной салфеткой на сгибе руки, умело разлил вино. А затем, облаченный в передник с кокетливыми рюшами, он предстал с супницей, окутанной умопомрачительным по вкусноте паром.
Вопреки размеренным пассажам Лукко Боккерини, звучащим из скрытых в панелях динамиков, обед протекал с веселой поспешностью.
- Как тюрбо, мадам? - полюбопытствовал парень, когда с нежной рыбой было покончено. Непостижимым образом заложенная карандашом книга оказалась у него под мышкой. Сделав немыслимый вольт, он заменил ее хрустальным подносом с сырами под отуманенным колпаком.
Игорь Александрович придирчиво выбрал ананасного вида ломтик, к которому добавил пластиночку бри.
- Рыба чудесная, - благодарно улыбнулась Людмила, беря то же самое. Далеко отсюда до Монсегюра?
- Господа едут в Монсегюр? - уважительно удивился официант. - Часа два или чуть больше. Непогода прошла. Желаю найти спрятанное сокровище.
- Там что? - спросил Игорь Александрович. - Музей или как?
- Никакого музея, мсье. Просто развалины на вершине горы. Остатки стен, но очень величественно.
- Как же мы сумеем достать проспекты? - огорчилась Людмила.
- Если хотите, я мог бы взглянуть, - услужливо предложил молодой человек. - У нас, кажется, остались нераспроданные экземпляры. Вам 'Фуа', 'Каркасеон'? Может быть, 'Кафедральный собор в Альби'.
- Нет, только 'Монсегюр'.
- К сожалению, есть лишь на немецком языке. - Парень принес тощий буклетик с изображением мрачной скалы, увенчанной руинами. - Очевидно, вас это не очень устроит?
- Если бы хоть по-английски. - Игорь Александрович вопросительно взглянул на супругу.
- Ничего, давайте, - решительно тряхнула кудряшками Людмила Георгиевна. - Папа же превосходно читает на немецком, - шепнула она мужу. - Какая разница?
- Может, нам повернуть назад? - Игорь Александрович небрежно перелистал брошюру. - Главная цель достигнута, а всяческих развалин мы с тобой нагляделись выше головы.
- Но папа же спросит! Ему же интересно!
- Скажем, что были. Чего-нибудь, напридумаем. Мало мы видели всего в Каркассоне? Всех вопросов не предусмотришь. Даже в страшном сне не приснится, что может ни с того ни с сего взволновать нашего дорогого папа.
- Как тебе не стыдно! - обиделась Людмила, нервно засовывая салфетку в кольцо.
- Да шучу я, шучу, - досадливо махнул рукой Игорь Александрович. Сейчас и поедем... Счет, будьте любезны!
На сей раз парень отсутствовал довольно продолжительно. Когда Берсеневы уже отчаялись дождаться, он вдруг объявился с золотой уткой в руках, которую водрузил с церемонным поклоном посреди стола, и, словно в воздухе растворился, исчез.
