Уравнение, как и ожидалось, выходило со многими неизвестными. И каждое из них нуждалось в самостоятельной проверке, в более или менее вероятной модели, как-то увязанной с основной формулой.
Записав, где следует прочесать местность, а где хорошенько обшарить дно, Владимир Константинович побрел на станцию. Голода он уже не ощущал, но зато пробудилась тупая пульсирующая боль в темени.
На привокзальной площадке, где автобус делает круг, Люсин заметил Аглаю Степановну. Вернее, она сама его углядела и, выдвинувшись из очереди, поманила рукой.
- Сам на себя не похож, а все бегаешь, - проворчала она, не выпуская из виду стоявшую у ее ног укутанную марлей корзину. - Хвораешь никак?
- Голова разболелась, Степановна, - с трудом ворочая языком, пробормотал Люсин. Перед глазами прыгали световые зигзаги, прошивая пространство косой сморщенной строчкой. - Тут аптеки нигде нет поблизости?
- Как не быть? Есть аптека. - Она махнула рукой в сторону переезда. А то к нам завернешь, голубь? Авось помогу.
- Ага, бабуся, спасибо, - Владимир Константинович поворотился, как манекен, и покорно побрел обратно, с трудом переставляя непослушные ноги.
- Да куда ж ты? - окликнула его Аглая Степановна. - Автобуса хоть дождись, а то, не ровен час, свалишься.
- Ладно. - Люсин покачнулся, но устоял и, наклонясь вперед, словно преодолевая тугой порыв ветра, сделал следующий шаг. - У меня тут тачка...
Как добрались до места, он едва ли запомнил. Но из машины, собравшись в упрямый комок, выбрался самостоятельно и деревянным шагом дотащился до какого-то дивана в углу комнаты. И тут свет окончательно померк для него, если, конечно, Аглая Степановна просто-напросто не занавесила окна.
- Давление подскочило, - пробормотал Владимир Константинович. Ничего страшного.
Освобождение пришло откуда-то извне, хотя он и дал себе внутреннюю свободу. Пахнуло бальзамическим холодком и словно бы тиной болотной. Люсин почувствовал легкое скользящее прикосновение мази к вискам. И это было последнее, что успела ухватить память, отлетая с земли.
Проснувшись в темноте на незнакомом скрипучем ложе, Владимир Константинович долго не мог сообразить, где он и что с ним. Тело сладко поламывало, как после хорошей лыжной пробежки, гортань горела сухим огнем, но в голове ощущалась полная ясность. Лишь память отшибло на каких-то этапах, и понадобилось известное напряжение, прежде чем удалось восстановить последовательность событий. И какой же немыслимо далекой показалась ему эта его прогулка по берегу среди упругих подрастающих сосен! Все, что случилось потом, прорисовывалось разрозненными фрагментами.
Люсин облокотился на руку и прислушался. Откуда-то долетали неразличимые отрывки речи. Он заставил себя встать и, нашарив в потемках дверь, побрел на путеводную черточку света, теплившуюся в конце коридора.
Аглая Степановна и Коля безмятежно гоняли в кухне чаи. Уютно бормотало радио. На ручках самовара висели бублики.
- Проснулся, голубь? - старуха подняла глаза. Дуя на блюдце, из которого, вкусно причмокивая, тянула крутую заварку, она насмешливо прищурилась. - Головочка не трещит, чай?
- Спасибо, бабушка. Все прошло, - поблагодарил Люсин и вдруг спросил, испуганно встрепенувшись: - Сколько времени? На дворе уже ночь? - И тут только сообразил, что у него есть часы. - Неужели всего- навсего девять?
- Так точно, - улыбнулся Коля. - Без трех минут. Хорошо поспали, Владимир Константинович?.. А мы тут с Аглаей Степановной и пообедали, и поужинали!
- Уж ты извини, бабуся! - смущенно вздохнул Люсин. - Такой, понимаешь, казус.
- Садись чай пить.
- Чай? Может, лучше водички? Холодненькой? - прислушиваясь к себе, спросил Владимир Константинович.
- Вы ж не ели с утра ничего, - деликатно намекнул Коля.
- Есть абсолютно не хочется.
- Это он только завтра запросит, - понимающе усмехнулась Аглая Степановна. - А вот испить чего- нибудь надо... Морсу брусничного хочешь?
- Если не очень сложно. В погреб небось надо лезть?
- Какой еще погреб, акстись! - отмахнулась старуха. - Из холодильника принесу. - Допив из блюдца, она отерлась полотенцем и зашаркала в столовую, где рядом с буфетом стоял объемистый двухкамерный 'Розенлев'.
- Черт! - помянул нечистого Люсин, хлопнув себя по лбу. - Ведь я обещал вернуться!
- Не беспокойтесь, Владимир Константинович. Я звонил... Сказали, чтоб отдыхали себе спокойно.
- Воображаю, чего ты наговорил! - Люсин даже покраснел от бессильной досады.
- Ничего особенного. Что есть, то и сказал: гипертонический криз. С кем не бывает? У меня братан моложе вас, а его в прошлом месяце по первое число прихватило.
- Мне ничего не передавали?
- Передавали. - Коля Самуся протянул записанный на обрывке газеты номер. - Просили позвонить, как проснетесь.
- Разбудить не мог?
- Никак нет, Владимир Константинович. Приказали не беспокоить.
Люсин бросился к телефону, едва не столкнувшись в дверях с Аглаей Степановной, которая чуть было не выронила тяжелую трехлитровую банку, до краев наполненную алым напитком.
- Рехнутый! - осерчала старуха.
Промучившись минут двадцать - город упорно был занят, - Люсин наконец соединился с дежурным.
- Поступил сигнал из Волжанска, - доложил тот, когда Владимир Константинович назвал себя. - Гражданин Горбунов Валерий Аркадьевич, весовщик мясокомбината, опознал по фотографии Солитова. Говорит, что видел, как его увозили на 'скорой помощи'. Товарищ Гуров уже выехал на место.
- Гуров? - Люсин все еще соображал в замедленном темпе, не постигая в полном объеме значения столь неожиданного (впрочем, почему неожиданного?) поворота событий. - А из наших никто не поехал?
- Капитан Крелин. Просил согласовать с вами.
- Считайте, что согласовано, - повеселел Люсин. - Больше ничего?
- Еще был звонок от гражданина Бариновича Гордея Леоновича. Хотел встретиться с вами. Оставил свой адрес. Запишете?
- Благодарю. Буду завтра с утра. - Люсин задумался, не отрываясь от трубки, подавляя соблазн рвануть на ночь глядя в этот самый Волжанск. Медленно опускал он палец на рычажок, но отбоя не дал. - Насчет последних анализов что-нибудь известно? - взволнованно спохватился в самый последний момент.
- Такими сведениями не располагаю.
Глава тринадцатая
___________________________________
СЛУЧАЙ В ВОЛЖАНСКЕ
Перед въездом в город Волжанск Гурова с Крелиным поджидала машина ГАИ с включенной мигалкой. Это оказалось совсем нелишним, потому что ехать пришлось через городской центр, с его кривыми узкими улочками, как попало застроенными в конце прошлого века.
Станция 'Скорой помощи' размещалась в старом кирпичном доме, окруженном ветхим забором, через который перевешивалась буйно разросшаяся акация. В резком свете фар листва казалась непроницаемо мрачной.
Свернув в проем между столбами, на которых топорщились крюки от снятых ворот, и ловко лавируя среди машин с крупно нарисованными цифрами 03, обе милицейские машины подрулили к главному входу.
Унылый с виду и к тому же страдающий нервным тиком главный врач, обо всем предупрежденный заранее, не теряя времени, вызвал врачей и санитаров, дежуривших в указанный свидетелем Горбуновым
