- Еще бы не знать! Исключительно в силу моих непревзойденных талантов.
- Вот и не угадал, хвастунишка. Просто мне до зарезу хочется услать тебя в одну не совсем обычную командировку. Поедешь?
- Если надо - хоть завтра.
- Тогда слушай и мотай на ус. - Люсин, хитро подмигнув, принялся излагать обстоятельства дела. Начав с описания необыкновенного сада и опуская второстепенные эпизоды, он вскоре дошел до замечаний на закладках.
- Так прямо и было написано? Бред и чушь? - усомнился заметно уязвленный Березовский.
- Из песни слова не выкинешь, - мстительно ухмыльнулся рассказчик.
- И чем мотивировался столь суровый приговор?
- Насколько я мог разобраться, двумя позициями. Во-первых, он считает, что мальтийские, а заодно и альбигойские реликвии могли попасть в Россию самыми различными путями. Нет, он не отрицает твою версию. Более того, даже приводит имена наиболее видных французских аристократов, нашедших приют при дворе Екатерины, а затем Павла. В частности, виконта де Каркассона, зачисленного в Измайловский полк поручиком,
- Какая нам разница, кто именно, спасая голову от гильотины, прихватил с собой ритуальные сокровища? Корнет де Кальве, достославный предок нашей Веры Фабиановны, или твой Каркассон! Историческая логика от этого ничуть не страдает.
- Согласен, Юра, ты только не горячись. - Люсин обстоятельно переложил отменно зажаренное мясо с огненного металлического лоточка к себе на тарелку. - Это, в сущности, мелочь... Ешь свою бледную рыбину, а то остынет. - Проткнув вилкой румяную корочку, пустившую розоватый сок, он поднял недопитую рюмку: - За удачу, Юрок, за новый виток спирали! Я уже заранее радуюсь нашей совместной работе. И не только потому, что без твоей помощи рискую утонуть в исторических топях. Не это главное...
- Понимаю, старик. - Задетый за живое Березовский не притронулся к еде. - Мне тоже чертовски хочется вернуться ко всем этим куртуазно-герметическим играм. Сколько интереснейшего материала осталось еще за бортом!
- В самом деле? - вяло удивился Люсин.
- Ну, так излагай дальше. Чего замолк?
- Чем дальше, тем хуже... Боюсь аппетит тебе испортить.
- А ты не бойся. Мы не слабонервные. - Березовский развалил вилкой анемичную картофелину, лениво стывшую в масляной водице. - Поручика я приму к сведению.
- Дальше действительно начинаются осложнения. Твой оппонент, например, вообще считает, что Павел располагал лишь незначительной частью документов. Основная масса, по его мнению, осела где-то в Чехословакии, то есть в Чехии. Богемии по-тогдашнему.
- Откуда это следует?
- Откуда следует? - Люсин взглянул на друга с лукавой нежностью. Он испытывал почти позабытое чувство счастливой приподнятости, предвкушения праздника, когда нет большей радости, чем само ожидание. Ему необыкновенно нравилась и эта беседа, напрочь вырывавшая из набившей оскомину повседневности, и чинная неторопливость обеда, и то, что Юрка ни капельки не изменился. Остался все тем же нетерпеливым, мгновенно вспыхивающим ребенком, невзирая на грусть умудренности, затаившуюся в глазах. - Такое имя, как Роган, тебе что-нибудь говорит?
- Герцог-кардинал? Который оказался замешанным в скандальном деле об ожерелье? Я исследовал эту версию.
- Имеется в виду другой Роган, родственник. Он бежал от якобинского террора в Австрию и был с распростертыми объятиями принят при дворе императора Священной Римской империи. - Люсин заглянул для верности в блокнот. - Связанный кровными узами почти со всеми правящими династиями Европы, он в любой стране чувствовал себя как дома. Купив поместье где-то в Северной Чехии, этот Роган де Жомини сделал все от него зависящее, чтобы сосредоточить в своих руках фамильные реликвии. Именно ему император поручил вести матрикулы ордена Золотого Руна...
- Здорово! Один - ноль в твою пользу.
- Не в мою, Юра. Мы с тобой в одной команде.
- А этому химику можно верить?
- Дворец Роганов австрийской линии превращен ныне в музей. Его архивы, кстати почти не изученные, сохранились в целости и сохранности.
- Ничего себе. - Березовский виновато шмыгнул носом. - А я-то, кретин, дал волю фантазии...
- Ничего, все еще поправимо. Чехия, чай, не за горами?
- Положим, за горами, но дело, конечно, не в том... В свете того, что ты сообщил, тайна альбигойских сокровищ выглядит несколько по-иному. Могут открыться совершенно неожиданные стороны.
- Они уже открылись, Юра. Мой химик, зовут его Георгий Мартынович Солитов, не вижу оснований скрывать, считает, что их вообще никуда не уносили. Они по сей день покоятся где-то в монсегюрских пещерах.
- Не может быть! А наш ларец?
- Мало ли... Я не готов ответить тебе. Мне это вообще не по силам. Я лишь излагаю точку зрения Георгия Мартыновича.
- И это все ты вычитал из его закладок?
- Какое там! Много ли уместится на полосках бумаги? Но твоя книга, которую он обстоятельно прокомментировал, послужила мне своеобразным ключом к его разрозненным записям. До сих пор я был совсем обалделым. Полный мрак! А так хоть стало понятно, о чем идет речь. Появилась какая-то привязка по месту и времени.
- Неужели Совершенные сумели перехитрить крестоносцев? Обвели вокруг пальца такую хитрую и жадную бестию, как Монфор? А после сбили со следа ищеек герцога Ришелье? И еще многих и многих охотников до чужого добра... Ведь семь столетий, старик!
- Тебе лучше знать. Но одно могу сказать точно: кое-кому сокровища по-прежнему не дают спокойно спать. В том числе нацистским последышам. Я верю, что существует историческая справедливость. Потомки палачей не смеют быть наследниками мучеников.
- Задал ты мне задачу, - вздохнул Березовский. - А ведь как стройно получалось: альбигойцы, розенкрейцеры, мальтийские братья и в итоге Павел Первый, православный государь, принявший регалии гроссмейстера католического ордена.
- С Павлом тоже накладка вышла, - вспомнил Люсин. - Не все было так, как ты изобразил. Мне даже роман пришлось заново перечитать.
- Сей подвиг тебе зачтется.
- Нет, правда, Юра, твоя историческая логика оказалась безупречной, в смысле расстановки политических сил. Но в остальном...
- Что в остальном? Договаривай, не стесняйся. Меня уже больше ничем не удивишь.
- Ты только не волнуйся.
- И не думаю волноваться! С чего ты взял?
- Что ж, не вижу? Главное, не принимай близко к сердцу. Ведь ничего страшного не произошло. На то и наука, чтобы опровергать самое себя. Птица Феникс, которая не сгорает в огне.
- Не надо мне за науку, как говорили в Одессе. Мне что, роман переписывать? А с фильмом как быть, который снимают?
- Уже начали? - обрадованно заинтересовался Люсин.
- Киносъемочная группа на прошлой неделе в Павловск уехала. Неужели на ходу перестраиваться придется? Сценарий-то утвержден!
- Как-нибудь утрясется, Юрок, не переживай. Кино - искусство особое. Ему на историческую правду, извини, наплевать. Лишь бы интересно вышло. Такого наворочают... Наполеон с Талейраном у тебя фигурируют?
- Нет, вырезали.
- И слава богу! Тогда все в полном порядке. С Наполеоном у тебя неувязочка вышла.
- Какая?
