— Ну, — Кэт посмотрела на свои руки, потом снова взглянула в его глаза, — на стройплощадке ты сказал мне, что твой адвокат…
Райли засмеялся и поставил бокал на соседний столик.
— Кэт, милая, самый лучший адвокат в мире не отспорит мне душевное спокойствие во всем этом беспорядке.
— Хорошо. — Кэт выпрямилась.
— Я хочу, чтобы ты вернула мне то, что украла: двадцать лет жизни, все те годы, пока мой сын превращался из малыша в ребенка, потом в молодого мужчину. Адвокат мне не поможет.
Взгляд Кэт по-прежнему был твердым, но подбородок задрожал.
— Я сделала то, что должна была сделать, Райли. — Кэт прошла в спальню, и Райли увидел краешек огромной кровати, когда следил за ее движениями. Ему так хотелось опрокинуть Кэт на этот матрас и насыщаться ею со всей страстью.
Он все еще любил ее. После того как она разрушила его жизнь, он все еще любил ее. Как только он увидел ее, что-то внутри его щелкнуло, и он снова почувствовал то, что чувствовал в шестнадцать, снова был полон страсти и желаний. В это было трудно поверить, но он терял самообладание! Он так сильно хотел Кэт. Он оттаял. К нему снова вернулась жизнь. Кэт подошла к нему.
— Я взяла с собой только один снимок. Это в школе. Можешь оставить его себе. Я написала на обороте его номер телефона. Потом могу послать тебе еще фотографий.
Райли бережно взял фото размером с бумажник, боясь смотреть на изображение. Когда его глаза схватили образ на фото, он почувствовал, будто от него отделился весь мир, оставив только сердцевину его души — подросток в неудобном костюме и галстуке, со слишком длинными темными вьющимися волосами и смышлеными глазами. Если бы Райли не знал всего, он бы решил, что он похож на Мэтта в юности.
— Боже, — прошептал Райли. — Это и, правда, мой мальчик?
— До сегодняшнего дня я и не подозревала, как он похож на тебя. — Голос Кэт звучал словно издалека. — Должна сказать тебе, что едва увидела тебя на стройплощадке…
Райли больше не мог выносить этого, он опустил голову и всхлипнул. Кэт бросилась к нему и прикоснулась к его колену.
— Прости меня, Райли.
Он посмотрел на нее, ему было все равно, что она видит его в таком состоянии.
— Ты могла сообщить мне. — Слеза скатилась по его щеке. — Ты предала меня. Кто вернет мне двадцать лет, которые я мог провести с тобой?
Глаза Кэт расширились.
— К черту! — Райли поднялся. Он выбрал не самое подходящее время для обвинений и выискивания причин.
Райли еще раз взглянул на лицо своего сына, положил фото в карман брюк и сделал то, что должен был сделать: помог Кэт подняться и взял за плечи.
— Черт тебя побери, Кэт. — Он прижался к ней губами.
В его движениях было столько жадности, что она вскрикнула от неожиданности, но уступила. Несколько секунд они не могли оторваться друг от друга, их слезы смешались, и комнату огласили стоны.
Кэт удалось передохнуть.
— Я ненавижу тебя за то, что ты меня бросил!
— А я ненавижу тебя за то, что ты скрывала от меня правду двадцать лет! Как ты могла так поступить?
Их губы снова слились. Руки Кэт нащупали пуговицы его рубашки, потом она попыталась расстегнуть его брюки. Его руки жадно блуждали по ее телу. Кэт застонала, как только его пальцы коснулись ее груди.
— Я так люблю тебя, — прошептала Кэт.
— Я тоже тебя люблю.
— Ты был всей моей жизнью.
— А ты — моей.
— Я не уверена, что мне следует делать это.
— Знаю, что не следует.
Райли поднял ее на руки и бережно понес в спальню. Там он положил ее на кровать и снял оставшуюся одежду.
— Я чертовски зол на тебя, — сказал он.
— А я тебя ненавижу! До сих пор ненавижу! Мне было так одиноко! Мне так хотелось обнять тебя! Почему ты не поехал за нами? Почему ты не смог нас найти?
Райли подтянулся поближе к ней и поцеловал. Он старался этим поцелуем унять ее боль, исцелить ее, сделать так, чтобы хотя бы на миг она забыла обо всем.
Кэт смогла прошептать:
— Пожалуйста, Райли. Не разбивай мне сердце во второй раз. Я так этого боюсь.
— Никогда. — Он поцеловал ее в шею.
— Мы совершаем ошибку. — Она задохнулась от наслаждения, когда его язык коснулся ее сосков. — Это будет слишком больно,
Райли приподнялся над ней, она взглянула в его лицо.
— Сделай это, — прошептала она. — Я умру, если не почувствую тебя.
Именно это он и хотел услышать. Одним сильным движением он воплотил в жизнь ее мольбы. Пламя наслаждения обожгло его болью, и он понял, что эта женщина и их сын стали его жизнью. Эта женщина предназначена ему судьбой.
Они не выключили свет. Райли не хотел терять ни одной драгоценной секунды удовольствия. Они снова вместе — и на этот раз это были не фантазии. Через секс и любовь они снова обрели смысл жизни.
Кэт, свернувшись клубочком, лежала на левом боку. Она приоткрыла глаза настолько, чтобы видеть, как Райли ходит по комнате и собирает по частям свою разбросанную одежду — носок в одном месте, трусы в другом, брюки он откопал под одеялом, которое валялось на полу. Кэт так хотелось улыбнуться, пока она смотрела на него.
Ей хотелось быть наполненной теплым чувством радости. Она хотела верить, что не совершила самую большую ошибку в жизни.
Она не хотела, чтобы Райли видел, что она проснулась, потому что он, очевидно, хотел поговорить. Он захочет узнать, что она чувствует и что им дальше делать, а это были вопросы, ответы на которые она не знала. Так что она лежала тихо и позволила себе наслаждаться Райли, который все еще бродил по комнате голышом.
Он был элегантен. Высокий и стройный, длинные пальцы и длинные ноги. Он двигался с расчетливой грацией, никаких лишних движений. Она вспомнила, как наблюдала за ним на баскетбольной площадке много лет назад. И его тело сейчас было таким же, как много лет назад. Только он стал выше на пару дюймов. Кэт пришло на ум — Райли Боланд был единственным мужчиной, которого она видела обнаженным в шестнадцать, а потом в тридцать семь лет.
Ей даже думать не хотелось, сколько женщин наслаждались этой картиной в этом временном промежутке.
— Куда делся мой второй носок?
Кэт сдержала смешок. Райли нахмурился и принялся в очередной раз прочесывать комнату. Кэт наблюдала, как напрягаются и расслабляются его мускулы при каждом движении, и где-то внизу живота у
