выигрывала две недели подряд в бинго, то не показала бы там носу недели три. Кто захочет спугнуть удачу?
А потом Кэт начала плакать. Филлис положила ладонь на ее руку, которая лежала на круглом животе.
— Я слышала, по ночам ты иногда кричишь, дорогая, — мягко сказала Филлис. — Я знаю, ты любишь его. Он тоже любит тебя?
Все, что могла сделать Кэт, это кивнуть.
— Он хороший мальчик?
Кэт снова кивнула.
— Да. — Она вытащила свою руку из-под руки Филлис и вытерла слезы. — Он умный и смешной и занимается спортом. Он всегда был вежливым и добрым. — Она взглянула в лицо Филлис. — Ты ведь это имеешь в виду, когда говоришь «хороший мальчик»?
Филлис улыбнулась.
— Да. Все это делает его хорошим молодым человеком. — Она похлопала Кэт по руке и откинулась на спинку стула, изучая ее. — Он ведь не знает, где ты и что ты носишь его ребенка, не так ли?
Кэт напряглась.
— А почему ты спрашиваешь?
— Потому что если бы он любил тебя и знал, где тебя найти и что это его ребенок, — он был бы здесь. — Филлис наклонила голову и по-доброму улыбнулась: — Так должны поступать все хорошие молодые люди.
Кэт моргнула, вдруг припомнив последние слова Райли, холодные, пустые и безжалостные: «Уходи, Кэт. Все кончено».
Именно от этих слов она плакала по ночам — от слов, которые снова и снова звучали в ее голове. Кэт подумала: может, она ответила Филлис слишком быстро? Может, Райли вовсе и не любил ее? Может, она была всего лишь невежественной девчонкой, мечтающей о несбыточном? Может быть, Райли смотрел ей прямо в глаза, целовал и лгал только для того, чтобы получить секс?
Он не был единственным мужчиной, который врал женщине, это Кэт знала точно.
— Как его зовут, милая? — спросила Филлис. Внезапно Кэт пронзил страх. Филлис пыталась узнать то, чего не должен был знать никто в мире. В Персуэйшн не осталось никого, кто бы беспокоился о ней, включая Райли. Он недостоин ребенка, которого она носила. Это будет только ее малыш, и ничей больше.
Кэт быстро начала перебирать имена, которые можно было бы сказать Филлис. Ее взгляд упал на автограф бейсболиста, который висел в гостиной.
— Его зовут Кэл, — произнесла Кэт и тут же поняла, какую глупость сморозила. Добрая половина вещей в этой комнате была покрыта автографами Кэла Рипкина.
На лице Филлис появилась странная улыбка.
— Помнишь, как ты приехала сюда? Ты сказала, что тебя зовут Тина и ты из Огайо.
Кэт застыла на месте.
— Тебе понадобилось две недели, прежде чем ты призналась, что твое имя Кэтрин и что ты из Мартинсбурга, Западной Виргинии.
Кэт ничего не ответила.
— Хорошо, дорогая. Кэл и Тина. — Филлис встала из-за стола. — А теперь ешь банан. Это полезно для ребенка.
— Мисс Тернер, до того, как мы сделаем работу на сегодня, я должен сказать вам, что у вас проблемы с полом на кухне.
Кто это назвал ее по имени?
— Мисс Тернер?
Кэт повернулась и столкнулась лицом к лицу со строителем. Вероятно, на ее лице было странное выражение, потому что парень попятился назад:
— Простите, что побеспокоил вас.
Кэт посмеялась над собой, удивляясь, как она смогла уйти в себя в эпицентре такого шума. Ремонт в ванной комнате и на кухне сопровождался таким гвалтом, что строитель должен был кричать, чтобы его услышали.
— Все в порядке. Просто я задумалась, — сказала она.
Рабочий кивнул.
— Мы отодрали линолеум на кухне, похоже, придется перестилать весь пол.
Кэт пожала плечами:
— Что поделать.
— Это изменит стоимость работ.
— Понимаю.
Строитель взял карандаш, который был у него за ухом, и вздохнул:
— Когда отдираешь верхний слой, никогда не знаешь, что за дрянь найдешь под ним.
Кэт улыбнулась:
— Боже мой, как вы правы.
Райли не смеялся так с тех пор, как был ребенком. Они втроем вырабатывали магическую энергию невиданной силы. Еще неделю назад Эйдан ничего не знал о себе и все свои двадцать лет бродил по планете с фамилией Тернер, но это не могло изменить тот факт, что он был Боландом до мозга костей.
Ошеломленный взгляд Мэтта при встрече с племянником лишь подтвердил это.
Они втроем исходили за одну субботу полгорода — посетили Национальный аквариум, пообедали в «Азаро», что в районе Литтл-Итали, а теперь смотрели «Равенс Гейм» на экране с высоким разрешением по каналу И-эс-пи-эн в гавани. День проходил просто великолепно, и Райли знал, что это лучший день в его жизни.
Они с Мэттом зашли за Эйданом около девяти утра. Он жил в райончике, застроенном поровну старыми обшарпанными домами и новостроями. Жили там, в основном студенты, нечистые на руку бизнесмены да редкие бродяги.
— Эйдану не следует жить здесь, — объявил Мэтт. — Это небезопасно.
Райли засмеялся над братом, который внезапно превратился в наседку.
— Он всю свою жизнь живет в этом городе. Это его дом.
— Он должен жить в Персуэйшн.
Райли по-дружески хлопнул брата по плечу.
— Постарайся не вести себя как неотесанный парень из Западной Виргинии, хорошо?
— Да, я деревенщина и горжусь этим.
Когда Эйдан открыл дверь, они с Мэттом молча изучали друг друга.
— О, мой Бог, — прошептал Мэтт.
— Причуды природы, — сказал Эйдан. — Вы мой дядя Мэтт.
Мэтт с трудом сглотнул.
— Так оно и есть.
Хотя все трое говорили весь день, Райли понимал, что не узнал о сыне даже половину. Ему предстояло узнать много чего еще, что накопилось за двадцать лет. Он выяснил все о лакроссе. Он понял всю страсть своего сына к биохимическим исследованиям и экзотической красоте Рейчел Мишмурта из Тенека, штат Нью-Джерси. Райли узнал, что Эйдан любит пирожки с крабовым мясом и кукурузу на початке и что его мать недавно стала богатой наследницей.
Эту незначительную деталь Кэт забыла упомянуть, когда приезжала в Персуэйшн.
— Че-ерт, — протянул Мэтт. Пивная пена так и осталась на его верхней губе. — Ты проследил цепочку?
