только что покинул.
– Кто «наши?» – вскипел Ворон. – Подстилки русские? Предатели, которые на оккупантов за кусок хлеба ишачат?
– Тетю Зару внутри видел, – уныло продолжал юноша. – Привет тебе передавала. Сказала, пусть, мол, Иса хранит Беслана Шалиева. Он, говорит, наш защитник, честь ему и хвала.
– Иди к ней, – предложил Ворон вкрадчиво. – Тоже передай ей привет. От меня лично.
– Эй, я просто так. Не обращай внимания.
– Хорошо. Не хочешь, как хочешь. Тогда я сам передам привет тете Заре. Большой и горячий.
Тихонько засмеявшись, Ворон нажал левой рукой на спусковой крючок гранатомета. Хлопнул детонатор, фыркнувшая в воздухе граната врезалась в одно из окон вагона и взорвалась, разбив стекло вдребезги.
– Ай, хорошо! – захохотал Ворон, покосившись на съежившихся от страха боевиков. Желторотые мальчишки. Не понимают, что настоящего кайфа без риска не бывает. Опасаются, что их зацепит осколками. Ничего, скоро привыкнут.
Новая граната нырнула в подствольник, направленный на выбитое окно. Первая ласточка подготовила дорогу для второй. Теперь ловите гостинец, граждане пассажиры.
Фр-р… БО-ОМ!!!
– Ай-я-аа! – совершенно по-индейски заверещал Ворон. Ему никогда не доводилось видеть старые гэдээровские фильмы про краснокожих, зато он очень хорошо представлял себе, что творится сейчас в битком набитом вагоне. Кружатся на месте ослепшие, воют раненые, судорожно подергиваются убитые, зловонными внутренностями которых перепачканы все, кто находился рядом.
– А можно мы тоже немножко покидаем? – оживился юноша, который еще минуту назад вспоминал про тетю Зару и вздрагивал при каждом взрыве. – По одной гранате.
Ворон протянул ему свой автомат с подствольником. Волчата распробовали вкус свежей крови, сдобренной гарью, приправленной победным восторгом. Так и должно быть. Так было и будет.
Фр-р… Первая граната перелетела через крышу вагона и взорвалась далеко за составом. Стрелок, сокрушенно цокая языком, передал оружие напарнику.
Фр-р…
Вторая граната угодила точнехонько в оконный проем, внутри приглушенно грохнуло.
Взрывом выбросило наружу оплавленные бутылки, горящие клочья простыней, недочитанную кем-то книгу, трепыхающую на лету страницами. Следом потянулись клубы дыма, понеслись вопли пассажиров. Один из них, совершенно потерявший ориентацию в пространстве, вывалился наружу и завертелся волчком, пытаясь погасить тлеющую на спине рубаху.
– Помогите! – надрывался он. – Помогите же! Горю!
– Заткнись, мудак.
Прикончив беспокойного мужчину двумя одиночными выстрелами, Ворон перевел взгляд на троих боевиков, спешащих к нему вдоль насыпи от головы поезда. Впереди ковылял молодой человек с сумкой. Всякий раз, когда его подгоняли прикладами, он втягивал голову в плечи и переходил на бег трусцой. Хотя спешить ему никуда не хотелось, это было заметно даже на расстоянии.
Приставив руку козырьком ко лбу, Ворон удовлетворенно осклабился. Удачная охота. Он свои деньги отработал. Теперь нужно найти какого-нибудь умельца, который сумеет взломать электронную защиту компьютера. Хакера-шмакера. Зачем продавать товар один раз, если это можно сделать дважды? Информация сегодня дорого стоит. Прежде чем отослать ее заказчикам, неплохо обзавестись собственными копиями секретных файлов.
Не в силах дождаться, пока пленного русского подведут поближе, Ворон сорвался с места, крича на ходу:
– Эй, это и есть Чакин?
– Чакин, Чакин, – подтвердил один из боевиков, поднимая вверх паспорт пленника.
– Ну, здравствуй, Олежек, здравствуй, дорогой, – заголосил Ворон. – Рад тебя видеть. С самого утра дожидаюсь, веришь?
Пленник рухнул на колени, взмолившись:
– Отпусти, Беслан. Не нужны мне деньги.
– Что же тогда тебе нужно?
– Ничего. Не убивай только. Ради бога, Беслан.
Приблизившись, Ворон тронул подошвой ботинка задранное к нему лицо пленника и с притворным участием поинтересовался:
– Ты какого бога имеешь в виду, Олежка? Своего? Нашего?
– Все равно какого, – задергался, затрясся Чакин. – Без разницы. Я жить хочу.
– Значит, в бога не веришь, нет, – печально подытожил Ворон. – Это плохо. Как же я могу доверять твоим словам? – Он пнул стоящую на насыпи сумку. – Может быть, это совсем не тот компьютер, о котором мы договаривались? Может, там внутри и нет ничего, а? – Он хитро прищурил глаз.
– Тот, тот, – заволновался Чакин, преданно глядя снизу вверх. – Вот, привез вам, чтобы помочь… чтобы вклад внести в общее дело…
– Какой у нас с тобой общий дэл, шакал? – рассвирепел самый горячий из боевиков, замахиваясь автоматом.
Ворон остановил его жестом и вновь обратился к пленнику:
– Отключить защиту компьютера сумеешь? Пароли подобрать сможешь? Правду говори. Обманешь – пожалеешь, ох пожалеешь…
– Я попробую, – закивал Чакин. – Я попытаюсь.
– Э-э, нет, так не пойдет, – протянул Ворон. – Слово мужчины хочу услышать. Да? Нет?
– Если честно…
– Честно. Меня обманывать не надо, Олежка. Я не люблю, когда меня обманывают.
– В компьютерных программах я разбираюсь слабо, – покаянно признался Чакин. – Но я сделаю все, что в моих силах. – Он заговорил быстрее: – Только не убивайте. Не убивайте только, ладно?
– Просишь, чтобы я тебя отпустил? – уточнил поскучневший Беслан. – Клянусь Аллахом, никто тебя тут не держит.
– Значит, я могу идти?
– Сейчас. – Беслан посмотрел на ухмыляющихся бойцов и скомандовал по-чеченски: – Вспорите ему брюхо. Так, чтобы кишки вывалились, но режьте не до смерти, пускай помучается.
– Я могу идти? – повторил Чакин, нерешительно поднимаясь с колен. – Все?
Один из боевиков развернул его к себе лицом и взмахнул тесаком, после чего дружески похлопал его по плечу и предложил:
– Всо. Тыпэр ыды, куда хочиж. Сывабодын.
– Вы же пообещали… – всхлипнул Чакин, поворачиваясь к Ворону. Ладони его прижатых к животу рук были наполнены пузырящейся кровью. – Вы Аллахом поклялись…
– Правильно. Я сказал: тебя никто не держит. Разве это не так?
Чакин опустил взгляд на свои собранные в пригоршни ладони и произнес слабым голосом:
– Ма… мама… У… умираю…
– Разве? – вежливо удивился Ворон. – Не может быть. У вас, у русских, есть хорошая поговорка: до свадьбы заживет. Так что торопись. Беги за невестой. У тебя есть невеста?
– Ла… ла…
Из вертикального разреза на животе Чакина поползли скользкие сизые внутренности, которые тот безуспешно пытался заталкивать обратно. Дождавшись, пока кишки пленника вывалятся на пропитанную мазутом и мочой насыпь, Волк с чавканьем раздавил их ботинком и захохотал, подставляя лицо жарким солнечным лучам.
Разговор закончен. Дело сделано. Будут новые разговоры и новые дела, но это потом. А сейчас можно просто забыть обо всем, наслаждаясь жизнью…
И смертью очередного русского.
Глава 5
