- Мне тоже хочется так думать. Положа руку на сердце, ты веришь стекольщикам?
- Не знаю. - Крелин отрешенно уставился в потолок. - В общем, скорее да, чем нет.
- Почему?
- Тут чистая психология, и потому возможна ошибка... Все же мне кажется, что к смерти Ковского они не причастны. Объяснение, которое они дали своим поступкам, слишком неправдоподобно, чтобы оказаться ложью. Именно поэтому я склонен ему поверить.
- Парадокс.
- Неважно. Согласись, что люди все же стремятся придать лжи правдоподобный вид. Эти же намертво стоят на своем, невзирая на очевидную, чудовищно смехотворную нелогичность. Похоже, они действительно перепугались... На твоем месте я бы больше не думал о них. Сосредоточь лучше основное внимание на Сударевском. Чует мое сердце, у него найдется что рассказать.
- Ты забыл о 'Мамонте'.
- И 'Мамонта' надо немедленно брать! Костров абсолютно прав. Я не понимаю, чего ты ждешь. На мой взгляд, ситуация дозрела и самое время предпринять решительные меры. Уверен, что эти двое помогут тебе разрешить все вопросы.
- Если только они знают друг друга, в чем я очень сомневаюсь.
- Почему?
- 'Мамонт' ни разу не звонил Сударевскому.
- Но в лабораторию он звонил?
- И всегда спрашивал Аркадия Викторовича.
- Все равно вопрос остается открытым.
- К сожалению. Мы не должны поэтому игнорировать и возможную причастность Ковского к операциям в гранильной мастерской. В этом случае вся история предстает перед нами в совершенно ином свете. Я не считаю, что ситуация дозрела. И если 'Мамонта' еще можно прощупать ввиду его несомненной причастности к фокусам с камешками, то Сударевского пока лучше оставить в покое. Волоски, конечно, сильный козырь, но для хорошего покера этого маловато.
- Ты допускаешь все-таки, что Ковский принимал участие в алмазном бизнесе?
- А куда от фактов денешься, товарищ дорогой? Превращать обычные алмазы в оптические мог только он один. И 'Мамонта' опять же со счетов не скинешь. Фигура достаточно одиозная... Другое дело, насколько тут замешана корыстная заинтересованность. На этот вопрос нам еще предстоит ответить... Вот какие наши дела, Яша.
- Что я могу тебе сказать? В целом позиции у тебя железные. Есть уязвимые места, не без того, конечно, но архитектоника расследования, его логический каркас выглядят безупречно. Можешь стоять на своем. К советам прислушивайся, но давить на себя не позволяй.
- Я рад, Яша, что ты так считаешь. По-настоящему рад, без дураков.
- Что ты собираешься предпринять дальше?
- Если бы я знал! - Люсин аккуратно сложил и спрятал в папку листок со спектрами. - Тут ты действительно попал в самое больное место. Надо, надо что-то такое делать, чувствую... Только что именно? Не скрою, я очень ждал твои анализы. Очень! Но теперь вижу: они ничего не прояснили. Скорее, усложнили мое положение. Это действительно большой козырь, но тем страшнее, Яша, преждевременно выбросить его на стол. С другой стороны, и опоздать не хочется. Боюсь, что сотворю непоправимую глупость, продешевить опасаюсь.
- Не знаю, что тебе и посоветовать.
- Э, нет, милый человек, ты уж меня не покидай. Мысли, Яков, шевели мозгами! Того и гляди, объявится Костров, и хочешь не хочешь, придется действовать.
- Чего же лучше? Если ты не решаешься ускорить течение событий, пусть это сделает он. А там поглядим.
- Легко сказать! Когда события начнут управлять нами, только и глядеть останется. Сделать все равно ничего не сможем. Поздно... Не готов я отдать ему Мирзоева, хоть режь! А отдавать придется. Уговор дороже казанков.
- Попробуй его убедить.
- Как? Кроме твоих гамма-спектров, ничего у меня за эти дни не прибавилось.
- Так уж и ничего? Твои позиции показались мне довольно крепкими.
- У него своя задача! Если только я не сумею обосновать, что арест Мирзоева способен существенно осложнить обстановку, он пошлет меня куда подалее и будет прав.
- Конечно. Несравненно легче доказать, что 'Мамонта' как раз, напротив, надо брать. И притом незамедлительно.
- Хорошо тебе рассуждать...
- Хотел бы я встретить человека, который мне позавидует. Мне всегда хорошо, - не стал спорить Крелин. - Оттого я никому не завидую. Неужели ты так ничего и не сделал за все три дня? Никогда не поверю.
- Представь себе.
- Скажи откровенно, Володя, чего ты ждешь? На что надеешься?
- Только тебе, Яша, потому что другие меня обсмеют. Все эти дни я ложусь спать и встаю утром с ощущением, что должно случиться нечто такое... Не знаю, как тебе объяснить. Это не предчувствие и не предвидение, а именно ощущение. Понимаешь? Хотя проистекает оно не столько от подсознания, сколько из трезвой оценки положения. Обязательно должно что-то случиться!
- 'Картинка' возникла? - Крелин понимающе ухмыльнулся. - Так и говори. Давай займемся психоанализом.
- Нет, не 'картинка'. Здесь другое... Во-первых, я совершенно трезво отдаю себе отчет в том, что не идти вперед - значит идти назад. Нон прогрэди эст рэгреди, как говорится. Я бы и шел себе, если бы только знал куда. Во-вторых, и, пожалуй, это главное, мы слишком крепко обложили Сударевского, чтобы ничего не произошло. Он слишком умный человек, чтобы не видеть, как медленно и неумолимо смыкается кольцо. Конечно же, он все видит и очень нервничает. Как ты думаешь, может в таких обстоятельствах человек решиться на какой-нибудь смелый или даже отчаянный шаг?
- Ты точно знаешь, что он нервничает?
- Будь уверен! Еще как нервничает!
- Но что он может предпринять?
- Понятия не имею. Но я не я буду, если он не попытается перепрыгнуть через флажки. В том, что время работает не на него, он уже убедился. Я ему в этом немножко помог...
- Поймал на слове?
- Не только...
- Ты уверен, что события начнутся именно на этом фронте?
- Ни в чем я не уверен. - Люсин рассеянно покачал головой. - Но думаю, что первым не выдержит именно Сударевский. Оттого мне так и не хочется трогать 'Мамонта'. Он же ничего еще толком не знает! Возможно, тоже нервничает, догадывается о чем-то... Но то, что уже вовсю идет облава, он вряд ли понимает.
- Намекни.
- Как?
- Можно разрешить публикацию о смерти Ковского.
- Я не уверен, что он читает 'Вечерку'.
- Тогда пусть Людмила Викторовна скажет, как только он позвонит. Право, это будет не так плохо. Костров может пойти на подобный эксперимент.
- Поздно. Сударевский все равно его опередит. Вот уж кто созрел так созрел.
- Тебе виднее. Но мне кажется, что именно в таких обстоятельствах будет лучше, если 'Мамонтом' займется Костров.
Люсин хотел возразить, но его отвлек телефонный звонок.
- Вот и Костров, - пробормотал он, снимая трубку. - Легок на помине... Люсин слушает!
- Приветствую вас, Владимир Константинович! - послышался в трубке низкий голос. - Полковник
