не треснули ножки. Глаза ее были прикованы к девушке, и в них Лада увидела такое потрясение, что сама испугалась своего вопроса.
– Господь милосердный! – прошептала тетка и вдруг неистово перекрестилась три раза в пространство. – Спасибо тебе, Господи! Очнулась наша девочка! Вернулась к жизни!
– Тетечка, ты что? – перепугалась Лада. – Со мной все в порядке, я и не умирала! Это только нога…
– Все эти годы как мертвая была, – не глядя на нее, продолжала кому-то рассказывать тетка. – Уж и к специалистам водили, а те говорят: не рассказывайте девочке о тех ужасных событиях, не напоминайте понапрасну, ждите, когда сама спросит. И вот только сейчас и дождались!
– Так вы все эти годы ждали, что я сама начну спрашивать? – пробормотала Лада. – А мне почему-то казалось… что об этом нельзя говорить… не нужно спрашивать.
– Да как же не спрашивать об отце, о матери! – всколыхнулась всем телом тетка. – Слава богу, Лада, ты наконец-то проснулась!
Лада недовольно поморщилась: тетка любила без конца повторять одно и то же!
– Сейчас, сейчас, детка!
Тетка торопливо набрала номера братьев, сообщила, что пропажа вернулась домой. Позвонить Андрею она конечно же не потрудилась.
– Ты хочешь знать о своем отце? – торжественно завела тетка. – Знай, Лада, это великая тайна для всех нас. Мы ничего не ведаем о нем с той самой ночи, как он пустил красного петуха кровопийце, сгубившему твою мать. Но в огне по человеколюбию своему обгорел и он сам. Тогда Григорий принял решение уйти как можно дальше от города. Он знал, что иначе поутру его увезут в тюрьму, а на вас навсегда ляжет клеймо детей убийцы. Артем не сумел его отговорить. Он только проводил отца через лес до станции и еще до рассвета вернулся домой. Больше о твоем отце никто из нас никогда не слышал. Сама я была уверена, что Гриша принял мученическую смерть, предварительно спрятавшись так, что тело его не нашли, а если нашли, то не сумели опознать. С этой мыслью я жила три года.
Тут тетка выпрямилась, вскинула голову, ее маленькие, глубоко упрятанные глазки засверкали, подобно звездам.
– Но через три года я получила письмо. Оно было напечатано и не имело подписи. «Грета» – было написано в нем, а так меня называл только мой брат, ваш отец. «Грета, пожалуйста, приезжай каждый год на могилу Любы в день ее смерти и привози с собой детей. Оставайся в городке ровно неделю. О деньгах на поездку не беспокойся, открой счет в банке». Ведь в первые годы я вас не возила сюда не потому, что не хотела навестить Любочку. Сама, небось, помнишь, как скудно мы тогда жили. Я открыла счет, и на него сразу стали поступать очень большие деньги. Хватило и на поездки, и всякое другое. Уж кажется, я вас не обижала!
Тут тетка прижала руки к груди и строго глянула на Ладу.
– Конечно, тетя! – от души воскликнула девушка.
– Больше никаких известий я не имела, – на той же торжественной ноте продолжала тетка. – Но когда Артем достиг своего совершеннолетия, он тоже получил подобное письмо. И показал его мне. Там было распоряжение открыть счет в банке, а также документы на тот бизнес, которым твой брат сейчас заправляет. Думаю, однажды и вы с Михаилом получите подобные письма.
– Но кто их присылает?! – воскликнула Лада. – Если папа, то почему он никогда не навестил нас и даже не написал ничего, кроме этих писем?
– Да, это странно, – задумчиво произнесла тетка. – Но еще более странным было бы, если бы кто-то чужой, а не ваш отец, так пекся о вашем благосостоянии. Теперь ты понимаешь, почему все мои жизненные силы уходят на то, чтобы перенести эти семь дней в году. Каждую секунду я жду чего-то невероятного, ищу глазами своего брата. Возможно, он так изменился, что я больше не могу его узнать. Возможно, каждый раз, когда мы стоим у могилки, он тайком наблюдает за нами. Может, все, что ему надо, – это видеть, что вы здоровы и ухоженны. Когда сегодня ты исчезла… – тут тетка буквально задохнулась от волнения, – я подумала, что наконец что-то произошло. Возможно, ты уже встретилась со своим отцом. А следующая мысль была: вдруг тебя похитили те, из-за кого Гриша не может открыться нам!
Тут женщина тяжело задышала и уронила голову на подушки. Выглядела она в этот момент довольно жалко. Но Ладу словно прорвало. Она не могла удержаться от новых вопросов.
– Но почему папа обгорел в том пожаре? Он что, пытался спасти кого-то?
– Да, пытался, – твердо произнесла тетка и села прямо. – К несчастью, сам дьявол вмешался в его план. Гриша долго наблюдал затем проклятым домом. Ждал момента, когда убийца вашей матери останется в помещении совсем один. Но что-то пошло не так. Когда дом уже загорелся, он вдруг увидел на балконе второго этажа кого-то из обслуги. Твой отец приставил лестницу к полыхающей стене и полез наверх. Но в этот момент в гараже под домом произошел взрыв – и дом обрушился. Гриша чудом остался жив.
Лада смотрела на тетку широко распахнутыми глазами, не в силах пошевелиться от нахлынувших чувств. Кто же погиб в пламени? Неужели молоденькая нянька, которую она видела в тот памятный день с малышкой? Или горничная, которую взяли на место ее матери? Нет, об этом лучше даже не думать.
– Почему папка сделал это? – едва шевеля губами, прошелестела она.
Тетка гордо выпрямилась:
– Твой отец поступил как настоящий мужчина – отомстил за свою жену, твою маму. Ведь этот нелюдь обвинил Любочку в краже денег из сейфа. Ее увезли с работы в наручниках, бросили в камеру. У Любы от стыда и ужаса случился сердечный приступ, ей никто не помог, она так и умерла на полу в КПЗ. Но зверь тогда не знал, что этим убийством подписал себе смертный приговор! И ты никогда не смей осуждать отца! – уже в голос кричала тетка. – Он не мог поступить иначе!
– Я и не осуждаю, – испуганно прошептала Лада. И почувствовала, как голова ее пошла кругом, перед глазами замелькали круги. – Ой, мне лучше полежать, – испуганно пискнула девушка.
Тетка тут же подхватилась, засуетилась вокруг нее:
– Ложись, миленькая, а я сейчас разузнаю, есть ли в этом городишке нормальный хирург.
– Не надо никакого хирурга, тетя, – испугалась Лада. – Нога уже в порядке. Я тысячу раз так подворачивала, у меня связки слабые, сама знаешь. И я чувствую – все проходит.
Но тетка только отмахнулась от нее:
– Ложись живо под одеяло, а уж как с тобой поступить – это я сама решу. Кто ж твоим ощущениям доверять станет? Несерьезная ты девица. Засни лучше, а то сейчас мужчины наши набегут – еще и от них влетит!
– Точно! – заволновалась Лада. – Тетя, я ложусь! Ты, пожалуйста, скажи Теме и Андрюхе, что я сплю и что меня нельзя беспокоить. Ладно, тетечка?
Тетка только рукой махнула. И все-таки взялась за телефон. А чтобы не слушать возражений племянницы, вышла с ним из спальни. Вот только голос понизить не догадалась. Лада немного послушала, как тетка по телефону разносит по кочкам какую-то местную больницу, требуя, чтобы к ним прислали лучшего хирурга города, – и незаметно для себя уснула.
Через пару часов в номере откуда-то объявился седенький человечек, очень ловко ощупал лодыжку так толком и не проснувшейся Лады, наложил тугую повязку – и испарился. Еще сквозь сон девушка слышала вроде как отчаянные призывы рвущегося к ней Андрея – но, конечно, и не подумала просыпаться. Так и проспала до самого утра. Зато проснулась на рассвете, чего не случалось с ней очень давно.
Но и тогда тетка не позволила ей подняться с постели, ссылаясь на запрет какого-то «столичного медицинского академика», с которым она якобы консультировалась по телефону. Тетка лично под ручку провела ее до ванной, а потом затащила обратно в постель. И вот теперь Лада, как в детстве, средь бела дня, вернее, утра, лежала под одеялом, а рядом на стуле сидел Андрей, держал ее за руку и говорил, говорил, говорил…
– Солнышко, прости меня за вчерашнее недопонимание между нами, – в который раз молил он. – Я вовсе не имел в виду, что ты как-то недостойно себя вела до встречи со мной. Во-первых, это не мое дело, во-вторых, я бы любил тебя с любым прошлым. Я имел в виду только твою репутацию. Но ведь я понимаю, что ты чистое юное существо, которое просто сознательно старалось создать себе вызывающий имидж. Из юношеского протеста конечно же…
– Я не существо! – снова начала закипать Лада. – Выражайся по-человечески!
