в лепешку, хотя и без того Феликс был далеко не последним человеком в этом городе. Как-никак друг Хер- Головы, который заправлял здесь по двум направлениям: перегонка краденых автомобилей и проституция.
— Хер-Голова здесь? — спросил Колчанов.
— А где же ему быть? Еще вчера о тебе спрашивал. — Парень взглянул на часы. — Все, можно звонить, а то он просил раньше девяти звона не делать.
Но конспирация все равно оставалась конспирацией. Прикрывая полой куртки наборную панель, «старшой» нажимал кнопки.
— Голова, Колчан приехал! — радостно бросил он затем в трубку.
На другом конце провода, очевидно, что-то спросили, потому что парень поспешил ответить:
— Нет, не один, с ним девушка какая-то.
— Скажи, что это Марина Езерская, — подсказал Феликс.
— Марина Езерская… — повторил «крутой», отложил трубку и изобразил улыбку до ушей. — Хер-Голова сказал, чтобы через десять минут у него был.
— А где он?
Парень положил на стол салфетку и начертил на ней толстым фломастером план.
— Это недалеко, сразу увидишь дом, он единственный в этом районе с забором. Поспеши, Хер-Голова сказал, чтобы через десять минут был.
Феликс усмехнулся, высыпал на стол еще пригоршню семечек и пошел к машине.
«Раньше Хер-Голова снимал квартиру, а теперь приобрел собственный дом, — подумал он. — Значит, его дела идут в гору. Не слабый у меня, однако, друг детства!»
При всем при том Феликс не строил иллюзий насчет будущего своего бывшего одноклассника. Никто из бандитов, попавших на Запад, подолгу на этом свете не задерживался. Здесь все было поделено, и приходилось наступать конкурентам на пятки, чтобы чего-то добиться. А раз наступаешь на пятки — жди крупных неприятностей.
— Сразу видно, наши ребята, — поставила диагноз Марина.
— Тебя это радует?
— Да нет, как-то странно, за километр же видно, что бандиты, а вроде никто их и не трогает.
— Знала бы ты, скольких из них уже югославы с поляками на тот свет отправили! Целое кладбище открывать можно.
Глава десятая
Через три квартала наконец показался новый дом Хер-Головы. Ошибиться было нельзя. Если другие дома отделяла невысокая стена живой изгороди, то этот спрятался за железной оградой, как в наших родных парках «культуры и отдыха». Не хватало только литых чугунных решеток.
Ворота распахнул охранник, как две капли воды похожий на амбалов из кафе. Хер-Голова встретил гостей с родины в саду. Марина в последний раз видела его два года тому назад и поэтому не сразу узнала. С того времени одноклассник брата располнел и вообще как-то посолиднел. На лбу у него пролегло несколько резко очерченных глубоких вертикальных морщин.
— Какие люди! — воскликнул Хер-Голова, обнимая Колчанова. — Сам не знаю, Колчан, за что люблю тебя. Молодец, что не один приехал.
Марина пребывала в нерешительности. Она не знала, как ей поздороваться с Хер-Головой — то ли поцеловать в щеку, то ли просто сказать: «Добрый день». Брат, когда еще учился в школе, никогда не посвящал ее в мужские тайны. Обычно, когда Хер-Голова приходил, ее выставляли из комнаты, давали денег и советовали сходить за мороженым или провести пару часиков в кино. Уже тогда она прекрасно знала: пока родители на работе, ее брат и Хер-Голова приводят к себе девчонок и развлекаются с ними.
— Марина, да ты стала просто красавицей! —
Хер-Голова как-то странно улыбнулся одним уголком губ, второй при этом оставался опущенным вниз в горестной гримасе. — В гости приехала или как?
Девушка растерялась. Она вспомнила, что обещала Феликсу ничего лишнего не болтать.
— Со мной она, решила мир посмотреть, — пришел ей на помощь Феликс.
— С визой все нормально? А то я, если надо, помочь могу. Кое-кого в нашем посольстве знаю.
И вновь, только Марина успела открыть рот, Колчанов опередил ее:
— Мы друг друга, Хер-Голова, не первый год знаем. Скажу правду. Без визы она. До Словакии по документам ехала, а дальше я ее через границу провел.
Услышав, что его хозяина назвали оскорбительной кличкой, громила-охранник тут же приготовился к решительным действиям. Но владелец дома продолжал благостно улыбаться. Ему было приятно, что в мире еще существуют люди, не способные заискивать перед ним.
— Странные вы какие-то! — сказал он. — Из ничего проблему делаете. Если надолго к нам собрались, так я ксиву выправлю.
— Да нет, мы дня на три-четыре, не больше.
— А, слышал-слышал, ты в Булгарино дом себе строишь? Лучше бы построил здесь.
— Каждому свое, — философски заметил Колчанов.
— Говорят, эти слова на воротах Бухенвальда красовались или Освенцима… Хрен их разберет. Но все равно — тут лучше.
Но тут же, заметив, что его одноклассник помрачнел, Хер-Голова поспешил закрыть тему.
— Не хочешь — не надо, — отрезал он и с любовью посмотрел на свой дом. — Мы тоже не лыком шиты. Как, ничего хибара?
— Вполне, — сухо ответил Колчанов.
Не дождавшись восторгов, Хер-Голова подался вперед.
— Феликс, мало ребят хороших осталось. У меня друзей-то раз-два и обчелся. Тех, кого раньше знал. Трудно было, но мы выстояли.
— Слышал кое-что.
— Я теперь всерьез за дело взялся, слышишь, Колчан? Останься. Я ведь что думал: получишь ты гражданство, со мной будешь. На тебя положиться можно.
Феликс негромко хлопнул рукой по крышке стола.
— Не получится, я другим рядом с тобой стану. Пойми, Хер-Голова, друг — это когда ты ничего не должен. А если ты станешь мне деньги платить, какая же после этого к черту дружба?
— Верно говоришь, — вздохнул хозяин, с удовольствием потягиваясь, — Не будет тогда дружбы. Но помечтать же можно? Мы на прошлой неделе югославов уделали, за одну ночь, представляешь? С полицией договорились. Мои ребята десять их человек положили. Все, теперь, Колчан, они больше не поднимутся, и девочками только я в Вене заниматься буду. А это, как понимаешь, бабки офигенные. Ты бы, Марина, меня не слушала, не для твоих ушей предназначено.
Феликс про себя выругался. Вновь разговор переходил в то русло, которого он хотел избежать. Еще не хватало, чтобы эта девчонка сейчас попросила устроить ее на работу проституткой! Но Марина молчала, все-таки уговор был для нее свят.
— Все равно, Хер-Голова, мы здесь чужие. Сегодня ты югославов уложил, потом тебя хохлы какие- нибудь замочат, а их поляки.
— Нет, — рассмеялся бандит, — у меня с хохлами четко поделено. Они машины из Германии перегоняют, а я дальше. Все, что на бывший Союз завязано, — только через меня.
— Думаешь, навечно?
— Все под Богом ходим, — сухо рассмеялся Хер Голова. — Но я еще поживу — «назло врагам, на радость маме».
— Тебе пора залечь на дно. Бабок-то небось у тебя до конца жизни хватит?
— Бабки, бабки… — проворчал Хер-Голова, — раньше думал, так и будет, сколочу капитальчик да осяду где-нибудь тихо. Да вот не получается что-то. Деньги, они ж как: мало — лежат себе спокойно, а много — своей жизнью живут. Хочешь мой дом посмотреть? — без всякого перехода предложил хозяин.
— Можно, — произнес Феликс так, что его приятель сразу же понял: единственное, чего сейчас хочется Колчанову, так это спокойно отдохнуть с дороги. Все-таки этой ночью он почти не спал.
