— Юлька? — разговаривать он мог только хриплым шёпотом.
— Да, да, я… пошли! — она попыталась утянуть его за рукав.
Матвеев вгляделся.
Мешки под глазами, тени потекли, щёки опустились книзу мягкими мешочками, спутанные мокрые волосы, губы кривятся. «Нет Юльки. Умерла. Свидетель».
— Нет, подожди, — ровным уже голосом сказал он.
Рукоять ножа оказалась липкой, обмотанной черной изолентой, короткое широкое лезвие.
— Андрюша?! Нет!..
А после — только хрип и бульканье, и глухой удар тела об асфальт. Быстро, но без суеты он оттёр горлышко бутылки полой Юлькиной куртки и вложил «розочку» в её руку. Нож вернулся к хозяину.
Дома первым делом осмотрел руки. Странно, но — ни капли крови. Осмотрел пальто: чисто. Пошёл в ванную, принялся мыть руки, как обычно. «Они — враги. Они могли… А я успел. Теперь успею. Но… Вспомни о главном!»
Он сидел на полу: коленки упирались в ванну, глаза слепо смотрели в стену.
— Мы назовём его Фердинанд!
— Почему?..
— Красиво!
А мимо проносилось лето. Солнце играло в её золотистой гриве, развеваемой встречным ветром.
И всё было в будущем.
Константин Qwer. Буря мглою небо кроет
На экране расправила плечи очередная таблица с данными продаж за неделю. Михаил тяжело вздохнул и откинулся в кресле. Думать не хотелось совершенно. Длительные постновогодние праздники начисто уничтожили весь трудовой энтузиазм, но вновь начавшиеся суровые будни заставляли снова входить в колею. Со скрипом мозгов и скрежетом зубов.
Требовательно заорал мобильник. Михаил с трудом оторвал расфокусированный взгляд от монитора и цапнул трубу. Ага, приятель. Сименков.
— Привет, Олег. Что случилось, что трезвонишь?
— Здорово, Лохмач! Ты что там, спишь на рабочем месте? — зарокотало в ответ. — С праздником тебя наступающим, трах-тибидох!
— С каким ещё праздником? — устало буркнул Лохмачёв. — Кончились праздники, работа началась. Или у тебя в деревне каждый день праздник?
На самом деле Олег проживает в небольшом городке, где держит два магазина. А в деревне отстроил небольшую, но уютную дачу, где и любит проводить свободное время.
— Да ты там совсем за жизнью не следишь?! — возмутился собеседник. — Сегодня же тринадцатое, старый Новый год! Или ты не собирался отмечать?
— Не думал я об этом, — тоскливо ответил Михаил. — Не до этого как-то. Навалилось всё…
— Мишка, ты брось там хандрить! Короче, время — деньги. Слушай сюда. После работы берёшь ноги в руки, прыгаешь со Степаном в машину и летишь ко мне, на дачу. Я уже всё завёз, осталось только съесть да выпить!
Сименков рассмеялся, довольный собой:
— Ну и банька, конечно. Там только наши будут, Женька Потапов и Гришка Седых. Чисто мужская компания.
— Слушай, я не знаю… Снега навалило — ужас, а к вечеру пургу обещали… — вяло попытался отбрыкаться Миша. — А к тебе дорога дальняя, хитрая…
— Хватит плакаться! — заорали в трубке. — Ехать ко мне, даже с учётом заносов, час с небольшим. А дорога нормальная, сегодня только ехал. И вообще — у тебя джип, ха-ха-ха!
— Хватить ржать, придурок! — разозлился Лохмачёв. — Чем тебя моя «Нива» не устраивает?
— Да мне-то по барабану, лишь бы тебя устраивала! — обрадованно завопил Сименков. Михаил поморщился и немного отодвинул телефон от уха.
— Так во сколько прибудешь?
— Дай подумать… — Миша с силой потёр глаза. — Сейчас половина четвёртого, сегодня пятница, работаем до пяти… Та-а-ак, домой, собраться, выехать… Выеду не раньше семи, так что ориентируйся на полдевятого — девять.
— Отлично! Мы как раз на это время баню запланировали, подгребай. Если вдруг что — звони.
— Ладно, договорились.
В пять уйти не удалось, но всё же ощущение предстоящей свободы серьёзно приподняло настроение. Улица встретила штилем, редкими снежинками и густыми пробками, а лёгкий мороз сбил накопившуюся усталость. К половине седьмого Михаил пробился к дому. Ужин, недолгие сборы. Закинул в сумку чистое бельё, бутылку коньяка (чтоб не с пустыми руками) и цифровой фотоаппарат. Оделся на всякий случай потеплее: старый боевой пуховик, ниже колен, с капюшоном. Добротные зимние ботинки. По карманам распихал вязаную шапочку и перчатки. Ну, что ж, в путь! И, пропустив вперёд ризена Стёпку, выскочил за дверь.
Стёпка привычно занял позицию на заднем сиденье. Миша запустил двигатель, обернулся и ласково потрепал пса за уши:
— Ну что, морда шерстяная? В путь?
Стёпка в ответ заразительно зевнул и уронил башку на скрещенные лапы.
Заторы на дорогах подрассосались, «Нива» легко глотала километр за километром. Сразу после того, как Миша выехал из города, зарядил снег. Сперва редкий, через полчаса он усилился, и скорость пришлось сбавить. В итоге к нужному повороту с трассы Миша подошёл лишь в девятом часу. Дальше просёлком, через поля, при обычном раскладе — полчаса. Теперь же Лохмачёв прикидывал, успеет ли за час. Стихия разыгралась не на шутку: окреп встречный ветер, огромные хлопья снега повалили густым потоком. Дальний свет пришлось выключить, но и при ближнем видимость сократилась до минимума. Хоть скорость невелика, поток снега создаёт иллюзию стремительного полёта. Михаил то и дело терял ориентацию, периодически зажмуривался, тёр глаза и мотал головой. Иногда на одну-две секунды гасил фары. Помогало слабо.
И тут, где-то на полпути, машина резко сбавила ход, мягко накренилась на левый бок и застыла.
Стёпка приподнял голову, прислушиваясь к эмоциональным репликам. Ничего нового не услышал — у хозяина в привычке вслух комментировать нестандартные житейские ситуации. Пёс укоризненно подвигал бровями и замер.
Исчерпав первоначальный запас ругательств, Михаил слегка остыл.
Ситуация проста, как три рубля — потерял направление и съехал с дороги на обочину. Где та дорога заканчивается, не видно и сейчас. Повезло, что не угодил в кювет. Вот только что дальше делать?
Выключил ближний, оставив габариты. Через несколько минут глаза привыкли, и удалось разглядеть путь. Точнее, направление. Осторожно газуя, взад-вперед, с раскачки… Ничего не получилось. Даже намёка на движение нет — видимо, сел брюхом на снежный вал, образовавшийся после расчистки дороги. Выход один — звать на помощь.
Олег телефон не брал. На пятой попытке Миша сдался — половина десятого, ребята в бане. А телефоны наверняка в доме оставили. Или не слышат. Лохмачёв быстро набил эсэмэску, отправил и приготовился ждать.
Из дремоты вывело ворчание пса. Миша с кряхтением потянулся, разминая затёкшую спину. Взглянул на телефон — половина одиннадцатого. Сообщений или пропущенных звонков нет. В салоне ощутимо похолодало. Повернул ключ — стартёр провернулся пару раз и затих.
— Вот видишь, собак, не купили мы с тобой новый аккумулятор — а зря! — попенял он животному.
