– Здесь прокуратура решает. Ладно, посмотрим, что можно сделать.
Тяжко вздохнув, он вытащил из папки листы бумаги – почти как школьник, которого усадили делать ненавистные уроки.
– Ну что, займемся чистописанием.
Участковый взял объяснения с меня и с Зины, которую мы еле растолкали. Эксперт ничего особенного не нашел. Осмотрев площадку, где нашли девушку, а затем ее тело, он изрек:
– Похоже, ширялась не одна. Еще кто-то был.
Зинка с трудом шевелила языком:
– Так это Валерка… Сволочь…
И снова уснула.
Эксперт расписался в акте и поспешил по своим делам.
Мы с участковым сидели на кухне. Я принес из комнаты початую бутылку водки:
– Может, выпьем за упокой души?
– Вообще-то я на службе. Ну ладно, наливай.
Я посмотрел в его темно-зеленые усталые глаза с сеточкой морщин, расходившихся правильным веером. Глаза человека, взвалившего на свои плечи тяжкий крест не очень любимой работы.
Выпили, помолчали, он еще раз перечитал бумаги, сложил в папку, после чего тихо доверительно произнес:
– Владислав, займись этим делом. На том свете тебе зачтется.
Он кивнул в сторону спящей Зины:
– Сам видишь, от нее толку мало… Ты вот что. Я достану направление на судебно-медицинское исследование, а ты завтра-послезавтра поезжай в морг и поторопи вскрытие. Там это можно. Если труп не криминальный, пишем отказную и хороним девочку. Ну и ладненько. Мне пора. Если что, звони. Да, ты учти: соседка под тебя копает.
Участковый протянул мне визитку:
– Держи меня в курсе.
Я подумал: хороший мужик.
Глава 11
В моем распоряжении имелось дней пять. Примерно столько длился бонус повышенной энергии. В этот короткий срок следовало уложиться с похоронами Лены. Я знал, что дальше последует период депрессии, приблизительно такой же по продолжительности. Таблетки не помогут, горячительное – так себе… Однажды я пошел к психотерапевту – просто так, думал, может, чего умного скажет. Тетка содрала с меня сто баксов, много чего сказала, в основном про секс – единственное, в чем я не испытывал проблем.
Одного раза хватило. Мозгоправы меня разочаровали. Большинство из них – неудавшиеся врачи, которые любуются в пациентах собственными неврозами. Оставался старый добрый алкоголь плюс светящийся ящик – плазменно-панельный медитатор.
Пришлось все взвалить на свои плечи. Зина ушла в тяжелый запой, а я чувствовал ответственность перед девочкой, которая умерла у меня на руках и чью душу мне довелось увидеть воочию.
Я прикинул оставшуюся наличность. У Зины Поляковой не было ни копейки. У меня на карте хранился НЗ – приблизительно штук пятнадцать, да еще на кармане штук пять – негусто, если учесть, что я безработный.
Я обзвонил нескольких приятелей, полезным оказался только Славка Рудницкий, мой бывший сокурсник с большими связями в высших медицинских сферах. Он вкратце обрисовал ситуацию:
– Нужны бабки, старик. Там вообще засада – хорошо, если полета трупов в сутки, а бывает, что и по семьдесят. Если не заинтересуешь, тело может месяц в подвале валяться. Многое зависит даже не от начальника, а от простых санитаров. Все на новых иномарках ездят. Долби их на вскрытие по срочному. Там хозрасчетная бригада есть. Штук пять, может, десять, придется отдать – естественно, на карман. Ну, ты понимаешь…
Единственное, что я понимал, так это то, что денег может не хватить. Однако я не унывал и смело отправился покорять ритуальные вершины.
Славка продолжал чесать языком:
– У меня в Елизаветинке знакомств нет, зато есть одна журналисточка. Классная телка!.. Вот она туда часто моталась, контору эту пиарила, связями обросла. Телефончик дам, но яйца к ней не подкатывай. Это моя поляна. Максимум торт с цветочками или упаковку пива, она его обожает.
Я улыбнулся: в свое время Славик пытался составить конкуренцию самому Максу, но бесславно проиграл.
– Какой разговор, старик. С меня большой сосуд текилы (это был его любимый напиток).
Славкину «поляну» звали Лариса. Судя по напористой речи – энергичная, деловая, болтливая. Сразу принялась крутить меня на интересный случай из медицинской практики. Я вспомнил про наши первые опыты с эротической асфиксией:
– Есть любопытный эпизодик. Давайте сделаем так. Можете ускользнуть с работы часов в двенадцать?
– Легко.
