отработанный биоматериал, который, прежде чем засунуть в печь или деревянный ящик, для начала хорошенько выпотрошат, затем обольют формалином и придадут благопристойный вид. Где-то здесь лежало тело несчастной девушки, так и не дожившей до объятий детских ручонок и слова «мама».
К счастью, искать пришлось недолго. Санитар сверился с бумагами, затем тело уложили на каталку для перевозки трупов. Я раздал ребятам по пятихатке, и они увезли тело наверх.
Вспомнились мрачные готы, играющие в смерть, как детишки с кубиками. Санитары и прозекторы – вот истинные готы! Надо бы устроить бесплатные экскурсии в морг. Вот это настоящая профилактика! Так сказать, наглядная агитация для тех, кто решил по собственной воле свести счеты с жизнью. Для начала провел бы ребятишек по «взлетке», показал вакантное место между полусгнившим бомжом и пожелтевшей старушкой. Потом главное «блюдо» – работа патологоанатома, и не мельком, а от начала и до последнего стежка, весь процесс аутопсии с толком, с расстановкой: как распиливают череп, грудину, как санитар с нулевой физиономией извлекает органокомплекс, то бишь внутренности. Пусть эти мальчики и девочки, так бесстрашно философствующие о смерти на Интернет-форумах, полюбуются, как то, что некогда являлось человеком, превращается в пустую оболочку с нелепо торчащими наружу ребрами. Пусть заглянут смерти в лицо и тогда начнут ее по-настоящему уважать, а может, чуть больше любить собственную, единственную и неповторимую жизнь.
Между тем я продолжал двигаться по утомительному погребальному лабиринту. На следующий день заехал к участковому, забрал постановление о возбуждении уголовного дела и отправился в морг – общаться с экспертом. Моя задача состояла в том, чтобы максимально ускорить процесс и при этом уговорить судебного медика сделать минимальный объем работы, то есть не потрошить тело по полной программе, а изобразить вскрытие. Для этой цели я припас три тысячи рублей плюс по тысяче на гистологию и общую химию.
Очень помогла машина. Без нее я бы не справился. В вестибюле меня встретил вчерашний санитар с бесцветным лицом алкоголика в завязке. Теперь я ориентировался гораздо лучше. Он повел меня в отдел судмедэкспертиз. Пройдя по длинному коридору, остановились напротив одной из дверей.
Мы оказались в секционной комнате. Суровый провожатый кивнул в сторону человека в зеленом халате и фартуке, сидевшего спиной в дальнем углу. Затем выжидательно уставился на мой кончик носа. У меня складывалось впечатление, что эти люди в сортир без стольника не сходят. Обойдется, я что, за каждый чих платить должен?.. Не дождавшись денег, он насупился и молча удалился.
На столе вытянулось обнаженное тело Лены. Белое, хрупкое, еще не тронутое тлением, оно напоминало сломанную, всеми забытую фарфоровую куклу.
– Здравствуйте…
Никакой реакции. Я продвигался навстречу спине. С каждом шагом внутри росло странное беспокойство. Что-то до одури знакомое было в этих непослушных прядях, пробивавшихся из-под хирургического колпака. До осознания оставалась доля мгновения, но он обернулся раньше.
– Влад, старый засранец, как я рад тебя видеть!
Я даже не удивился, ибо давно ожидал этого мгновения, хотя и не думал, что оно произойдет при таких обстоятельствах. Но Макс остался непревзойденным мастером сюрпризов. Даже встреча в этой покойницкой носила некий символический смысл. Глупо всерьез рассчитывать, что такой человек может уйти из чьей- либо жизни, не простившись – по-английски.
Наконец-то найден ответ на логическую головоломку, которая мучила меня весь этот год. Он все сделал правильно. Сперва превратил в подопытного кролика, засадив какую-то нейронную бациллу в мой мозг, а потом отошел в сторонку, дал мне время осмыслить абсурдность моего существования. Теперь вот появился в обители смерти весь в белом, точнее, в зеленом…
Макс порывисто облапил меня своими длинными ручищами. От его спецодежды исходил запах формалина, спирта и каких-то химикатов.
– Здорово, дружище! – сказал он так, словно мы вчера расстались. – Как ты?
– Хожу по моргам.
– Вижу.
Он взглянул на тело:
– Бедная девочка. А я ведь мог ее спасти.
– Вряд ли. Героинщица, третья стадия. До трех граммов в сутки догналась. Почистилась и вкатила привычную дозу.
– Сам допер? Кстати, мы серьезно продвинулись в наших изысканиях.
– И что?
– Всего один, максимум два сеанса, и она бы забыла слово героин.
– Ты что, наркоманов лечишь?
– Не лечу, а расширяю возможности.
– Ты не пробовал соорудить мобильную стартовую площадку?
– Я подумаю. – Он наклонился над трупом. – Жаль. Симпатичная. Умерла скоропостижно, но только один раз. Правда, воскресить ее уже вряд ли удастся. Но пообщаться можно, она еще недалеко.
– Как пообщаться?
– Ну, ты ведь видел, как ее душа покидала тело?
– Откуда?!..
– Знаю… Все, кто хоть раз побывал в моей программе, начинают многое видеть.
Чтобы прийти в себя, я уселся на стульчик и задал дурацкий вопрос:
– Слушай, а как ты вообще здесь оказался? Ты же, насколько я помню, уплыл в ординатуру.
