покинуть транспорты и вернуться в Англию, а транспортным судам рассыпаться и добираться в одиночку до советских-портов без эскорта наши специалисты считают непонятным и необъяснимым».
Опираясь на мнение специалистов, которые не могли объяснить поведение английского адмирала, отдавшего приказ бросить транспортные суда на произвол судьбы, для себя Сталин сделал однозначный вывод: была ловко спланированная провокация против поставок военной техники Советскому Союзу. Причем, чтобы спрятать, в прямом смысле, концы в воду, позволили немцам расстрелять собственные корабли и потопить сотни матросов. Внешне все выглядит правдоподобно, на деле же это не только преступление против советской страны, но и перед собственным народом. Если бы в Советском Союзе нашелся такой адмирал или генерал, как Паунд, отдавший преступный приказ, приведший к подобной трагедии, то его судили бы по законам военного времени и расстреляли, а в Англии он был представлен к награде.
Оружие победы
Сталина трудно было чем-либо удивить. Он хорошо знал жизнь и психологию людей. Но и он всякий раз удивлялся, когда в западных газетах и журналах появлялись статьи о том, что Советский Союз одержал победу благодаря всесторонней помощи Англии и Америки, обеспечивших Красную Армию первоклассной военной техникой. Такую откровенную ложь не часто встретишь в официальной печати. Ему не нужно было наводить справки и уточнять цифры по поставкам вооружений. На протяжении всей войны он держал на контроле производство всех видов военной техники. Без бумаг помнил все цифры. В общей сложности поставки по «ленд-лизу» не превышали 4–5 процентов от общего количества боевой техники. За все годы войны США поставили на нужды Красной Армии всего 7 тысяч танков и около 14 тысяч самолетов. Как можно было противопоставить эти поставки тому обеспечению, которым снабжала советская промышленность свою армию? За последние три года войны наша страна производила в среднем более 30 тысяч танков, самоходных установок и бронемашин в год. 7 тысяч и 90 тысяч. Разве это сопоставимые цифры?
Что касается авиации — области особенно близкой Сталину, — здесь все победы в воздухе были достигнуты только советской авиацией. Если в 1941 году наша промышленность произвела 15 735 самолетов, то уже в тяжелом 1942 году, в условиях эвакуации авиационных предприятий, было выпущено 25 435 самолетов. Далее все шло по нарастающей. В 1943 году было изготовлено 34 900 самолетов, в 1944 -м — 40 300 и за первую половину 1945 года — 20 900. Могут ли 14 тысяч самолетов США, к тому же невысокого качества, идти в какое-либо сравнение с великой громадой советской авиации?
С первых дней войны Сталин не рассчитывал на чью-либо помощь. Он знал, что полагаться можно только на собственные силы. Принцип был такой: помогут американцы и англичане — хорошо; не помогут — справимся сами. Но проблем было много, и они возникали каждый день.
Особенно памятным был один эпизод (хотя подобных случаев происходило много, и не только в авиации), связанный с самолетостроением.
В начале 1942 года в небе появились модернизированные «мессершмитты», которые превосходили советские истребители по скорости. Немцы могли захватить небо, и тогда бы туго пришлось наземным войскам. Выход был один — увеличить мощность двигателя на наших самолетах. К тому времени уже проходил стендовые испытания двигатель М-107. Это была совершенно новая конструкция, требующая доводки, а главное — еще и заводской технической и технологической перестройки. На все работы, разумеется, требовалось время. Моторостроители были решительными сторонниками замены действующего двигателя М-105П на новый М-107. Но они не учитывали, что такая замена приведет к снижению объемов производства истребителей. Этого нельзя было допустить.
Конструктор Александр Яковлев предложил увеличить мощность действующего двигателя М-105П, перенастроив его на форсированный режим. Но тут возникла новая проблема: форсирование может вызвать перенапряжение деталей и резко снизит ресурс работы двигателя. Словом, попадали из огня да в полымя. Тогда Сталин вызвал для консультаций конструктора Климова, который также настаивал на срочной замене двигателя.
— Форсированный режим сильно снижает ресурсы двигателя, — убеждал Климов.
— А на сколько снижает? — спросил Сталин после некоторого размышления.
— У серийного двигателя 100-часовой ресурс, — по военному четко доложил Климов, — а у форсированного не более 70 часов.
Сталин предложил изменить регулировки действующего двигателя и поставить его на стендовые испытания.
Конструктор и мотористы возражали, но Сталин настоял на своем.
Двигатель М-105П установили на стенд для проверки срока службы при работе в форсированном режиме. В наркомате, в ВВС и в конструкторских бюро напряженно следили за поведением двигателя на стенде. Когда он отработал 70 часов — именно тот расчетный ресурс, о котором говорили конструкторы и мотористы, — они прислали телеграмму с просьбой разрешить снять мотор со стенда и проверить состояние его частей. Сталин не разрешил и приказал продолжать испытания. Не разрешил он снять двигатель со стенда и тогда, когда он отработал юо часов в форсированном режиме. На утверждение испытателей, что двигатель уже отработал свой срок службы, установленный техническими условиями, он сказал:
— Мы техническим условиям не присягали, а если они устарели, их нужно обновить.
Двигатель начал разрушаться лишь на 203-м часе. У него оказался более чем двойной запас прочности. Вопрос был решен. Наши летчики без всяких задержек получили существенно улучшенный истребитель. Притом серийный выпуск самолетов не только не сократился, а значительно вырос.
Увеличивая производство самолетов, Сталин думал и о большей эффективности их использования. Разрозненное применение самолетов по всей линии фронта вносило сумятицу в действия авиации, и уже в 1942 году он предложил создать несколько специализированных корпусов, подчиненных главному командованию, с тем расчетом, чтобы использовать эти части для массированных ударов против вражеской авиации, для завоевания господства в воздухе на решающих участках фронта. Такая реорганизация воздушных сил полностью оправдала себя. В период наступления наших войск авиация буквально утюжила путь перед наземными войсками.
Есть все основания предполагать, что сталинскую идею концентрированного применения авиации использовали американцы во время войны в Персидском заливе, в Афганистане и в Ираке, когда их авиация буквально переворачивала оборонительные линии противника вверх дном, и только после этого начинали действовать наземные войска.
Серьезное внимание Сталин уделял артиллерии. Достаточно сказать, что именно ему принадлежит крылатая фраза: «Артиллерия — бог войны».
Что касается танков, то они, опять-таки заботами Сталина, по своему качеству превосходили немецкие, не говоря об американских, которые наши танкисты называли «железными гробами».
Словом, что бы там ни говорили и о чем бы ни писали западные фальсификаторы, но Красная Армия била фашистских захватчиков на советской и немецкой земле советским оружием. При взятии Берлина на сравнительно узком участке фронта было сосредоточено 22 тысячи стволов артиллерии и минометов, более трех тысяч танков и тысячи самолетов. Только в первый день по вражеским позициям было произведено 1 миллион 236 тыс. выстрелов. На голову фашистов обрушилось 98 тысяч тонн рвущегося и уничтожающего все на своем пути металла. Берлин пал под ударами все сокрушающего советского оружия.
Да, Берлинская операция продемонстрировала всю силу и ударную мощь советского оружия. Но то был уже апофеоз великой войны. Чтобы понять, как он стал возможен, надо вернуться назад, в предвоенные дни и месяцы.
Это было трудное время в жизни Сталина. Он знал, что войны с фашистской Германией не избежать. Но очень хотелось отодвинуть ее сроки. Нужно было выиграть время, чтобы перевооружить армию. Этой цели была подчинена вся жизнь страны, работа всех отраслей народного хозяйства. Сталин спешил. Лично контролировал производство новой техники. Но и Гитлер, как свидетельствуют документы, изо всех сил подгонял своих генералов. Международная обстановка была крайне сложной. Начальник Главного
