— А мне нужно на Плутон. Посмотрю, что там творится, на месте.
— Как всегда, — проворчал Аскель. — Совет опять скатился в раздачу указаний Мираклом.
— Кто-то должен принимать решения. Это полезнее для всех, чем слушать твои причитания. Приказ получил? Иди исполняй. Пока меня не будет, указания получаешь от Магнуса.
Аскель нахмурился, но противоречить не стал. Плутонцы улыбались, не скрывая радости. Слуга поставлен на место. Слишком много возомнил о себе адепт Марса, еще не добившийся ни одного успеха.
Все разошлись один за другим. Остались лишь мы с Магнусом. Я быстро заглянул в Тени, в Мир Видений — никто за нами не следил. Познавший таинства при этом хитро на меня посматривал. Потом сделал несколько пассов, что-то пробормотал.
— За нами не следят, — сказал я.
— А если у кого слишком тонкий слух, то ничего и не услышат путного, — добавил он.
— Ну что высмотрел, проницательный ты наш?
— Хантер и иже с ним притихли, — начал Магнус. — Слишком придавлены потерями. Они боятся, что мусорные окажутся ненадежными, а их и твоих сил не хватит не только на то, чтобы победить некромантов и ангелов, а и на то, чтобы замок удержать. Мне кажется, в ближайшее время они попытаются хотя бы сохранить свое, а на твое зариться не будут.
— Чувствую, что у них есть какие-то долгоиграющие замыслы, — заметил я.
— А у кого их нет? Попробую проверить. — Магнус не стал спорить, продолжил: — У Мустариба рыльце в пушку. Он под тебя действительно копает, но пока с очень большой оглядкой. Все-таки боится.
Я кивнул: в этом Магнус подтвердил мои выводы.
— Аскель больше не нужен. Он понял, что при тебе останется простым мальчиком на побегушках или, хуже того, разделит судьбу Шута. Боюсь, он может начать подгребать под себя северян-перебежчиков.
— И многих подгребет?
— Суди сам: у меня своих людей не больше десятка. Марс и Меркурий. Адепты Юпитера прочно увязли в корпусе Таинств, твоя мать уже имеет на них большое влияние. А она как паучиха: если из сетей сразу не вырвался — считай, пропал.
— Все с ней?
— Не все, но шесть из десяти точно. Все остальное — законная добыча Аскеля.
— И сколько всего выходит? — задумался я.
— Сотни три с половиной. А это, как ты понимаешь, настоящие высшие, самые опасные.
— Ну они будут разбросаны между мусорными легионами.
— Это была хорошая идея. И то, что ты по два вожака в каждую армию назначил, тоже хорошо. Они станут мешать друг другу склонять бойцов на свою сторону.
— С таким расчетом все и планировалось. А что про Хорена скажешь?
— Это умный человек. Ты заметил — он больше слушал, чем говорил. При этом делал выводы. Он будет полезен тебе.
— Может быть, и он — змея, которую я пригрел на груди?
— Не знаю. На первый взгляд он очень открытый и простой. Если и есть у него тайные замыслы, он держит их в себе. Я еще за ним понаблюдаю, когда вернусь из похода.
— Хорошо. Хотя я не склонен ему доверять.
— Ты никому не склонен доверять, — отмахнулся Магнус. — Ладно, отправляйся на свой Плутон. О заговорщиках позабочусь. И в посольства подумаю кого назначить.
— Знаешь, Магнус, иногда мне кажется, что земля уходит из-под ног. Настолько у нас все шатко да зыбко. Я думал, предатели-доменовцы хоть какую-то почву под ногами дадут, а они тоже лезут в борьбу за власть. Разве не понимают, что без нас Альв, вернувшись, их в труху перемелет?
— Они знают, что люди Альва отлучены от алтаря, — тяжело вздохнул Магнус. — Они действительно надеются вернуть себе домен и стать его новой элитой. Они надеются, что защитные чары замка помогут им отбить поползновения как Альва, так и других доменовцев.
— Как-то не нравится мне это все.
— Мне тоже, но остановиться мы не можем. Договорились же: ты — завоевывай новые пространства, оставь тылы мне. Знаешь ли, оказалось, это весьма интересное занятие — стоять в тени правителя и раскрывать тайные поползновения на него.
Гвардейцев возле моих комнат было четверо. По пути почти никто не попадался навстречу. Наверно, северян уже выгнали в лагеря мусорных. Замок почти обезлюдел. Я окинул быстрым взглядом своих бойцов. Те непроизвольно вытянулись по стойке «смирно». Что ни говори, Кот был хорошим капитаном. Не имея опыта в подобных делах, он интуитивно доводил своих подчиненных до состояния настоящей гвардии.
— В комнатах тихо? — спросил я.
— Да, конунг, — браво откликнулся один из гвардейцев. — Наверно, хорошо ты эту кошечку заездил. Устала, спит без задних ног.
Он хохотнул, второй гвардеец тоже рассмеялся, подмигивая мне:
— Правильно, так с ними и надо. Мы в доменах еще таких захватим, если эта не выдержит.
Хохот грянул еще громче — к двоим присоединился третий стражник. Лишь четвертый стоял в стороне и не разделял общего веселья. Был он старше прочих, в волосах кое-где пробилась седина. Наверно, заметил он, что во мне начинает вскипать ярость. Как они смеют касаться ее своими грязными шуточками?!
Первый из зубоскалов отлетел к стене от удара в лицо, второй, стоявший рядом, получил локтем в висок и сполз на пол, теряя сознание. На это мне понадобилось два скупых движения правой рукой. Левая в длинном выпаде врезалась в живот третьего. Я четко осознавал, что на нем кольчуга, потому рефлекторно подкрепил свой удар легким воздействием на стихии. Он согнулся пополам. Я сделал шаг вперед и подсечку, заставившую его рухнуть на колени. Мой топор уже оказался в правой руке и взметнулся в привычном замахе. Я был в ярости, я готов был убить всех троих, но вдруг передо мной встало лицо Аркадии, и ее голос словно бы прошептал: «Не надо. Мне от этого больно». Три удара сердца я боролся сам с собой. Три удара сердца я преодолевал вязкую паутину «инстинкта убийцы». Это было сложнее, чем бой с Конклавом. Какое- то время ничего не видел и не слышал, поглощенный этой борьбой. А потом сквозь туманную пелену пробился чужой голос:
— Не надо, господин, пощади их, они неразумны, но разве они уже не получили за свою наглость сполна?
Передо мной на одном колене стоял четвертый гвардеец. Голову он почтительно склонил, но руки были подняты в готовности перехватить мое оружие. Я медленно убрал топор. Сказал:
— Встань, как твое имя?
— Имени не помню, — ответил он, — а друзья Койотом зовут.
— Хорошо, Койот. Мне нужен капитан гвардии. Им будешь ты. — Решение я принял спонтанно. Показалось, что у этого человека есть ум, интуиция и решимость. Он не принял участия в общем веселье — видимо, почувствовал, чем это может обернуться, — не побоялся вовремя заступиться за своих собратьев. Выходит, была гвардия Кошачьей, а станет Койотской или Койотовой. Дурацкое прозвище.
— Господин, я всего лишь простой боец, — начал отнекиваться он. — Даже главарем банды не был никогда. Не справлюсь я… — На последних словах его тело охватила дрожь.
— Боишься? — спросил я. — Чего ты боишься?
Он замялся в нерешительности.
— Говори, — подбодрил я его. — Не бойся, ничего тебе за это не будет.
Лучше знать, чем живут твои гвардейцы, чем тешить себя иллюзиями, что все хорошо.
— Кот твоим другом был, — хмуро проворчал он. — А и его ты не пощадил. А я неопытен, ошибку допущу обязательно. Может быть, не так и ценна моя жизнь, но у меня она одна, второй не запас.
Эта его простецкая, но при этом заумная манера выражаться развеселила меня.
— Не бойся, — хлопнул я его по плечу. — Будь ты на Плутоне главарем, так и гвардию превратил бы
