вспыхнула ярость. Не та, которая убивает спокойствие, заставляет делать ошибки. Скорее, ярость, с которой сроднился Бьярни, очищающая голову от лишних мыслей, придающая крепость рукам и необыкновенную четкость восприятию. Хансер-некромант перемещался плавно, совершенству его техники можно было лишь позавидовать. На теле Лин-Ке-Тора уже алело несколько порезов.
— Ты лишь жалкая подделка под моего друга! — выкрикнул отец.
Клинки его сверкнули в прихотливом узоре. Сабли вдруг отлетели в стороны. Некромант не смог прервать сложной серии. Мечи моего отца разрубили его грудь крест-накрест.
— Мастерство — еще не все, — тихо сказал он. — Вам не воссоздать духа Хансера.
Я не могу передать словами своего облегчения. Бой не длился и минуты. Мой отец одержал убедительную победу, свалив противника в первой же серьезной атаке.
— Лин, это ты! — Голос Вильгельма заставил меня собраться. Бой еще не закончен.
Тень моего отца теснила Харрола. Перерубленный лук валялся на земле. Отец Ричарда защищался мечом и кинжалом. Вполне возможно, он бы справился с противником выше среднего уровня, но не с тем, кто являлся отражением одного из мастеров.
— Иду! — крикнул Лин-Ке-Тор. Понял ли он смысл слов Вильгельма? Это не так важно. Иллюминаты никогда не бросали друзей в беде.
Копия моего отца ненамного отстала от оригинала. Вильгельм взбодрился в предвкушении подмоги, резко сократил расстояние до противника, отбивая своим клинком его правый меч в сторону и выходя на дистанцию удара кинжалом. Очень качественно выполненный прием, гордость его лучников. Некромант сместился в сторону и вдруг повернулся спиной к Вильгельму, подбросил левый меч и перехватил обратным хватом. Я не смог уследить за колющим ударом, увидел лишь тело иллюмината, сползающее с окровавленного клинка.
— Вильгельм! — Отец обрушился на своего врага, преодолев расстояние до него одним высоким прыжком. Левый меч некроманта, продолжая движение, поднялся для парирования, лег на наруч, принимая оба клинка моего отца. Некромант упал на колено, гася инерцию прыжка Лин-Ке-Тора. И тут же быстрый жалящий выпад в живот. Отец отскочил назад, не успевая отбить удар, и его двойник ушел вперед перекатом, вновь нанося два удара снизу.
Если бой моего отца с тенью Хансера был похож на поединок льда и пламени, то теперь сошлись две ледяные глыбы. Каково драться с самим собой? Это не было поединком. Танец — вот что я видел. Танец, в котором партнеры отлично выучили и отработали свои партии. Каждый удар приходился в блок, каждый финт прерывался на середине. Противники досконально знали друг друга, были во всем равны. Низшим этого не понять. А способности высшего, тем более адепта Марса, позволяют предвидеть каждый шаг того, кто является твоим отражением, не на пару ударов вперед, а почти на весь бой. И то же самое происходило между двумя Сэдриками. Страшные двуручные мечи сверкали, иногда превращаясь в стальные полукруги. Но на противниках не оставалось ни одной царапины, ни одного синяка. А несколько порезов, которые мой отец получил от лже-Хансера, не могли повлиять на его боевые возможности.
Святослав стойко выдержал первый, самый страшный натиск тени Бьярни, и в этой паре к настоящему времени тоже установилось равновесие, правда, очень шаткое. Славянин пытался воспользоваться преимуществами своего более маневренного оружия, задействовал сложные приемы, которые разбивались о щит некроманта. Да и сам иллюминат, прекрасно знакомый с манерой боя сына Снорри, пока вполне успешно отражал все попытки перевести бой в простую рубку, в которой тяжелый топор имеет несомненное преимущество.
А я не мог вмешаться. Я не зря назвал этих существ «тенями». Даже в этом Мире они были неосязаемы. Тени живых людей, даже не духи. А это значило лишь одно: они были мертвы. Нежить, только очень качественная нежить, способная на равных противостоять лучшим бойцам иллюминатов. Мне осталось только наблюдать.
Я пропустил появление еще одной тени. Может быть, потому, что ее не было в материальном мире, даже в виде трупа, которому вернули подобие жизни. До боли знакомый голос произнес еле слышно:
— Спаси меня…
Два слова. Что могут изменить два слова? Очень мало. А если эти слова сказаны голосом моей матери, а слышит это тот, кто думает, что он Хансер? Поверженный моим отцом противник вдруг пошевелился, попытался встать, опершись на саблю. У него это получилось. Мертвая плоть не чувствует боли в разрубленных мышцах.
— Опасность! Сзади! — закричал я.
Тень Хансера была быстрее моего крика. Тонкий стилет в руке. Он исчез и тут же появился за спиной Святослава. Казалось, он просто обнял старого друга сзади, и лишь тонкое острие, легко вышедшее сквозь стальные кольца на груди, да остекленевший взгляд говорили, что это не так. Лже-Бьярни отступил, давая телу упасть.
Сэдрик закричал что-то, вкладывая все силы в последнюю атаку. Смести, перешагнуть, прорваться к Лин-Ке-Тору, стать спина к спине — тогда шанс выжить есть. Но как победить себя? Двойник моего отца вдруг отпрыгнул назад, а потом в сторону. Лин-Ке-Тор обернулся. Тень Хансера шла на него с двумя саблями. Трое остальных некромантов обступали Сэдрика. Усмешка искривила губы моего отца, усмешка, больше похожая на оскал.
— Сэдрик, телепорт! — крикнул он.
Наверно, это был старый, отработанный прием. Сэдрик и Лин-Ке-Тор на миг исчезли. А потом мой отец появился перед двойником своего собрата по оружию — слишком близко, чтобы тот мог воспользоваться своим двуручным мечом. Три удара: горло, сердце и рубящий в основание шеи, отсекший голову вместе с правой рукой. Некромант просто не успел перестроиться на нового противника — ведь только что он готовился отбить удар клеймора. Сам Сэдрик вышел из телепорта над двойником Хансера, обрушивая на него меч и весь свой вес. Его противник перекатом ушел в сторону, успел все-таки. Сабля лишь чиркнула по ноге кельта, но тот уже не смог мягко приземлиться на ноги. Он неуклюже завалился на бок, и некромант, почти не глядя, метнул нож.
— Ты не уйдешь от меня, — произнес он, переступая через еще один труп.
— Я отправлю тебя следом. — Отец указал мечом на тело лже-Сэдрика.
— Всех не перебьешь, — спокойно ответил тот, кто считал себя Хансером.
— Если в тебе есть хоть капля того, за кого ты пытаешься себя выдавать, то ты должен знать, что я никогда не бываю один. — Говоря это, отец расслабил руки, опустил оружие, даже поза его стала какой-то слишком уж небоевой.
Тем молниеноснее казался переход к действиям. Лин-Ке-Тор делал то, чего ему советовали не делать никогда. Я отчетливо видел, как сквозь его образ в Мире Видений проступил другой, блеклый, но несомненно существующий в нем. Образ в арабских одеждах черного цвета, с закрытым лицом и горящими глазами. Я не знаю, как эта атака выглядела в обычном мире, здесь же у моего отца словно бы отросла лишняя пара рук с мечами. Он прыгнул на своего двойника, вроде бы вновь нанося удары сверху, как и в прошлый раз. И некромант легко парировал эту бесхитростную атаку, но вторая пара рук, а вернее, руки образа, проступившего сквозь моего отца, ударили в области пояса. И некромант развалился на две половины.
Похоже, те времена, когда Лин-Ке-Тор уживался в одном теле с Хансером, не прошли даром. И как когда-то несущий спокойствие действовал в теле прерывающего нить, так теперь то, что осталось от Хансера, убивало противников Лин-Ке-Тора, которые просто не могли почувствовать второй сущности и ее действий. Вдвоем отец и его друг опять обманывали марсианское Предвиденье.
Лже-Бьярни опустил щит, закрываясь от удара в ноги, которого так и не последовало. Вместо него был колющий в глазницу шлема, четкий, почти филигранный. Неширокое лезвие отцовского меча вошло в глаз, не встретив препятствия. И в этот момент в бой вновь вступил лже-Хансер. Кто бы ни сотворил это противоестественное создание, работу свою он знал: вложил в неживого все, что мог, в том числе и навыки Плутона. Идеальный убийца выжидал до последнего, пожертвовал своими соратниками ради одного- единственного момента. Мгновенный телепорт за спину Лин-Ке-Тора — и короткий колющий удар саблей. Тот, кто не продержался бы против моего отца лицом к лицу, сразил его ударом в спину.
Я почувствовал, как внутри что-то оборвалось. Не успел. Все-таки слова Агия опять оказались пророческими. В который раз пренебрежение его советами привело к смерти. Я рывком вышел из Мира Видений. А если говорить точнее, меня оттуда выбросило. На плече уже не было тяжелой руки Бьярни, в
