ушах стоял горестный вздох, пронесшийся по рядам иллюминатов. Хмурое небо, на котором нет солнца. Теперь я понял, что не зря скрыли его тучи. Солнечный свет губителен для высшей нежити.
Как во сне я видел людей, бегущих от замка к полю боя. Иллюминаты оставались на месте. Разом лишившись всех четырех командиров, простые воины растерялись. Дисциплинированные друиды ждали приказа. Моего приказа, ибо я здесь был единственным пастырем, и ни один аколит не рискнет командовать в моем присутствии. Но какой из меня военачальник? Не тому я учился всю свою жизнь. И вместо того чтобы бросить в наступление закаленных бойцов Круга, я сам побежал туда, где умирал мой отец. В голове пульсировали слова о том, что нельзя оставлять тел некромантам, что те научились возвращать к подобию жизни не только трупы, но и боевое мастерство умерших.
Не знаю, как я успел раньше. Обостренные чувства подсказали, что за телами явились поднятые мертвецы. Я мог схватиться с ними, не сдерживая своих сил. Они уже были мертвы, я не мог их убить, мог лишь подарить покой. Даже прикосновение моих рук оказалось для них болезненным. Никакие доспехи не смогли бы их спасти. И слуги некромантов словно бы почувствовали исходящую от меня опасность — остановились, не решаясь приблизиться.
Я склонился над моим отцом и сразу понял, что Лин-Ке-Тор доживает последние секунды. Все мое мастерство бессильно. Я, спасавший многих, не имел сил вытащить с того света одного из самых дорогих мне людей. Возможно, моя мать помогла бы, но ее здесь не было. Был я, недостойный пастырь, бездарный лекаришка. И все, что я мог, — это приподнять отца, обняв за плечи и стараясь не причинять боли, заглянуть ему в глаза. Его рука нашла мою ладонь и крепко сжала. Силы еще не оставили того, кто очень долго считался первым мечом Луны и сегодня в очередной раз доказал это.
— Наконец-то ты пришел… — Его голос был тих, но в нем звучала радость. — А я так боялся, что ты не придешь, или, встретив тебя, я не узнаю… Глупец… Как можно не узнать свою кровь…
Я почувствовал, что из глаз моих текут слезы. И не пытался их сдержать. Друидом я тоже был неправильным. Не мог я сохранять невозмутимость сейчас, когда душа стонала от боли.
— Передай Агию… Я ничего не забыл… Во мне слишком много осталось от него… От Хансера… Мы не смогли бы взять эту крепость… Ты сможешь… Я сделал все… Твой ход, сынок…
— Отец…
— Не перебивай… Запомни, смерти нет… Не вини меня… Я слишком тщеславен… Агий сказал, что увижу я тебя только перед смертью… Он сказал, что после моей смерти… Ты сможешь… Именно ты… Передай ей…
Он не договорил. Тело обмякло на моих руках, и только рукопожатие оставалось все таким же крепким. Глаза закрылись. Я высвободил руку и провел по его лицу. Мертв. Застывшая маска. Губы растянуты в улыбке. Чему ты улыбаешься, Лин-Ке-Тор? Что ты хотел передать ей, моей матери? Что ты дал мне? Что я смогу?
Как высший становится бессмертным? Что плавится в нас, приобретая новую форму? Что общего между Иллюминатом, переступившим через все, бывшее для него святым и незыблемым, Агием, медленными шажками приближавшимся к пониманию, моей мамой, вставшей против небывалого врага, и моим учителем, спокойно перешедшим на новую ступень, потому что на прежней ему было уже тесно? Что изменилось во мне, когда умер мой отец, к которому я так долго шел и пришел слишком поздно? Мне казалось, это не я, а мир вокруг становится другим, более родным, более понятным. Агий, Судия, он все знал. Мог ли я его винить? Он всего лишь поделился с Лин-Ке-Тором своим знанием и предоставил выбор ему. И мой отец умер, зная, что произойдет дальше. Видел ли он тот Свет, который пылал сейчас в моих глазах? Ответов нет и не будет.
Я встал. Зашипели, пятясь, неживые. А мне не было до них дела. Я обернулся к рядам воинов Круга. Мои братья-друиды дрожали от нетерпения.
— Уничтожить это место, — сказал я. Мне казалось, что голос мой звучал слишком тихо, но его услышал каждый стоявший на этой выжженной пустоши. И по рядам пронесся короткий шепот:
— Слово пастыря.
А следом родился крик:
— Слово пастыря — закон для братьев!
— Иллюминаты, слушай мой приказ! — Вперед выступил Бьярни, привычно перекрывая своим голосом все звуки. — Выжечь змеиное гнездо с тела Земли! Вперед!
Это была атака без правил. За такое командование и меня, и Бьярни стоило бы разжаловать в простые солдаты и поставить в первый ряд фаланги. Но сейчас вперед шли совершенно иные силы, перед которыми все человеческое военное мастерство — пыль да пепел. Я первым оказался возле окованных железом крепостных ворот. Единственный проход за высокие стены. Я чувствовал блокирующие воздействия на стихии письмена. Друиды не смогли бы своим излюбленным приемом запрыгнуть прямо на стены. Да это было и не нужно. Что для меня блоки простых высших? Паутина. В момент перехода сознания на новый уровень сила бессмертных достигает пика, как прорвавший плотину поток. Это потом он опять вернется в предначертанное русло, а сейчас готов смести все на своем пути. И мой удар в ворота был не просто ударом. Я бросил на них твердость камня и ярость урагана. Ворота вылетели как пробка из бутылки.
Я почувствовал сеть защитных заклинаний внутри тянущихся вглубь укреплений. Они были сродни защите любого доменовского замка. Не понимая, как мне это удается, я потянулся к ним, ухватился и влил в них свою силу. И пламя преобразилось в яркий солнечный свет, столь губительный для высшей нежити. Свет залил древние коридоры, сжигая всю нечисть. Я потянулся к висевшим в небесах серым тучам и рванул их в стороны, словно шторы на окне ярким летним утром. Воинство некромантов, создаваемое годами, десятилетиями упорных трудов, таяло, оставляя лишь небольшую горстку живых защитников. Но за мною шли друиды с серпами-мечами, викинги с топорами и лучники Вильгельма с не знающими промаха стрелами. Шли кельты с клейморами, служители Круга, которых гнал вперед мой приказ. А всех их возглавлял Бьярни Столп Чести, который только что потерял четверых друзей. И горе всякому, кто встанет на пути у берсерка.
Пол был выложен квадратиками с повторяющимся рисунком. Странный образец полного безвкусия. Серые стены из материала, который называется «железобетон», светильники, затянутые решеткой, на одинаковом расстоянии друг от друга. Люди прошлого странно строили свои жилища. Конечно, некоторые наши пещеры тоже не образец высокого искусства, но они несут на себе отпечатки хозяев. Мы, друиды, слишком похожи друг на друга для всех, не входящих в братство. Это сделано с умыслом. Каждый из нас — лицо Круга. Не столь важно, с кем ты говоришь, в его лице перед тобой стоят все друиды. Может быть, потому мы стремимся более ярко выразить свою индивидуальность внутри братства? Не знаю. Да и о тех временах, что предшествовали великой войне низших, я знаю мало. Силы, пущенные тогда в ход, не только разрушили цивилизацию, что само по себе не стоит особого внимания, но чуть не уничтожили жизнь на Земле в принципе. Тогда понадобились усилия всех друидов, чтобы спасти человечество. Кое-где раны, нанесенные Земле, не зажили и теперь. На низших в таких местах обрушиваются страшные болезни. Мои же братья достаточно хорошо защищены. Многие друиды посвятили свои жизни очищению таких мест. От той эпохи человеческого безумия сохранились названия городов, склады огнестрельного оружия и непонятных механизмов — и вот такие укрепления, которые раньше назывались бункерами.
Мерное гудение где-то в глубине коридоров сказало мне о том, что некромантам удалось найти и запустить штуку, называемую генератором. Именно она питала светом странные лампы. До сих пор я лишь слышал о подобном — не думал, что доведется увидеть. Наверно, для низших эти лампы ничем не отличались от магических светильников, хотя на самом деле разница колоссальна. Древний способ переводит попусту целую кучу энергии. Все-таки смешные они, люди прошлого. Создали столько разнообразных приспособлений для уничтожения себе подобных, а нужные в повседневной жизни вещи усовершенствовать не смогли. Можно подумать, вся жизнь их вертелась только вокруг убийства себе подобных.
Хотя стоит признать, мы ушли от них недалеко хотя бы в этом. До сих пор добрая половина времени обучения друида тратится на боевое мастерство.
По пути мне попадалось множество железных дверей, очень прочных. Некоторые защитники крепости не успели закрыть, другие сносили с петель друиды. Лишенные магической защиты подземелья стали для
