Шекспира.
Он совершенно прав, она ненавидит его за это, как прав и в том, что глупо все бросить сейчас. Он как бы читал ее мысли. В третий раз за сегодняшний вечер.
— Какой приз? — снова повторила она, когда Сейдж подошел к ней со стаканом виски.
— Не надо притворяться, что вы не догадываетесь, Ариэл. Это видно невооруженным глазом.
— Лично я ничего не вижу.
— Тогда позвольте мне вам объяснить. Ваш приз, — сказал он, глядя ей прямо в глаза, — Пенроуз.
Глава 9
Леон с интересом наблюдал, как глаза Ариэл расширились от удивления. Неужели она действительно думает, что он настолько глуп, чтобы не заметить ее раболепного отношения к этому дураку-коротышке?
— Пенроуз? — переспросила Ариэл. — Вы имеете в виду мистера Пенроуза?
— Естественно, мистера Пенроуза, — фыркнул Леон. — Вы что, знаете еще одного Пенроуза? Может, вы предпочитаете, чтобы я называл его более фамильярно — Нос? Разве он не ваш возлюбленный?
— Мой возлюбленный? — Ариэл бросила на Леона такой изумленный взгляд, будто у него были две головы и обе пустые. — Вы, наверное, сошли с ума? — предположила она.
Пожалуй, подумал Леон, иначе как оправдать мое поведение сегодня вечером?
После вчерашнего неожиданного визита Пенроуза Леон был полон решимости до конца играть роль дикаря и устроить им такой бедлам, который бы они помнили всю оставшуюся жизнь. Он пообещал себе, что преподаст ей хороший урок, однако, когда увидел Ариэл сегодня утром, на ее лице отразилась такая душевная мука, что он в одно мгновение изменил свой план. Не важно, что причиной ее страданий был Пенроуз, он сделает все, чтобы стереть с ее лица это выражение муки.
Вот почему он обедал с Каслтоном, вместо того чтобы проломить ему голову. И вот теперь, разозленный, он стоял перед женщиной, которая не должна его интересовать, и был готов лезть в драку за нее только потому, что она предпочла ему другого мужчину.
— Сошел ли я с ума? — переспросил Леон с надменным высокомерием. — Как раз наоборот. Ваша ситуация абсолютно ясна для меня.
— О чем вы?
— О том, что вы ослеплены этим дураком.
Леон заметил, как Ариэл побледнела, и утвердился в правильности своей догадки, что привело его в уныние. Он продолжал внимательно следить за выражением ее лица. Постепенно краски возвращались: оно стало розовым, затем пунцовым. Испуг сменился возмущением.
— Как вы смеете обвинять меня в том, что я влюблена в Филипа Пенроуза?
— Я вас ни в чем не обвиняю, а просто констатирую факт. Заметьте: я сказал — ослеплены. Итак, вы хотите спросить меня, как я осмелился сказать вам правду?
— Правду? Ха! Вы никогда не узнаете ее, даже в том случае, если эта правда свалится на вас с небес и растроит вас… — Ариэл сжала кулаки, подыскивая подходящее слово, — …до самых пяток.
— В самом деле? Не припомню, чтобы нечто подобное случилось со мной вчера, когда я наблюдал за вами и вашим начальником.
— Вчера, когда вы вели себя как последний дурак, вцепившись в этого глупого кролика? — спросила Ариэл, стараясь казаться спокойной.
Леон изобразил неподдельное удивление:
— Неужели вы это заметили? Мне казалось, что вы так увлечены разговором с Пенроузом и так лебезили перед ним, что вообще забыли о моем присутствии.
— Лебезила? — голосом, холодным как лед, переспросила Ариэл.
— До отвращения, если пользоваться вашей терминологией. Улыбались, как глупая влюбленная корова, умоляли его остаться, чтобы послушать новую музыкальную пьесу, а ваши ресницы хлопали, как хлопает крыльями стая взбесившихся гусей. Сказать откровенно — зрелище было очень впечатляющим.
— Взбесившихся гусей?
— Вот именно. Посторонний наблюдатель, глядя на вас, непременно решил бы, что у вас приступ эпилепсии.
— Приступ эпилепсии?
Леон с удовольствием отметил, что чувство вины заставляет Ариэл растерянно повторять обрывки его фраз.
— У меня есть некоторый опыт в сердечных делах, и должен сказать, что, сколько вы ни стараетесь флиртовать с ним, он все равно ничего не замечает.
— Флиртовать?
— Вы это отрицаете?
Рот Ариэл то открывался, то закрывался; она силилась что-то сказать, но не могла. Плечи ее подергивались, лицо мрачнело.
— Вы прекрасно знаете, что я не могу этого отрицать, — сказала она наконец с таким видом, будто он виноват в ее недальновидности. — Вы прекрасно знаете, что я… Я хочу сказать, что вы сами видите… О Господи, вы и без меня все прекрасно понимаете, — выдавила Ариэл из себя и приложила ладони к пылающим щекам. Вид у нее был несчастный.
Минуту спустя она бессильно уронила руки и посмотрела Леону в глаза.
— Хорошо, — сказала она тихим голосом, — это действительно так. Короче говоря, я должна признаться, что я…
Леон заметил, как Ариэл вздрогнула.
— …что я… флиртовала, — закончила она. Леон саркастически поднял брови.
— Но это вовсе не потому, что он мне нравится, — продолжала Ариэл более уверенно. — И уж конечно, я не ослепла, как вы изволили выразиться. Он мне ни капельки не нравится. Я его с трудом выношу. Скажу вам больше: он самый одиозный, самовлюбленный, презренный тип из всех, кого я знаю.
Подавив в себе самодовольную улыбку, Леон внимательно посмотрел на нее:
— Теперь моя очередь задать вам тот же вопрос, что вы задавали мне раньше: зачем весь этот спектакль?
— Потому что, — ответила она, потупив взор, — я задумала выйти за него замуж.
Заявление Ариэл отдалось болью в сердце Леона. Он почувствовал себя так же плохо, как в тот раз, когда она ударила его кулаком в грудь. Нет, хуже, гораздо хуже. Он сделал большой глоток бренди, стараясь не подавать вида, что очень расстроен. Расстроен? Нет, черт возьми, сражен наповал. С бокалом виски он подошел к камину и небрежно опустился в удобное кресло с высокой спинкой. Сердце его бешено стучало, голова шла кругом. Прошло несколько минут, прежде чем он сумел взять себя в руки и спокойно посмотреть на Ариэл.
— Тот же вопрос, — сказал он, — почему?
— Я должна, — последовал ответ.
Ее виноватый вид и робкий голос произвели на него ошеломляющее впечатление. Прищуренным взглядом он посмотрел на ее живот:
— Вы должны? Уж не хотите ли вы сказать, что… Ариэл прикрыла руками живот. Глаза ее вспыхнули гневом.
— Да как вам могло прийти такое в голову? Как вы смеете думать…
— Давайте решим с вами раз и навсегда, — прервал ее Леон, чувствуя, как успокаивается его сердце, — у меня есть странная привычка говорить то, что я хочу и когда хочу. Вы уже утомили меня своими повторными вопросами. В конце концов, это скучно, и мы только напрасно тратим время. Вам это понятно?
— Понимание еще не значит согласие, — ответила Ариэл.
— Мне не надо вашего согласия.
— В таком случае мне все понятно, — ответила Ариэл, безразлично пожав плечами.
— Отлично. Идите сюда и сядьте.
Леон указал на стоявшее напротив него кресло. Немного поколебавшись, Ариэл повиновалась.
— Давайте начнем сначала, — сказал Леон. — Если у вас нет особой причины, то почему вы должны выходить замуж за Пенроуза?
— Мне кажется, было бы лучше сказать — вынуждена. Я считаю, что мистер Пенроуз вполне подходящий жених.
Положив локти на подлокотники и чуть прикрыв лицо руками, Леон внимательно смотрел на Ариэл. Наступило неловкое молчание.
— Ну хорошо, — смущенно сказала Ариэл, — он единственный мужчина, которого я знаю. Других кандидатов в женихи у меня нет.
— Ясно. И все же мне не совсем понятно, к чему такая спешка.
— Почему спешка? Может, это мой последний шанс. Большинство женщин моего возраста уже давно замужем и имеют кучу детишек мал мала меньше.
Ариэл жестом продемонстрировала в воздухе эту кучу детишек.
— Ну что же, им повезло, — сказал Леон, натянуто улыбаясь. — Скажите мне, а что это за возраст, когда остается последний шанс?
Он оценивающе посмотрел на Ариэл, пытаясь угадать, сколько ей лет.
— Двадцать пять, — ответила она, гордо вскинув голову.
— Ах, двадцать пять. Значит, вы считаете себя старой, не так ли?
— Да, я такая же старая, как и вы.
— Однако с возрастом вы не стали более сдержанной на язык. Советую поменьше болтать, если хотите подцепить мужа.
Ариэл подалась вперед, и Леону показалось, что она опять ударит его, но девушка снова откинулась в кресле и внезапно рассмеялась, проглотив и это его замечание.
— Вам бы все шутить, — сказала она, устраиваясь поудобнее. — Слышала бы вас моя мать. Для нее отсутствие мужа и детей — дело нешуточное.
— Ваша мать? Так вот в чем секрет.
— Это вовсе не секрет. Дело в том, что я должна выйти замуж по финансовым соображениям. Я здесь ни при чем, — поспешила добавить Ариэл, заметив на лице Леона насмешливую улыбку.
— Тогда кто же? Пенроуз? — спросил Леон с разочарованием, решив, что она одна из тех женщин, которые охотятся за большими деньгами.
— Конечно, нет. — Ариэл тяжело вздохнула, немного помолчала и, наконец, решившись, добавила: — Ладно. Я это делаю исключительно для своих родителей. Мне надо обеспечить их будущее.
Возможно, она и не охотница за деньгами, а просто немного легкомысленна.
— Понятно, — сказал он. — Они не удосужились накопить денег, чтобы обеспечить себе старость, и сейчас вы играете роль жертвенной овцы, чтобы помочь им. И вы хотите, чтобы я в это поверил?
— Вовсе нет! — воскликнула Ариэл с обиженным видом. — Вы
