— Тема очень сложная, — сказал он наконец с самодовольной улыбкой. — Боюсь, вы не проходили этого с мисс Холлидей.
— Вне всякого сомнения, — ответил Сейдж, — но вы мне кое-что напомнили.
Сейдж поднялся, сунул кролика под мышку и направился к буфету. Он пошарил наверху рукой и что-то достал. Бухгалтерская книга! Ариэл похолодела: она совершенно о ней забыла.
— Полагаю, вы узнаете ее? — спросил Сейдж, протягивая книгу Пенроузу.
— Да, узнаю, — ответил Пенроуз с озадаченным видом.
— Мисс Холлидей была очень занята подготовкой к этому вечеру, — объяснил Сейдж, — поэтому я взял на себя смелость проверить все подсчеты и обнаружил ошибку на странице пятьдесят четвертой. Вы допустили ошибку в расчетах, хотя даже я с моими ограниченными умственными способностями никогда бы
— Понимаю, — ответил Пенроуз, покраснев и явно волнуясь. Он украдкой посмотрел на Каслтона и продолжал: — У меня было много дел… поэтому… Это не входит в мои обязанности… поэтому… я… спасибо.
Сейдж молча склонил голову.
— Нам пора уходить, — сказал Каслтон. — По правде говоря, друзья ждут не дождутся меня, чтобы узнать о ваших успехах, Сейдж. Мне не терпится сообщить им такую потрясающую новость.
Каслтон посмотрел на Ариэл:
— Можно вас на пару слов, мисс Холлидей?
Ариэл последовала за графом в гостиную, заранее зная, что он скажет ей. Его слова «потрясающая новость» и тон, каким они были сказаны, не сулили ничего хорошего. Сейдж постарался вовсю. Человек, который за столом расстегивает рубашку и делит с кроликом свой десерт, не может быть принят в высшем обществе.
Сейдж во всем перехитрил ее. Если бы она была более расторопной, то ей, возможно, удалось бы вмешаться и предотвратить его рассказ об ужасном родовом обычае. Тогда все бы пошло по-другому. Но она этого не сделала, и теперь ей ничего не оставалось, как с вежливой улыбкой следовать за графом и ждать его решения. Все мечты о счастливом будущем можно предать забвению.
Как только дверь за гостями закрылась, Ариэл отправилась искать Сейджа. Он расхаживал по гостиной с проклятым кроликом в руках. Другой бы на его месте выглядел смешным, но только не Сейдж. О нет, он был слишком уверенным в себе, чтобы стать предметом насмешек. Ей хотелось бы думать, что такая уверенность вызвана прекрасной одеждой и презрительной небрежностью в его поведении, но она внезапно вспомнила, что, даже будучи завернутым в рваное одеяло, он вызывал не жалость, а благоговейный страх.
Нельзя не признать, что он разительно отличается от других мужчин, и дело здесь не в совершенстве черт его лица и в умении носить костюм. Причина лежала гораздо глубже. В нем есть что-то такое, чего нельзя описать словами. Это у него в крови, в самом его существе. И это нечто было достаточно страшным. Потому Ариэл понадобилось собрать все ее мужество, чтобы открыто встретить его взгляд.
— Они ушли? — спросил Сейдж, почесывая длинным пальцем у кролика за ухом.
— Да, ушли. А сейчас я требую, чтобы вы… Оставьте бедного кролика в покое, а еще лучше выбросьте за дверь, туда, где ему следует быть.
— Нет.
Это однозначное «нет» вулканом взорвалось внутри Ариэл, и она выплеснула из себя все, что накопилось в ее душе за вечер.
— Никогда не говорите мне нет, — выпалила она. — Никогда за всю вашу оставшуюся жизнь, полную лжи и притворства. Перестаньте усмехаться, — добавила Ариэл, наступая на него и глядя с презрением. — Не смейте скалить зубы. И не смейте рычать на меня. Вам все ясно?
— Так же ясно, как тупость Пенроуза. Я понимаю, что должен высказать сожаление, что не могу выбросить кролика за дверь, потому что очень привязался к этому бродяге. Я не сделаю этого. Хотите вы или не хотите, но Принни останется.
— Я определенно этого не хочу, — сказала Ариэл, глядя ему в глаза. — С меня достаточно и одного животного в доме.
Сейдж саркастически улыбнулся:
— Я бы предложил вам выбрать между нами, но у меня свои правила на этот счет. Я сплю на улице только в том случае, если в доме или очень жарко, или я слишком пьян. А сегодня холодно, и я не пьян. Я отказываюсь верить, что вы настолько бессердечны, что можете выбросить бедного Принни на улицу в такой холод.
— Можете поверить, — отпарировала Ариэл. — И кроме того, имя, которое вы для него выбрали, звучит оскорбительно.
— Это ваш выбор, — напомнил Сейдж.
— Вы меня просто подслушали. Я говорила сама с собой и не предполагала, что вы можете повторить его в приличном обществе.
— Тогда вам нечего волноваться.
Его наглый ответ еще больше распалил Ариэл. Она потянулась к кролику:
— Хорошо. Если вы не хотите его выбрасывать, это сделаю я.
— Мне очень жаль, но я дал ему слово, что с ним будут обращаться, как с членом королевской семьи. Правда, пушистик? — спросил Сейдж, плечом отстраняя Ариэл.
— Тогда вам нечего беспокоиться, так как ваше слово — пустой звук, — сказала Ариэл, пытаясь дотянуться до кролика.
— Если бы вы были мужчиной, мы бы заставили вас пересчитать все ступени, — ответил Сейдж, защищая от нее кролика.
— Если бы я была мужчиной, у вас сейчас была бы сломанная челюсть и вы бы считали не ступени, а свои зубы.
— Осторожней, Принни, — сказал он, не давая Ариэл возможности подлезть ему под руку, — похоже, у дамы жестокий характер.
Сейдж быстро шагнул к ней и поднял кролика над головой. Он был гораздо выше ее, да и руки его были длиннее, но Ариэл не приняла это в расчет. Вытянув руки вверх, она подпрыгнула и попыталась схватить кролика. Естественно, она промахнулась и, падая, уцепилась за Сейджа, который специально отступил назад.
— Не хотите попробовать еще раз? — спросил он с довольной улыбкой, увидев, как она в испуге отшатнулась от него.
Ариэл, разозленная, переводила взгляд с Сейджа на кролика.
— Опустите его вниз, — приказала она.
— Нет.
— Прекрасно.
Если слова не помогают, то, может, помогут кулаки. Ариэл размахнулась и ударила его в грудь.
Сейдж согнулся пополам, будто из него вышел весь воздух. Чудесно! После стольких мучений и сегодняшнего вечера, когда она была вся на нервах, он наконец получил по заслугам.
Все было бы прекрасно, если бы так сильно не болели пальцы. Ей казалось, что она ударила кулаком по гранитной стене. Ариэл принялась растирать костяшки пальцев.
Сейдж быстро пришел в себя.
— Эй, женщина, — пробормотал он, — в тебе сидит сам черт.
— Так теперь вы отпустите кролика?
— Не могу, — сказал он таким тоном, как будто хотел отпустить его, но не мог.
— Почему?
— Потому что я мужчина, и мое мужское достоинство не позволит мне сдаться, даже если вы изобьете меня до синяков.
— Тогда получайте.
Ариэл снова замахнулась на него кулаком.
— Стойте! — приказал он. — Вам действительно хочется терять время на драку из-за кролика. Давайте установим перемирие, я отпущу кролика, и мы спокойно обсудим, что явилось причиной вашей злости.
Ариэл подумала и кивнула:
— Хорошо. Давайте пока забудем о кролике. Мы можем поговорить о нем позже.
Не спуская с нее глаз, Сейдж опустил кролика на пол.
Похоже, он совсем ей не доверяет. Возмущению Ариэл не было конца.
Как только лапы кролика коснулись пола, он моментально исчез под пианино.
Сейдж проследил за ним взглядом и, повернувшись к Ариэл, спросил:
— Так что вы хотите узнать?
— Я хочу знать, что вы можете сказать в свое оправдание? Прежде чем ответить, Сейдж подошел к сервировочной тележке, на которой стояли бутылки, и налил виски в два бокала.
— Если вы настаиваете, то я должен сказать, что обед прошел очень хорошо… принимая все во внимание.
Ариэл с недоумением посмотрела на него, в то время как он с насмешливой улыбкой протянул ей стакан. Игнорируя его усмешку, Ариэл переспросила:
— Принимая все во внимание?
— Вот именно.
Сейдж залпом осушил стакан с виски, от которого она отказалась, и сосредоточил внимание на своем.
— Что вы хотите этим сказать? Что значит — принимая все во внимание?
— Это значит, что вечер прошел очень хорошо, несмотря на собравшуюся компанию. Как вы думаете, Нос появится здесь снова или будет обходить меня стороной?
— Нос? — с удивлением спросила Ариэл.
— Пенроуз, — разъяснил Сейдж. — Думаю, вам ясно? Ариэл не стала заострять на этом внимания.
— Меня разозлило поведение не Пенроуза, а ваше. Вы вели себя грубо и двулично.
Прислонившись плечом к камину, Сейдж с высокомерием посмотрел на нее.
— Мое поведение было безупречным, — сказал он.
— О да, — с иронией согласилась Ариэл и, подойдя к пианино, приняла стойку борца на ринге. — Особенно в тот незабываемый момент, когда вы обнажили грудь и посадили кролика на обеденный стол.
— Я уже все вам объяснил.
— Объяснили, — согласилась Ариэл с обманчивым спокойствием.
— Тогда на что же вы жалуетесь?
— Меня возмущает, что до сегодняшнего дня вы ни словом, ни делом не доказали мне, что вы воспитанный человек и остроумный собеседник. Все шесть недель я и не подозревала, что вы умный, образованный человек, а не дикарь, который только недавно снял с себя набедренную повязку.
— Вы мне льстите, — сказал Сейдж.
— Я еще не кончила. — Ариэл, словно дикая кошка, готовая к прыжку, стала подкрадываться к нему. — Вы бессердечный, хитрый и лживый…
— Давайте без грубостей.
— Обойдетесь, — ответила Ариэл, подступая ближе. — Я еще недостаточно груба, чтобы выразить вам свое
