событий, столько новостей, столько опасений… Да еще и этот Седрик Гроувер со своими вырезками. Есть от чего сойти с ума!
– Что за вырезки? – удивленно спросил Фредерик.
– А! – Она сердито отмахнулась. – Седрик не поленился собрать целый альбом, только чтобы я поверила в маньяка, он приносил мне как-то альбом с вырезками о самых громких и кровавых делах. Нужно признаться, он здорово меня напугал.
– Если только я его встречу – убью! – сердито сказал Фредерик.
Энн стало жутко: она почти поверила в то, что странный искусствовед с глазами рыси способен на убийство.
– Он чуть было не погубил тебя, – продолжал Фредерик.
– Но не погубил же!
– Я считаю, ты должна обратиться к начальнику полиции с жалобой на этого Гроувера.
– Он ничего не может сделать с Седриком.
– Почему? Он же его начальник.
– Дело в том, что нет никакого маньяка. Седрик все это придумал для того, чтобы иметь возможности постоянно быть рядом со мной. Он должен был следить, не общаюсь ли я с конкурентами. Его наняли мои работодатели. Это я узнала сегодня утром.
– Знаешь, Энн, мне кажется, тебе стоит сменить работу.
– Мне сейчас не до этого! – отмахнулась она. – Теперь ты понимаешь, почему я тебя бросила одного на этом острове?
– Понимаю. А еще я хочу знать, почему ты вернулась?
– Я поняла, все пошло кувырком не потому, что я встретила тебя, а потому, что не сразу поняла, что ты для меня значишь! – Энн выпалила это на одном дыхании.
Она не знала, сможет ли повторить эти слова. Часто говорить правду сложнее, чем лгать. Особенно когда говоришь правду себе.
Энн встала и подошла к Фредерику. Плед вновь упал к ее ногам, но на этот раз Энн не смущалась. Она точно знала, что делает, и понимала почему.
– Я уже исправила одну логическую ошибку, – прошептала она, прикасаясь губами к губам Фредерика. – Теперь я хочу исправить еще одну. Давай представим, что грозы не было.
16
Энн чистила на кухне форель, неизвестно каким чудом выловленную Фредериком в озере. Крупная рыбина обреченно блестела и, непонятно на что надеясь, норовила выскользнуть из рук. Энн пришлось вспомнить всю свою практику, а свежую рыбу она готовила часто: раз в месяц они с родителями обязательно выбирались за город порыбачить. Отец – страстный рыбак, посадил на этот крючок всю семью. Вот только у них было заведено одно очень ценное на взгляд Энн правило: кто рыбу поймал, тот ее и чистит.
Это утро было для Энн утром открытий. Оказалось, у Фредерика есть несколько недостатков, а конкретно два: он терпеть не может чистить рыбу и во сне всегда отбирает одеяло. Всю ночь Энн вела борьбу за свое одело и лишь под утро сдалась, оказавшись под боком Фредерика. Оказывается, спать под одним одеялом не только удобно, но и очень приятно.
Она смутилась и улыбнулась своим мыслям.
Несмотря на бессонницу, эта ночь была очень приятной. Энн никогда не считала себя любвеобильной и точно знала число своих мужчин. Правда, ледышкой тоже не была. Но сегодня ночью она узнала, что такое настоящая любовь. Узнала, какими сладкими и манящими могут быть губы, узнала, какими нежными и трепетными могут быть руки, узнала, каким зовущим, непреодолимым может быть желание.
Да, она узнала много нового.
Энн улыбнулась изумительной улыбкой счастливой женщины.
– Фредерик Стрейт, мне долго вас ждать?! – крикнула она.
– А ты уже закончила?
– Конечно! – Энн торжественно вручила ему поднос с разделанной рыбиной. – И как ты только такую поймал? Мой герой!
Она звонко поцеловала Фредерика в щеку.
– Ради таких мгновений я готов навсегда переквалифицироваться в рыбака. Пойдем готовить улов?
Энн счастливо улыбнулась и потерлась щекой о грудь Фредерика.
– Эй, леди, если вы продолжите в том же духе, мы не дойдем до барбекю! – предупредил ее Фредерик.
– Ну и бог с ним, – проворковала Энн, расстегивая пуговицы на его рубашке. – Форель уже не уплывет.
– Не уплывет, – согласился Фредерик. Голос его странно дрожал, как, впрочем, и руки. – Я могу ее уронить. У меня же руки заняты!
– Вот и отлично! – сообщила Энн и провела языком по ключицам Фредерика, медленно опускаясь к напряженным соскам.
Фредерик прерывисто вздохнул и застонал.
Энн улыбнулась и продолжила путь к золотистым волосам внизу живота.
– Держи рыбку крепче! – пробормотала она.
Энн сидела в кресле, плотно завернувшись в теплый плед. В тот самый плед, в который ее завернул Фредерик после падения в озеро. Она потерлась щекой о плед и улыбнулась.
Фредерик был прав, я полюбила этот дом, подумала она.
– Как ты себя чувствуешь? – участливо спросил Фредерик, возвращаясь с улицы.
– Великолепно! – отозвалась удивленная вопросом Энн.
– И ты ничего не чувствуешь? Глупо звучит, правда?! – Фредерик рассмеялся.
– Да уж! – согласилась она. – Так в чем дело-то?
– Все небо заволокло тучами. Скоро начнется гроза. Вот я и волнуюсь.
– Серьезно? – удивилась Энн.
Она вскочила с кресла и выбежала на улицу. На небе клубились черные тучи, и лишь на западе, куда выходило окно гостиной, светило солнце. Но оно уже сдавало свои позиции, предпочитая произвести тактическое отступление за горизонт, чтобы утром вернуться с новыми силами.
– Может быть, пройдет мимо? – предположил Фредерик, обнимая Энн за плечи.
– Судя по всему, нет.
– Это значит…
– Это значит, что я решила задачку. Я теперь свободна, Фредерик! – Энн рассмеялась и повернулась к нему лицом. – Я теперь свободна.
Фредерик улыбнулся и покачал головой.
– Ну уж нет! И вовсе ты не свободна. Ты теперь моя.
Энн и Фредерик провели в домике на озере гораздо больше времени, чем планировали. И лишь в среду Фредерик очнулся от прекрасного сна: он случайно посмотрел на свой пейджер, предусмотрительно отключенный утром в субботу.
– Ничего себе! – присвистнул он.
– В чем дело? – спросила Энн, отрываясь от книги.
– Я тут глупость сделал.
– Да? И какую же? – Энн хитро улыбнулась. – Мне кажется, в последние несколько дней мы только и делаем, что занимаемся глупостями. Не могу сказать, что мне это не нравится.
Фредерик усмехнулся и покачал головой.
– Лучше бы я еще раз глупость сделал. Я на пейджер посмотрел. У меня с десяток не принятых вызовов. Большинство звучат так: «Куда ты пропал?», один даже предупредил, что, если я не появлюсь к четвергу, он заявит в полицию.
– Давай съездим в деревню. Ты позвонишь, побродим по самой деревне, вокруг… Или тебе нужно в Лондон?
– Не знаю еще. Очень бы не хотелось. А твоя сестра не будет волноваться?
