сторону Ханны.
То, что началось с невинного соревнования за тунца, быстро переросло в нечто другое. Дрю и Ханна болтали, ловя кефаль, флиртовали и целовались, когда корзинами вытаскивали голубых крабов. Однако дальше этого дело не двигалось, пока Дрю не стал учить ее готовить уху.
Глядя, как Дрю проверяет снасти, Ханна вспомнила костер между ними, и сердце сжалось от тоски по тому времени. Какой счастливой она была! Какую опустошенность чувствовала последние десять лет!
Видимо, что-то промелькнуло у нее на лице, потому что Дрю спросил:
— Ты часто варила уху, после того как ушла от меня?
Ханна застыла на месте. Этот человек определенно сведет ее с ума. Выражение его глаз, когда он бросил ей рубашку, было… просто вызывающим, а увидев ее в этой рубашке, он улыбнулся с откровенным вожделением.
Она почувствовала скрытый смысл в его вопросе и ответила, осторожно подбирая слова:
— Наша семья переехала в глубь страны, в Сан-Антонио. А уха из пресноводной рыбы совсем другая на вкус. Ее и ухой не назовешь.
Дрю криво улыбнулся и добавил:
— Кроме того, ты забыла свои снасти на острове, верно?
Она услышала оттенок горечи в его словах и решила, что лучше не продолжать разговор на эту тему. Зная Дрю, она начала расспрашивать его о том, как ловится рыба сейчас.
Он понял, почему она вдруг этим заинтересовалась, но не стал возражать.
— Давно не рыбачил. Позавчера, однако, видел, как камбала выпрыгивает из воды.
— Правда? — Она почувствовала зависть. Ханна слышала о таком явлении, но самой ей наблюдать его не приходилось. — А на что это похоже?
Его глаза затуманились, и он медленно покачал головой.
— Я раньше видел, как это делали небольшие стаи рыбы, но в этот раз был большой косяк. Они взлетали в воздух рыба за рыбой, рыба за рыбой, сотни рыб. Казалось, они танцуют между небом и водой. Чертовски красиво! Никогда в жизни не забуду! — Взглянув в сторону воды, добавил: — В тот день я даже не пытался ловить, так и провел время, наблюдая за ними. Сегодня хочу наверстать упущенное.
Неожиданно для себя и Ханна почувствовала острое желание поскорее оказаться в воде с удочкой в руках.
Дрю взял снасти, а Ханне досталась корзина для ловли крабов. Это хитроумное приспособление состояло из сети, сплетенной из тонкой крученой веревки, собранной по периметру на большой металлический обруч около четырех футов в диаметре. В одну руку она взяла веревку, в другую обруч и поспешила за Дрю.
Сеть знакомо пахла солью и рыбой, и этот запах заставил Ханну улыбнуться.
На нее вдруг снизошло умиротворение. Она наслаждалась всем, что ее окружало. Как скучала она по этому просоленному воздуху, крикам чаек, шипению волн, когда они ударялись о берег! Сан-Антонио находился в ста милях от побережья, и хотя она жила в красивом месте, никогда не называла его домом. Дом — это берег, залив, пеликаны и крабы.
Дом остался там, где жил Дрю.
Она сама испугалась того, что пришло ей в голову. Какая глупость! У них с Дрю никогда не было общего дома.
Ханна прикрыла глаза. Благодать, которую она испытывала минуту назад, исчезла. Да, она оказалась глупым трусливым ребенком, боявшимся ослушаться родителей. Она поклялась перед алтарем вечно любить Дрю и при первом же случае нарушила данный обет. Она пожертвовала им и их любовью. Это был самый постыдный поступок, который она совершила в своей жизни.
Хорошо еще, что при встрече он просто окунул ее в воду.
— Что с тобой, Ханна? — спросил он. — Тебе плохо? Только не говори, что ты заболела.
— Нет, я здорова. Просто задумалась.
Она машинально одернула рубашку, и Дрю сразу же заметил этот жест.
— Ты меня удивляешь, — разглядывая ее ноги, сообщил он. — Что сказал бы отец, увидев тебя сейчас?
Ее положительный, очень правильный отец не сказал бы ей ничего. Роджер Мейфилд, действующий президент Общества по охране исторических памятников штата Техас, просто убил бы ее на месте.
— Я не собираюсь обсуждать с тобой моего отца.
Дрю пожал плечами и заговорил о другом:
— Пойдем, я знаю неподалеку превосходное местечко для рыбалки. Там у меня все необходимое для костра, котелок и прочее. А в нескольких шагах отсюда есть пруд с пресной водой. Там же можно набрать и дикого лука. Я пойду за водой и зеленью, а ты можешь начинать ловить рыбу, если не терпится.
Ханна нахмурилась. Она-то хотела порыбачить с удочкой, а не закидывать корзину. Показав на снасти, которые держал Дрю, она сказала:
— А я надеялась опробовать твой замечательный спиннинг.
— Давай лучше начнем с ухи. У меня разыгрался чудовищный аппетит. Полови пока корзиной, а порыбачить успеем и позже. И если ты действительно заинтересовалась спиннингом, у меня для тебя имеется целая коллекция приманок.
— Приманки? Я не пользуюсь искусственными, я всегда ловлю на живца.
С минуту он смотрел на нее, как бы решая, спорить или нет. Потом взялся за котелок и бросил уже через плечо:
— Будь умницей. Попробуй ради интереса. Я уверен, тебе понравится. — Подмигнув ей, он направился в сторону деревьев.
Ханна проводила его взглядом. Какая странная перемена! По правде говоря, она совсем перестала понимать, что происходит. Утром он окунул ее в воду, но это по крайней мере было понятно, а вот дальше… Ее можно сравнить сейчас с лодкой без весел, а Дрю — с мощным течением, которое несет лодку в неизвестном направлении.
— Хватит раздумывать, начинай ловить рыбу, — сказала она себе.
С корзиной в руках Ханна вошла в соленую воду. Прошло десять лет с тех пор, как она держала ее в последний раз. Сначала ей было трудно приспособиться, но после нескольких попыток Ханна снова обрела уверенность в движениях и закинула корзину очень далеко.
Дрю оказался прав, когда рассказывал о богатствах подводного мира. Первая же корзина принесла тунца и песчаную форель. Второй заход дал камбалу и трех голубых крабов. А когда она вытянула третью корзину, в ней было столько всего, что Ханна с трудом освободила ее от рыбы. К тому времени как вернулся Дрю, ее улова хватило бы на три хороших котелка да пришлось бы еще и немало тащить в руках. Давно она не получала такого удовольствия.
— Ханна, остановись, — замахал руками Дрю, когда она собралась сделать еще попытку. — Может, уже хватит? Нам и так придется чистить рыбу до ночи.
Она рассмеялась и, прежде чем он успел ее остановить, выбросила две трети своего улова обратно в воду. Креветки сразу пошли ко дну, а рыба уплыла. Дрю застонал:
— Ради Бога, зачем ты это сделала? Нет, подожди. Я сам. Ты все такая же любительница ловить рыбку, а разделывает ее пусть кто-нибудь другой, так?
Ханна широко улыбнулась и сказала не думая:
— Вот поэтому я и полюбила тебя, Дрю. Ты всегда чистил рыбу, которую я ловила.
— Любила? Если это была любовь, то она оказалась не длиннее летней ночи.
Что могла она ответить на это? К счастью, он и не ждал ответа. Взяв кефаль, Дрю отправился ее чистить, бросив на ходу:
— Если ты не против заняться картошкой, в рюкзаке есть еще один нож.
Скоро вся рыба была выпотрошена, устрицы освобождены от створок, а креветки и картошка от кожуры. Ханна добавила спелых помидоров и фунт риса в котелок, висевший на стальном крюке на перекладине из дуба. Дрю, встав на одно колено, начал разводить огонь, а Ханна, извинившись, ушла переодеваться в свое платье. В нем она чувствовала себя более защищенной. Раньше, когда они вешали на огонь котелок, в котором варилась уха, начинались «ухаживания». Именно поэтому Ханна чуть не умерла со
