из своих любимых приманок за двузубый крючок. — Начну-ка я с «Техасской закорючки». С ней мне всегда везет.
Ханна сморщила нос, увидев перед собой длинный тонкий кусок металла с крючком.
— Выглядит отвратительно.
— Отвратительно? Выбирай выражения. Эта штуковина прекрасна. Улучшенный вариант, запатентована. И срабатывает безотказно.
— Тогда почему бы тебе не прекратить болтать и не приняться за дело? — В этот момент она почувствовала толчок на конце лески и расплылась в улыбке. — Ты уже отстаешь.
Следующие несколько минут Ханна была занята тем, что пыталась вытащить рыбу из воды. Рыбина попалась прыткая и боролась до конца. Ханне нравилась эта схватка, но лишь до того момента, когда она наконец втащила ее в лодку. Она с трудом сдержала стон разочарования.
Дрю с ядовитой усмешкой посмотрел на небольшую кефаль.
— Может, тебе оставить ее для наживки?
— Ничего смешного, — огрызнулась Ханна, выбрасывая рыбу в воду. По условиям состязания нужно было за два часа выловить пять рыбин. Чьи будут весить больше, тот и окажется победителем. Выбросив двухфунтовую кефаль, Ханна рисковала, но сделала это сознательно, чтобы поддразнить Дрю.
— Что это у тебя на ногах? — спросила она.
Улыбаясь, он вытянул ногу в сандалии.
— Нравится? Один знакомый привез из южных стран. Они сделаны из кожи дикого кабана. Очень удобно ходить по песку, он легко высыпается из…
Дрю резко оборвал свой рассказ, почувствовав, как натянулась его леска.
— Так… так… так… Похоже, «Техасская закорючка» сделала свое дело. — Спустя минуту он втащил в лодку тунца. — Что ты о нем думаешь? Фунтов шесть или семь?
Ханна фыркнула и занялась своей удочкой, молясь, чтобы следующая рыбина оказалась побольше. В течение двух часов она наловила много, но, к ее великому сожалению, Дрю всегда удавалось поймать рыбу крупнее и тяжелее. Последние пятнадцать минут она была близка к отчаянию. Пока Дрю менял блесну, Ханна прикрепила на крючок большой кусок особенно вкусной наживки. Через пять минут она втащила в лодку люциана фунтов на десять.
— Ура! — закричала она. — Победа! Я так и знала!
Дрю нахмурился и с беспокойством взглянул на рыбу. После четырех неудачных попыток он сказал:
— Так. Думаю, мне лучше перейти к более тяжелому оружию.
Ханна не упустила случая поиздеваться:
— Ты имеешь в виду «Веселого Боба»?
С подавленным видом он ответил:
— Нет. Он больше подходит для ловли с берега. А я попробую «Мускусного проныру».
Ее связка рыбы выглядела увесистой, срок истекал очень скоро, и Ханна позволила себе быть доброй.
— Постарайся, Корелл. Покажи, на что способен твой «Проныра».
— Дорогая, я мечтал об этом долгие годы!
Закинув леску, он неожиданно тепло улыбнулся, и Ханна сама почувствовала себя рыбой, которую собираются выловить.
Конечно, он к ней неравнодушен. И сейчас, когда волнения остались позади, она не прочь была напомнить ему об этом.
Она расстегнула верхние пуговки рубашки.
— Такое сильное солнце. Жарко, правда, Дрю?
Он с усилием отвел глаза от ее груди.
— Жарко. Да.
— Я была бы рада поскорее добраться до берега, а ты?
Она наклонилась в его сторону, и рубашка распахнулась шире. Ханна начала медленно закатывать штанину, демонстрируя свою очаровательную ножку. Дрю кивнул, не сводя с нее глаз. Ханна была удовлетворена. Ее женские чары действуют!
— У меня клюет, — прошептал он вдруг.
«Ну и хорошо», — подумала она с насмешкой. Но заметив, как сильно накренилась удочка в его руках, воскликнула:
— О нет!
Ханна с тревогой следила за схваткой человека с рыбой. Пусть она будет небольшой! Но когда Дрю наконец втащил свой улов в лодку, Ханна поняла, что ее молитвы не были услышаны. Рыбина тянула на все двенадцать фунтов!
Она проиграла спор!
Дрю улыбался во весь рот, когда показывал ей свою добычу.
— Да благословит Господь моего «Проныру»! Он никогда меня не подводил!
Лучи полуденного солнца играли на парусиновом гамаке, висевшем между двумя раскидистыми дубами недалеко от хижины. В гамаке лежал Дрю, время от времени отталкиваясь босой ногой от земли и раскачиваясь. Он наблюдал за женщиной, развешивающей на веревке мокрое белье, и чувствовал, что может смотреть на нее всю жизнь.
На солнце ее золотистые волосы отливали медью, разрумянились щеки. А профиль вызывал у него просто восторг. За годы, которые они провели врозь, Ханна превратилась в настоящую красавицу. У нее была хорошая фигура. Такие, становясь старше, не теряют грации и привлекательности, а мужчины оборачиваются им вслед до конца жизни.
Дрю окинул взглядом ее фигуру, наслаждаясь видом высокой полной груди, тонкой талии и округлых стройных бедер, которые подчеркивало влажное от соприкосновения с мокрым бельем платье. Она разбудила в нем мужчину. Ханна обернулась и посмотрела на него, недовольно поджав губы.
Дрю подавил стон. Его волновало тело этой женщины, но настоящую страсть разжигал в нем ее норовистый характер.
Как ему хотелось вскочить с гамака, пробежать через двор и повалить ее на землю! Он хотел оказаться с ней в постели, обладать ее телом и утолить голод, который мучил его так долго.
«Терпение, Корелл, — говорил он себе. — Она еще не готова».
Дрю резко оттолкнулся и, сильно раскачав; гамак, с хозяйским видом позвал ее:
— Эй, дорогая. Надо уметь проигрывать. Я победил честно, как договаривались.
— Так и хочется тебя поколотить, — пробормотала Ханна достаточно громко, чтобы он услышал.
Дрю смотрел, как она пыталась развесить на веревке простыню, и понимал, что, как джентльмен, обязан предложить свою помощь. Однако в его интересах было разозлить Ханну побольше, и он не двинулся с места. Дрю надеялся разжечь ее страсть, разбудить чувства. Он старался довести ее до взрыва, потому что знал: когда Ханна потеряет над собой контроль, у него появится шанс уложить ее в постель.
У него должна быть брачная ночь. И украденный медовый месяц. Секс. Вот чего он хотел от Ханны Мейфилд. Но только ли это было ему нужно?
Дрю выбрался из гамака, подошел к Ханне и молча помог ей с бельем. Она приняла помощь с едва скрываемым раздражением.
— Ну, — начал он, забрасывая на веревку один конец простыни, — расскажи мне о своей жизни в Сан-Антонио. Ты там счастлива?
Ханна подозрительно спросила:
— Зачем тебе это знать?
— Такой простой вопрос, а ты пугаешься. Я подумал, что стоит узнать тебя поближе.
Она фыркнула, как девчонка.
— Зачем тебе разговаривать с прачкой?
— Нет, Ханна. Ты гораздо больше, чем прачка.
