Продолжая развешивать белье, она с любопытством взглянула на него.
— Ты еще и кухарка, и уборщица.
— Тебе смешно, Корелл? Ты сам смешон.
Его так и подмывало сказать что-нибудь неприятное о ее отце, уколоть побольнее, но обиженно надутые розовые губки отвлекли его от этих мыслей. Протянув руку, Дрю провел пальцем по ее нежной нижней губе. Слова родились неожиданно, и он позволил им вырваться наружу:
— Ты прекрасна, как восход солнца после бури.
И затем, черт бы его побрал, он ее поцеловал.
На этот раз действительно поцеловал, а не чмокнул, как в прошлый раз. Совершенно не запланированный с его стороны и неожиданный для них обоих, это был Поцелуй с большой буквы.
Он обнял ее за плечи и медленно притянул к себе. Ханна быстро облизнула губы тонким, как у змеи, язычком, и все планы, все коварства, которые придумал Дрю, вылетели у него из головы.
Опустив голову, он потянулся к ней влажными, нежными губами. Их поцелуй говорил: «Здравствуй, ты меня помнишь? Как я скучал по тебе!» А потом быстро перешел во что-то большее, гораздо большее.
Их тела соприкасались, вспоминая. Страстный и беспокойный, Дрю провел языком по ее губам, пытаясь их приоткрыть. Ханна прижалась к нему с тихим стоном, и его язык оказался внутри ее рта.
Ханна. Она пахла песком и морем, солнечным светом и счастливыми днями прошлых лет, мечтами, которые так и не сбылись. А губы по вкусу напоминали лимон.
Ханна. Снова страстная. Дрю целовал ее все крепче, лаская ее язык своим. Нестерпимо обжигающее желание разлилось по всему телу. Он еще ближе притянул ее к себе. Она обвила руками его шею, приоткрыла рот, и их языки сплелись в едином танце.
Судорога удовольствия прошла по спине Дрю, когда он почувствовал, что она ему отвечает. Сколько лет прошло с тех пор, как он последний раз испытывал такое сильное желание? Десять лет, вот сколько. После Ханны подобного с ним не случалось.
Задохнувшись, он отпустил ее, а потом снова приник к ее губам, как к оазису. Он гладил ее по спине, по бедрам, чувствуя их округлость и упругость. Он был к ней так близко, и все-таки недостаточно близко!
Нежно проведя руками по плечам Дрю, Ханна стала ласкать его спину. Когда их губы соединились, он почти потерял голову. Нетерпеливым жестом Дрю подобрал подол ее юбки, страстно желая дотронуться до обнаженной плоти.
О-о-о! Под юбкой ничего не было, и он вспомнил, как она развешивала свое белье рядом с простынями. Он скользил пальцами по шелковистой коже ее бедер, трогая, гладя, дразня Ханну. Запах ее кожи одурманил его, и Дрю не сразу понял, что она сопротивляется.
— Нет, — задыхаясь от волнения, прошептала она.
Дрю вынырнул из тумана страсти, окутавшей его пеленой. Он ослабил объятия, и Ханна вырвалась и отскочила назад. Она смотрела на него с яростью, в глазах застыл ужас, который кольнул его как нож.
Время остановилось. Сердце Дрю рвалось из груди, а тело болело от страсти, не получившей завершения.
— Ты не должен был этого делать! — с трудом выдавила она.
— Ханна, — его голос был низким и хриплым, — я не знаю… Я не хотел… — Как это произошло? Когда он потерял над собой контроль? Зачем поставил под угрозу весь свой замысел? Что случилось?
А случилась Ханна.
Его снова терзал вопрос: только ли брачная ночь нужна тебе от этой женщины? Но теперь Дрю знал ответ. Нет. Он ждал от Ханны Мейфилд гораздо большего, чем просто секс. Будь он проклят, но это правда. Несмотря на боль и разбитое сердце, несмотря на ошибки, которые они оба совершили, он до сих пор мечтал о той жизни, что она обещала ему десять лет назад. Он мечтал вновь почувствовать радость, которую утратил и не смог найти с другой женщиной. Он хотел любви. О Господи, любви!
«Ну почему я такой дурень!»
— Я думал, мы просто займемся сексом, — пробормотал он растерянно.
Он не понял, что произнес это вслух. Ханна застыла на месте.
— Что ты сказал, Дрю? — спросила она ледяным тоном. — Ответь мне. Опять твои глупые мысли о медовом месяце, или у тебя на уме что-то другое?
Дрю разозлился, гнев ослепил его, и, желая сделать ей как можно больнее, он сказал:
— Я говорил тебе, чего я хочу. Просто секса, ничего более.
Слова повисли над ними как эхо, принесенное ветром с моря.
— Я тебе не верю, — прошептала она.
От злости Дрю говорил, не думая:
— Тебе придется поверить, потому что это правда. Ты сделала мне больно, бросив меня. Я хотел вернуть тебя. Я чертовски хороший любовник, Ханна Мейфилд, и желаю, чтобы я, а не кто-то другой был у тебя первым. Я хочу доказать тебе, что, покинув меня, ты совершила самую большую ошибку в жизни.
Ханна громко вздохнула.
— Месть. Вот оно как. И соревнование, и поцелуй. Ты играл со мной, верно? А игра эта называлась «Ханна, ты кое-что мне должна». — И, прежде чем он успел ответить, добавила: — Никогда не думала, что ты можешь быть таким жестоким.
Она повернулась и убежала в хижину, с грохотом захлопнув за собой дверь.
Это отрезвило Дрю, и он в отчаянии схватился за голову. Как он мог все испортить? Если он хочет жениться на Ханне Мейфилд, то его дикий нрав сыграл с ним плохую шутку.
«Ты, Корелл, глуп как пробка».
Он стоял и смотрел на дверь, за которой скрылась Ханна. Пусть он будет проклят за свою ложь, за то, что говорил со зла, что не сказал ей правды.
Если бы он мог забрать свои слова назад!
«Я сказал бы ей, что никогда не переставал ее любить».
Захлопнув дверь, Ханна прислонилась к ней спиной и шумно вздохнула. Она едва держалась на ногах. Боль в сердце не проходила, она разлилась по всему телу. Ханна безвольно опустилась на пол.
Будь он проклят, этот Дрю Корелл! Он провел ее как последнюю дурочку. Скользкий угорь! Безусый рак! Тварь, ему место на дне морском, а не среди людей!
Гнев, вспыхнувший так внезапно, так же внезапно исчез. Осталась лишь грусть. Он и не собирался отдавать ей Декларацию. С самого начала просто хотел ее соблазнить. Тот легкий поцелуй, вежливое обхождение, уха, соревнование, его самомнение гарантировали ему победу, могли разжечь ее страсть. Вот каким был его план, и ему удалось начать операцию подобно генералу в Уэст-Пойнт. А она, с ее куриными мозгами, клюнула на это.
Ханна поднялась с пола и, пытаясь успокоиться, стала мерить шагами комнату. Мысли разлетались, она не могла решить, что теперь делать. Остаться и отплатить? Что же ей нужно, в конце концов?
Его любовь!
— Нет! — Она застонала как от боли. Нельзя так думать! Нельзя позволять, чтобы появлялись такие мысли. Она совершила это путешествие только по одной причине: хотела добыть для граждан штата единственный уцелевший экземпляр Декларации о независимости.
«А если это так, — прошептал вредный голосок внутри, — зачем ты солгала своему отцу, куда едешь?»
Ханна закрыла глаза и прижала ладони к вискам.
— Нет, нет и нет! Я не буду так думать! Дрю признался, что хотел отомстить. Он животное. Акула, которая незаметно подкралась к жертве, чтобы ее съесть. И лучше об этом не забывать.
Минута тянулась за минутой, а она так и не придумала, как поступить. До сих пор ей и в голову не приходило, что он может отправить ее с острова без Декларации. Причем результат их соревнования не имел никакого значения. Человек, за которого она когда-то вышла замуж, очень гордился реликвией своей семьи, тем, что сам из Техаса. Она знала наверняка, что он был бы горд передать этот документ штату от имени всех поколений семьи Корелл.
Или она ошибалась? Неужели этого человека больше заботит месть, чем история Техаса и память о
