— О чем ты думала? Какого черта ты это сделала? Ты понимаешь, что едва не лишилась жизни? И не только из-за сети. Там сильное течение, да еще и акулы.
Он вздрогнул от страха и замолчал.
Ханна открыла усталые глаза.
— Ты спас мне жизнь. Спасибо.
У Дрю ослабли колени, и он опустился на песок рядом с ней.
— Я в жизни своей так не пугался.
Ханна положила руку ему на бедро.
— А я нет. Я знала, что ты придешь мне на помощь.
Он почувствовал комок в горле величиной с кулак.
— Ты так мне веришь?
Она грустно улыбнулась и закрыла глаза.
— Да, удивительно, правда? Я верила, что ты спасешь меня, хотя совсем недавно ты пытался причинить мне боль.
— О, Ханна! Не говори так. Я никогда… — Его голос замер. Он не знал, что сказать. Он поступил подло и действительно замышлял против нее всякие глупости. Господи! Какой же он негодяй! Не найдя слов, он склонился над ней и поцеловал следы веревок на животе.
Почувствовав на своей коже прикосновение его губ, Ханна подумала, что снова тонет. Но на этот раз на нее нахлынули не волны, а чувства. Как он может быть то подлым и злым, то таким нежным и страстным.
— Пожалуйста, больше не делай мне больно.
Он поднял голову и обеспокоенно спросил:
— Больно, где?
— Нет. Ты причинил мне душевную боль. — Затем, пытаясь скрыть слезы, добавила: — Но боюсь, когда-то и я сделала то же самое.
— Да, ты разбила мне сердце.
— Поэтому ты потребовал у меня продать мою девственность за Декларацию?
Он выругался про себя.
— Послушай! Я был не прав. Прости, что я посмел это предложить тебе. Я не соображал, что делаю. Злился на тебя, не мог смириться, что ты ушла от меня, несмотря на мою любовь.
— Я совершила большую ошибку. Это самый жестокий поступок в моей жизни. — Она села и взглянула ему в глаза. — Я тоже любила тебя, Дрю, и не должна была слушаться отца, не должна была уезжать. Я даже не попыталась уговорить тебя бросить остров и уехать вместе, но забыть тебя не смогла.
Она виновато улыбнулась, а глаза молили поверить и выслушать ее до конца.
— Поэтому я и хотела тебя увидеть. Не повидав тебя, я не могла бы выйти замуж за Джереми.
Дрю замер, боясь пошевелиться.
— Джереми? Кто такой, черт возьми, этот Джереми?
— Он ухаживает за мной.
— Ухаживает!
— Ну да. Он попросил моей руки, но я знала, что, прежде чем дать ответ, должна увидеться с тобой.
— Ну вот и увиделась, и что дальше?
Она пожала плечами.
— Я хочу семью, хочу иметь детей.
Он крепко схватил ее за руку.
— Ты не выйдешь за него замуж!
Он больше не скрывал своих чувств, они были написаны у него на лице.
— Пусти меня!
— Обещай мне, Ханна. Скажи, что не выйдешь замуж за этого Джереми.
— Отпусти. Мою. Руку.
Прошло несколько секунд, длинных, тягучих.
— Никогда! Слышишь? Никогда! — взорвался Дрю.
Он поцеловал ее. Его губы были жесткими и требовательными. Ханна не сопротивлялась. Ее руки жадно заскользили по его спине. Дрю целовал ее шею, плечи, грудь. Она выгнулась ему навстречу. Он навис над ней, а Ханна лизнула его, вкушая соль, и море, и Дрю. Его гортанный стон заставил ее содрогнуться от страсти.
Ханна выплеснула наружу долго сдерживаемые, копившиеся годами чувства. Она не испытывала страха, она отдавалась тому огню, который он в ней разжег. Она желала, чтобы это случилось, желала Дрю. Вот истинная причина того, что она здесь. Сейчас она это знала.
Она никогда не переставала любить Дрю Корелла!
Мир, окружавший Ханну минуту назад, растворился и исчез. Перестали кричать чайки. Остановили свое движение волны. Стих морской ветерок. Я люблю тебя! — кричала ее душа, когда его руки гладили ее тело. Я люблю тебя! — стучало ее сердце, когда он покрывал поцелуями ее грудь.
Она повторяла эти слова как молитву, снова и снова. Ласки Дрю становились все более настойчивыми и бурными, и когда он наконец овладел ею, она громко выкрикнула их, испытывая неизведанное дотоле блаженство.
Позже, когда они смогли перевести дыхание, Дрю встал и взял ее на руки. Бережно прижав Ханну к себе, он вошел с ней в воду и осторожно окунулся, чтобы смыть песок, прилипший к их телам. Они резвились в воде, как дети, потом любили друг друга, как взрослые. Усталые и счастливые, они вышли из воды и прикрылись той одеждой, что у них была, чтобы не обгореть на солнце.
— Давай вернемся домой и возьмем для тебя шляпу, — сказал ей Дрю, большим пальцем дотрагиваясь до кончика ее носа. — А то скоро ты будешь похожа на рака.
— Спасибо за комплимент, — довольно сухо ответила Ханна.
Они отправились к хижине, держась за руки, шлепая босыми ногами по воде и оживленно беседуя о всяких мелочах. Пару раз Дрю пытался направить разговор в более серьезное русло, но Ханна не хотела ничего слышать. У них еще будет для этого время, сейчас она хотела только радоваться тому, что они вместе.
А потом времени не стало.
Они подошли к хижине и вдруг заметили лодку, держащую курс на остров.
— О нет! — заволновалась Ханна, в смущении прячась за Дрю. — Он приплыл слишком рано. Почему? Я же специально сказала ему возвращаться только через три дня. Он обрадовался, потому что собирался навестить свою невесту. — Помолчав, она добавила: — Может, они поссорились?
— Иди в дом, дорогая, — сказал Дрю, легонько подтолкнув ее к хижине. — Это не твоя лодка.
— Что? Ты ждешь гостей?
Он покачал головой:
— Нет. Только двое знают, что я здесь. Надеюсь, на фабрике ничего не случилось.
На фабрике ничего не случилось? На какой фабрике? Ханне очень хотелось спросить об этом Дрю, но нежданные гости могли видеть ее почти голую, и она поспешила уйти. Но перед тем как закрыть за собой дверь, бросила последний любопытный взгляд на лодку и… замерла. Она присмотрелась внимательнее.
— Джереми? И отец?
Дрю встрепенулся:
— Джереми?
Ханна закрыла глаза.
— Да. Господи, и папа в придачу.
Прошло несколько секунд, прежде чем Дрю, откашлявшись, спросил:
— Отослать их обратно?
Да, велело ей сердце, но умом она понимала, что это не выход. Все равно рано или поздно им придется встретиться.
