держали зла на этих птиц. Они даже считали их знаком удачи, хотя стервятники и питались падалью.
Прищурившись, Амеротк взглянул направо, где в тучах пыли громыхали тысячи колесниц. Каждому полку придавалось для поддержки по пятьсот колесниц. Среди этой массы двигался и его отряд, состоявший из двухсот пятидесяти колесниц. Амеротк был командиром отряда колесниц и возглавлял войсковую часть, имевшую прозвище «Ганчие Гора». Его колесницей управлял возничий. Ехать на колеснице было бы легче, но при этом снизилась бы скорость движения колонны и сильнее бы устали лошади. Сама по себе легкая, каждая колесница была нагружена луком, колчаном со стрелами и дротиками. На случай внезапной атаки лошади должны были сохранять как можно больше сил.
Далеко к северу и к востоку двигалась линия дозорных, набранных из числа кочевников. Главнокомандующий Омендап не очень на них полагался. Настоящей защитой от неожиданной атаки являлись колесницы: стена из бронзы повозок и конских тел стала бы при появлении воинов Митанни прикрытием, за которым походная колонна могла бы перестроиться для боя.
Амеротк взглянул на небо. В Фивах день только перевалил за полдень. Поход продолжался уже две недели. Остались позади Абидос и Мемфис, и теперь они двигались вдоль Нила в поисках митаннийцев, которые, как считали разведчики, сосредоточились где-то на северо-востоке. В полках ходили слухи о том, что святилища Амона-Ра разграблены и сожжены, а отдохнувшее войско Митанни поджидает египетскую армию. Они рассчитывали разгромить египтян, и тогда благодатная нильская долина, оставшись беззащитной, стала бы для них легкой добычей.
Амеротк подбадривал себя надеждой, что Омендап окажется прав и они захватят врага врасплох. На продолжительных ночных совещаниях Омендап стоял на том, что митаннийцы не ожидают такое огромное войско, которое удалось собрать писцам Дома Битвы. Вместе со служителями военного Дома они трудились, не зная сна и отдыха, чтобы собрать оружие, провиант, повозки, ослов и все необходимое для войска в походе и сражении. Амеротк с грустной иронией говорил себе, что можно было бы посчитать переменой к лучшему, если бы им удалось поразить митаннийцев своим числом и внезапным появлением. Лазутчики, вернувшиеся в Фивы, донесли, что огромная вражеская армия пересекла Синайскую пустыню, держась вдали от Пути Гора и маленького гарнизона, который его защищал. Свой переход митаннийцы совершили очень скрытно, и теперь в их руках оказался как сам Путь, так и расположенные в пустыне рудники, где добывалось золото, серебро и бирюза.
Где-то впереди заревели полковые трубы, чтобы взбодрить марширующее войско. Разные подразделения откликнулись разноголосым хором приветственных выкриков и восклицаний, а вслед за этим они обычно затягивали песни друг о друге, густо пересыпанные непристойностями.
Каждый батальон имел свое название: «Ревущий нубийский бык», «Свирепая пантера фараона». Каждая часть ревностно заботил ась о своей репутации и использовала время долгого перехода для обмена беззлобными шутками. Вдоль колонны к офицерам во главе ее проскакали на взмыленных конях разведчики. Амеротк проводил их взглядом, Мысленно возвращаясь к той жуткой ночи, когда Шуфой спас его от ужасной смерти в Долине царей. На полпути к дому их перехватили пажи из дворца и сообщили, что ему необходимо вернуться с ними в Дом Миллиона Лет. Шуфой отправился с посланием к Норфрет, а сам Амеротк поспешил во дворец. В зале, где заседал совет, его встретили криком и шумом. Скрытые до этого времени противоречия и раздоры разом вышли наружу. Писцы Дома Битвы и Военного Дома ожесточенно обменивались взаимными претензиями, но единодушно бросали обвинения в адрес Дома Тайны, которая проявила полное бессилие и не смогла вовремя обнаружить страшную опасность, грозившую царству. Не лучше вели себя и советники Хатусу. Сетос и Сененмут не скупились на колкости в адрес Рахимера, в то время как визирь при поддержке Бейлетоса и жрецов не оставался в долгу и открыто возлагал вину на Хатусу.
– Если бы вы знали свое место, – зло насмехался Бейлетос, – и дали возможность правительству Фив объединиться, мы не оказались бы неподготовленными. Полки были бы посланы заранее.
– Ерунда! – огрызался Сененмут. – Ее Величество – особа царственной крови. И если бы вы не тратили ее время в пустых разговорах…
В конце концов, Омендап напомнил спорщикам о нависшей угрозе и предельно четко и ясно обрисовал опасность, которую представляли митаннийцы во главе со своим воинственным правителем Тушраттом.
– На севере у нас небольшие силы, – заявил Омендап. – Митаннийцы перешли Синай. Возможно, они сожгли города и деревни и подкупили военные гарнизоны. На Дельту они нападать не станут, не пойдут и на юг. Они выжидают.
– Но чего именно они ждут? – спросила Хатусу. – Им известно о раздорах здесь, – с ожесточением проговорил Омендап. – Может быть, они знают и о смертях, и об этих жутких убийствах. Они надеются, что мы отправим наспех собранное разношерстное войско, с которым они рассчитывают легко разделаться, а затем двинутся на юг. – Губы Омендапа тронула чуть заметная улыбка. – У нас есть одно большое преимущество. Из-за, как бы это выразиться, повышенной чуткости атмосферы в Фивах, вызванной кончиной божественного фараона, четыре полка стоят в полной готовности у городских стен. Пятый, полк Анубиса, может выступить вслед за нами. Мы должны нанести удар и как можно скорее. Армия должна выступить вскоре после рассвета.
Его выступление вызвало новую волну бурных высказываний, но Омендап со спокойной уверенностью повторил свои аргументы.
– Вы возглавите армию, – объявил Рахимер, обращаясь к Омендапу, и перевел взгляд на Хатусу. Но Ее Величеству следует сопровождать войска. Как верно заметил господин Сененмут, в ее жилах кровь фараона, и это будет важно для боевого духа солдат.
Хатусу собирал ась возразить, но Сененмут что то зашептал ей на ухо. Тихо высказал свой совет и Сетос. Рахимер рассчитал очень умно. Поход мог оказаться бессмысленным, так как существовала вероятность, что митаннийцы вернутся к себе с захваченными сокровищами и рабами. Хатусу, кроме того, могла потерпеть неудачу. В обоих случаях, бесславно вернувшись в Фивы, она увидит, что он упрочил свою власть над дворцами и храмами, и, Конечно же, божественный ребенок к этому времени окажется под его единоличной опекой. Хатусу ответила согласием, но указала на корону войны: голубой шлем, который во всех сражениях венчал голову фараона.
– Я возьму с собой шлем, – объявила она, чтобы войска знали: дух фараона с ними!
Рахимер наклонил голову.
– И советников своих тоже возьмите, – язвительно посоветовал визирь. – Господин Амеротк, в свое время вы командовали отрядом колесниц. Командующий Омендап, вам, несомненно, понадобятся опытные военачальники.
– Я поеду, – краснея от гнева, выпалил Амеротк. В это время Зал Двух Истин будет закрыт.
Рахимер моргнул и отвел взгляд. Амеротк понимал, что его вынудили сделать выбор. Как он ни старался избежать этого, но ему пришлось связать свою судьбу с судьбой Хатусу. В этот момент Хатусу решительно отодвинула свой стул, напоминавший трон. Заседание совета на этом завершилось.
Амеротк поспешил домой и объяснил положение Норфрет. Она побледнела, закусила губу, и он заметил тревожный блеск в ее глазах, хотя она и пыталась казаться спокойной.
– Со мной ничего не случится, – пообещал он, обнимая ее. – Я вернусь в Фивы с победой, живой и невредимый.
Им удалось побыть наедине только эти несколько минут. Дальше в комнату ворвались мальчики с лавиной вопросов. Амеротк успокоил детей. Послали за Пренхо и Асуралом. Они получили указания, как должны охранять храм и как должны помочь Шуфою позаботиться о защите Норфрет и двух ее сыновей.
– А может быть, мне стоит пойти с вами? – предложил Шуфой. – Вам не помешал бы человек, чтобы прикрывать вашу спину.
Амеротк опустился на корточки и благодарно сжал руки преданного маленького человека.
– Нет, Шуфой, поверь, ты должен остаться. На тебе забота о Норфрет и моих сыновьях. Если дела пойдут плохо, а ты узнаешь об этом раньше, защити мою семью. Если ты дашь мне слово, что выполнишь эту просьбу, в походе у меня будет немного спокойнее на душе.
Шуфой пообещал, что все выполнит. Вскоре Амеротк ушел, чтобы влиться в ряды воинов, выстраивавшихся в походную колонну.
Громкие возгласы приветствия вывели Амеротка из задумчивости. Он бросил взгляд вдоль колонны. Из
