IX
Маг не смог ей помочь.
— Не потому, что я не хочу, — сказал Фаррел Дин Мэнди. — Я просто не могу этого сделать.
Они сидели в недрах «Танцующего хорька». В клубе было тихо, ланч закончился, до обеда еще далеко. К середине вечера, когда на сцену выйдут музыканты, сюда набьется столько народу, что даже встать будет негде. А пока Мэнди слышала звяканье колокольчиков Дженни Колокольчик, которая подметала зал.
Фаррел Дин вздохнул:
— Все это началось так давно.
— Что ты имеешь в виду?
— Это не моя тайна.
— Ладно. Но почему ты не можешь мне помочь?
Фаррел Дин секунду смотрел на нее, после чего принялся прочищать и заново набивать трубку.
— Моя магия не действует на таких, как Штырь, — произнес он, покончив с трубкой.
Облако дыма поднялось над его головой.
Мэнди медленно кивнула, вспомнив. Один раз маг наложил заклятие на музыку «Хорн дане». Она зачаровывала всех, кто ее слышал, кроме Штыря и того эльфа, которого он тогда старался не убить. Но все его старания оказались напрасны.
— Но хоть кто-то может мне помочь? — спросила она.
— Шоки.
— Кто такой Шоки? — Она смутно припоминала, что уже слышала раньше это имя. Кажется, Штырь как-то раз называл его. — И где его найти?
— Я могу к нему отвести.
Мэнди повернулась на этот новый голос и увидела еще одну официантку «Танцующего хорька», стоявшую у ее стола.
— Я невольно подслушала ваш разговор, — пояснила Лаура.
Мэнди замахала руками, отметая прочь извинения:
— Не важно. Если только ты знаешь, кто такой Шоки.
— Я с ним живу.
Мэнди поглядела на Дженни, которая все еще мела пол:
— Так это Кога? Сэнсэй?
Лаура кивнула.
Мэнди потянулась через стол и пожала руку Фаррелу Дину.
— Спасибо, — поблагодарила она.
— Можно мне уйти? — спросила Лаура.
Фаррел Дин не возражал:
— Только будьте осторожны. Вы ступаете в царство полутонов. Иногда чем больше стараешься помочь, тем хуже получается.
— Я не позволю ему убить Берлин, — заявила Мэнди, поднимаясь из-за стола. — Я не знаю, что случилось со Штырем, но я не позволю ему сделать это. Ни с ней, ни с самим собой.
Иногда, думал Фаррел Дин, глядя, как удаляются девушки, он совершенно не понимает, чего ради перешел Границу и остался здесь. В Эльфландии хватает опасностей, этого нельзя отрицать, однако в Граньтауне намешано столько разных культур, каждая со своими верованиями и особыми хранителями, что город постоянно балансирует на грани. И стоит ему немного отклониться в ту или иную сторону…
Когда они пришли в додзе, Кога был одет в какой-то, как показалось Мэнди, церемониальный наряд. На нем были кимоно и хакама из черного шелка, белое шелковое нижнее кимоно и темно-красный оби, или кушак. На плече красовался герб семьи — круглый камон, вышитый белыми шелковыми нитками. В большом зале, кроме него, никого не было. Он сидел в позе сэйдза и, кажется, ждал их. Два меча — катана и короткий ваказаши — лежали в деревянном футляре перед ним.
Лаура сняла туфли и вошла в комнату первой. Остановившись перед Когой, она опустилась на колени на застланный циновками пол и коротко поклонилась, прежде чем сесть, выпрямив спину.
«Они ведут себя как сэнсэй и ученик, а не как любовники», — решила Мэнди. И это почему-то ее встревожило. Она замешкалась, снимая обувь, но не стала копировать действия Лауры. Просто прошла через зал, неловко потопталась рядом с ними секунду, а затем села. Сидеть было неудобно. Она поняла, что сутулиться нельзя, но стоило ей минуту просидеть в подражание им с прямой спиной, как мышцы заныли.
Кога наклонил голову, поглядев на нее.
— Чем могу помочь, Мэнди? — спросил он.
«Как будто сам не знаешь», — подумала она, однако воздержалась от замечаний. Они явно совершают какой-то обряд, какую-то церемонию. Если Кога единственный, кто может помочь Штырю, она не станет рубить сук, на котором сидит.
— Дело в Штыре, — сказала она, а затем изложила все факты.
Когда она договорила, Кога рассказал ей об Онису и Штыре и о той роли, какую сам сыграл в смерти Онису.
— Так он думает, что Берлин — это Онису? — уточнила Мэнди.
— Если по-простому, то да.
— И когда он к тебе приходил, он…
— Мне кажется, он приходил за помощью. Любой панк в городе Драконов запросто сказал бы ему, чья это печать. А он пришел ко мне. Ты должна понять. Штырь сейчас не тот, кто он есть, а тот, кто был раньше. Поэтому-то он пришел ко мне. Только мы с Фаррелом Дином присутствовали там, когда все произошло.
— Я ничего не понимаю, — сказала Мэнди. — Эти драконы…
— Они духи-хранители. Драконами мы называем их в Новой Азии, и потому-то уличные банды тоже называют себя Драконами. Они считают себя защитниками города Драконов.
— Но Берлин со Штырем… настоящие драконы?
— Они духи-хранители, да. На них лежит огромная ответственность, поскольку они представляют на земле стихии. Силы, которыми они наделены, нельзя использовать бездумно. Драконы должны исполнять свою работу с осторожностью. Не совершая грандиозных подвигов, какие любят описывать поэты и сказители, а незаметно.
Мэнди пыталась осмыслить услышанное.
— Но что, если Штырь прав? — спросила она наконец. — Вдруг Берлин действительно перешла черту?
Кога помотал головой:
— Я разговаривал с одним ее другом. Сегодня ночью Берлин объявила сбор всех группировок Граньтауна, чтобы оправдаться перед ними. Так не поступают те, кому наплевать на свои обязанности.
— А Штырь об этом знает? Ведь это же все меняет, верно?
— Тот же человек сообщил мне, что Берлин сегодня говорила со Штырем, но он слышит только отголосок прошлого, он сам сейчас находится в прошлом.
Мэнди потерла лицо:
— Что же происходит? Что мы можем сделать?
— Не мы. Это только мое дело, Мэнди. Я должен его остановить. — Говоря это, Кога вынул из деревянного футляра длинную катану и положил, не вынимая из ножен, себе на колени. — А теперь прошу меня простить. Мне необходимо помедитировать.
Мэнди содрогнулась. Точно так же Штырь сидел тогда на крыше музея.
Лаура взяла ее за руку.
— Нам лучше уйти, — предупредила она.
