может выглянуть солнце, а его свет губителен для моего здоровья.
И он буквально втянул меня в просторный холл, где воздух был влажным и спертым, возможно от большого количества сожженного жира. Каждая половица нестерпимо скрипела, едва вы делали шаг вперед, не говоря уже о внушительном куске штукатурки, упавшем с потолка как раз в тот момент, когда мистер Акрудал захлопнул входную дверь.
Он провел меня в гостиную, которая выглядела едва ли лучше, чем холл: почти все свободное пространство занимал огромный старый стол, а также стопки книг и кипы бумаг, разбросанных повсюду. В первый момент я подумала, что это особая комната, в которой хранятся всевозможные старые книги и давно прочитанные газеты. Но он перевернул одно из деревянных кресел так, что все громоздившееся на нем — включая огромного кота — соскользнуло на пол, и предложил его мне. Сам он едва присел на край стола и начал объяснять, что от меня требуется.
— Мои пожелания довольно просты. На завтрак — кровяная колбаса с тостами. На обед — свиная кровь, смешанная с фаршем. На ужин — то же самое. На ночь — стакан свиной крови. — И он пристально посмотрел на меня. — Что вы об этом думаете?
Я ответила смело, без всякого стеснения — в конечном итоге это всегда дает немалое преимущество:
— Откровенно говоря, сэр, мне бы такое не подошло, но, если это то, чего вы действительно хотите, я приложу все усилия, чтобы сделать ваши блюда настолько вкусными, насколько это возможно.
Он судорожно дернул головой вверх и вниз, и я могу поклясться, так порывисто сглотнул, будто от одной мысли о его любимой еде рот его непроизвольно наполнился слюной.
— Прекрасно. Мою последнюю экономку неизменно тошнило каждый раз, когда она видела, с каким удовольствием я поглощал фарш с кровью. Теперь уже все улажено. Итак, у вас полная свобода действий. Самое главное, неукоснительно следите за тем, чтобы я хорошо питался три-четыре раза в день, и можете делать все, что пожелаете.
— Спасибо, сэр, — ответила я. — Вижу, дел здесь предостаточно. А где располагается моя комната?
— Там, где вы сами выберете, — на всех этажах находится множество пустующих комнат. Сам я пользуюсь только этой и соседней, вам нет никакой необходимости бывать там. Что касается денег…
— Я как раз собиралась спросить вас об этом, сэр.
Он наклонился и, выдвинув из-под стола большой старый саквояж, поставил его около меня. Открыв его, я увидела, что чемодан до верху наполнен пачками банкнот — по пятьдесят фунтов, по десять и по пять. Мистер Акрудал пренебрежительно махнул рукой:
— Берите себе сами оплату — сто фунтов в неделю, а также сколько бы ни потребовалось на ведение хозяйства.
Я решительно покачала головой:
— Нет, сэр, так дело не пойдет. Для того чтобы все оставалось в целости и сохранности, я бы предпочла, чтобы вы куда-нибудь надежно спрятали этот саквояж и каждую педелю выдавали мне необходимую сумму.
На его бледном как мел лице появилось злое угрожающее выражение, и я подумала: не хотелось бы мне встать на вашем пути, сэр. Внезапно его мертвенно-бледное лицо окрасилось светло-серыми тонами; я была совершенно сбита с толку, поскольку никогда прежде не видела ничего подобного. Потом он медленно заговорил, намеренно разделяя слоги, так что мне потребовалось некоторое время, чтобы понять его:
— Ни… ког… да… не… с… порь… со… мной… же… н… щи… на… Де… лай… так… как… я… ска… зал…
Он до смерти напугал меня, и я уже собиралась сказать ему в ответ все, что думаю, и покинуть этот дом, но в тот самый момент мне припомнилась моя жалкая холодная комнатенка, два фунта и немного мелочи в сумочке, поэтому я только покорно кивнула и проговорила:
— Хорошо, сэр… успокойтесь, прошу вас. Я буду записывать все потраченные суммы и раз в неделю отчитываться перед вами.
Он действительно успокоился, но выглядел таким уставшим, будто внезапная вспышка гнева лишила его последних сил.
Я стремительно покинула комнату и, немного придя в себя после разговора с хозяином, начала исследовать дом. Кухня оказалась расположена в подвале, если, конечно, эту грязную и закопченную адскую нору можно было принять за место, где готовили пищу. Вы не поверите, но там была установлена старая, насквозь проржавевшая металлическая плита, которая нагревала древний котел с краном с одной стороны. Грубо сколоченный стол из сосновых досок развалился, как только я попыталась передвинуть его в сторону. Деревянные половицы насквозь прогнили, так что я едва не сломана лодыжку, провалившись ногой во влажную рассыпающуюся труху. Оглянувшись еще раз вокруг, я поняла, что кухня восстановлению не подлежит — это будет просто впустую потраченное время.
Выбрав для себя комнату двумя этажами выше, окна которой выходили на заросший сад, я приняла решение взять побольше денег из заветной сумки и купить переносную печь, работающую на жидком топливе, и полный набор кастрюль.
Но главный вопрос оставался неразрешенным. Когда этот старый дьявол собирается обедать?
Часы показывали двенадцать пятнадцать. Таким образом, разумно было предположить, что обед — свиную кровь и мясной фарш — следовало подавать около часа дня. Откровенно говоря, мне не хватало смелости спросить у мистера Акрудала, где мне искать эту отвратительную смесь — или каким-то образом приготовить ее, но в конце концов я спустилась в холл и обнаружила там круглую позолоченную емкость, наполненную примерно тремя пинтами густой крови, и объемный газетный сверток.
Я искренне сочувствовала моей предшественнице, которой неизменно становилось дурно, когда она видела, как ее хозяин с жадностью набрасывается на эту мерзость, особенно когда я почувствовала, что фарш — а также, скорее всего, кровь — определенно испорчены.
Я тщательно вымыла железную кастрюлю, переложила в нее сырой фарш и начала тушить его, используя вместо плиты старый фонарь с пламенем внутри, найденный в дальнем углу этой так называемой кухни.
Я основательно приправила эту ужасную смесь (кипящая кровь распространяла удушающее зловоние) солью и черным перцем, добавила мускатный орех, отобранный у тучного кота, игравшего им, как клубком.
Ровно в час дня я подошла к комнате хозяина с подносом в руках, по которому угрожающе скользила глубокая чаша с кипящим, ароматным, смешанным с кровью, пряным фаршем, мне даже удалось найти и помыть десертную ложку. Толкнув дверь коленом правой ноги и едва не споткнувшись о кучу хлама, лежавшего сразу у порога, я медленно прошла к столу, за которым сидел седовласый мужчина. Лицо его озарила искренняя улыбка, когда он увидел меня с подносом в руках, и, как только я поставила на стол перед ним глубокую чашу, он в нетерпении схватил ложку и начал поглощать малосъедобную массу.
Отталкивающее зрелище сопровождалось ужасными звуками. Он хлюпал и причмокивал губами, а все то, что не достигало цели, скатывалось вниз по его подбородку, оставляя темные следы. Когда чаша была уже наполовину пуста, он остановился перевести дух и выразил свое искреннее восхищение:
— Самое вкусное блюдо, которое я когда-либо пробовал, мисс Бенфилд. Вы талантливы… очень талантливы. Приготовьте мне на ужин то же самое, и не сомневаюсь, мы отлично поладим. Я узнал по вашему запаху, что наши с вами цели совпадают.
Я важно ответила:
— Бесконечно рада, что вы остались довольны, сэр, — и вышла из комнаты.
Я не поняла, что он имел виду, говоря про запах, и расценила его замечание как оскорбление.
Выполнив все требования моего нового хозяина, я задумалась над тем, что волновало меня саму. Тщательным образом исследовав дом, от чердака до подвала, я пришла к неутешительным выводам, полностью подтверждавшим мое первоначальное мнение, — пренебрежительное отношение привело к разорению и запустению, но благодаря планомерной усиленной работе в течение нескольких недель возможно было превратить это место в более-менее приемлемое для жизни. Но заниматься этим сама я не хотела. Поскольку деньги не имели для хозяина большого значения, я приняла решение основательно запустить руку в этот саквояж и нанять фирму по уборке домов, одну из тех, которая приводит в порядок
